Конев против Жукова. Поединок маршалов - Валентин Александрович Рунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого ворвавшиеся в Берлин армии 1-го Белорусского фронта, продвигаясь к центру города, постепенно сливались с армиями 1-го Украинского фронта, тем самым мешая общему наступлению. И.С. Конев был вынужден официально обратиться к Г.К. Жукову с просьбой об изменении направления наступления 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий. «По донесению т. Рыбалко, армии т. Чуйкова и т. Катукова 1-го Белорусского фронта получили задачу наступать на северо-запад по южному берегу Ландвер-канала, – писал он. – Таким образом, они режут боевые порядки войск 1-го Украинского фронта, наступающих на север. Прошу распоряжения изменить направление наступления армий т. Чуйкова и т. Катукова» (ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2712. Д. 346. Л. 152).
Но Жуков не желал видеть в Берлине войска 1-го Украинского фронта. Он докладывал в Москву, что две стрелковые дивизии 28-й армии и одна мотострелковая бригада 3-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта, имея задачу наступать на север вдоль железной дороги, вышли в тыл боевых порядков 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий Белорусского фронта. В результате «наступление частей Конева по тылам этих объединений создало путаницу и перемешивание частей, что крайне осложнило управление боем. Дальнейшее их продвижение в этом направлении может привести к еще большему перемешиванию и к затруднению в управлении» (ЦАМО РФ. Ф. 233. Оп. 2307. Д. 193. Л. 159–161).
Под нажимом Г.К. Жукова Ставка потребовала от И.С. Коневу немедленно пересмотреть разграничительные линии между фронтами с учетом предоставить больше возможностей 1-му Белорусскому фронту. Но Иван Степанович не желал уступить сопернику приоритет на завершающем этапе войны. Доказывая эффективность действий его войск в Берлине, он направил в Москву донесение о захвате района размещения Генерального штаба германской армии, расположенного в лесу в двух километрах юго-восточнее Цоссена. Также он доложил, что его войсками в районе Белитц, 40 километров юго-западнее Берлина, захвачен трансокеанский приемный радиоцентр Германии, при помощи которого Гитлером поддерживалась радиосвязь с Токио, Шанхаем и другими удаленными точками мира.
В качестве одной из проблем для командования обоих фронтов, штурмовавших Берлин, стало неожиданное для него массовое возвращение мирного населения в город, еще охваченный боями. Эти люди, боявшиеся разграбления своих домов солдатами Красной армии, со своей домашней поклажей неожиданно массово появлялись в различных точках города, мешали продвижению войск по его узким улицам, невольно способствовали маневру сил противника.
Для того чтобы пресечь данные действия, 30 апреля И.С. Конев был вынужден отдать приказ военным советам 28-й и 3-й гвардейской танковой армий о выставлении постов на дорогах, ведущих в Берлин, с целью недопущения туда жителей под тем предлогом, что вместе с ними туда проходят переодетые военнопленные, фольксштурмовцы и полицейские. Затем точно так же поступил и Г.К. Жуков. Правда, позже некоторые западные историки будут писать о том, что данная акция была проведена специально для того, чтоб скрыть масштабы разграбления города советскими войсками.
Безусловно, главной целью при штурме Берлина был рейхстаг. Это хорошо понимали все, и Г.К. Жуков внимательно отслеживал действия своих войск на данном направлении, постоянно «подхлестывая» командующих и командиров.
Первой к рейхстагу вышла 3-я ударная армия 1-го Белорусского фронта. Наступая с севера, ее 79-й стрелковый корпус (командир генерал-майор С.Н. Переверткин) прорвался к мосту через Шпрее и после ожесточенных боев в ночь на 29 апреля захватил его. От моста до рейхстага оставалось каких-нибудь 500 метров.
Штурм рейхстага начался перед рассветом 30 апреля. К зданию германского парламента устремились 150-я и 171-я стрелковые дивизии, которыми командовали генерал В.М. Шатилов и полковник А.И. Негода. В 14 час 25 минут генерал В.М. Шатилов сначала по телефону, а затем и письменно сообщил командиру 79-го стрелкового корпуса генералу С.Н. Перевёрткину, что стрелковые батальоны под командованием капитанов С.А. Неустроева и В.И. Давыдова ворвались в рейхстаг и водрузили на нем знамя. Столь долгожданная весть понеслась дальше – в штабы 3-й ударной армии и 1-го Белорусского фронта. Г.К. Жуков немедленно доложил об этом в Москву, и в тот же день о красном знамени над рейхстагом сообщило советское радио, а следом и многие зарубежные радиостанции… Это был безусловный триумф не только командования 1-го Белорусского фронта, но и всей Красной армии, всего советского народа.
В ночь на 1 мая в расположение войск 8-й гвардейской армии генерала В.И. Чуйкова прибыл немецкий офицер-парламентер с пакетом, адресованным советскому командованию. В нем содержалась просьба установить время и место перехода линии фронта начальником Генерального штаба сухопутных войск вермахта генералом Гансом Кребсом для сообщения особой важности. Просьба была удовлетворена, и в 3 часа Кребс был доставлен к командующему армией. Начальник Генерального штаба сообщил о самоубийстве А. Гитлера, о составе нового правительства Германии и передал обращение Геббельса и Бормана к Главному командованию Красной армии с просьбой о временном прекращении боевых действий в Берлине и о начале мирных переговоров между Германией и СССР. В нем указывалось: «Я (Геббельс. – Авт.) как первый из немцев сообщаю вождю советских народов, что сегодня, 30 апреля 1945 г., в 15.50 вождь немецкого народа Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством».
Это был полный крах фашистской Германии, о котором сразу же стало известно Г.К. Жукову, И.С. Коневу и, безусловно, И.В. Сталину. 2 мая комендант Берлина генерал Вейдлинг подписал капитуляцию немецких войск, еще сражавшихся в то время в столице. Началась массовая сдача в плен противника. Поверженный Берлин со всеми вытекающими из этого моментами должен был остаться в руках Г.К. Жукова.
И.С. Конев болезненно пережил этот момент, понимая его исключительную историческую значимость. Позже в своем интервью он говорил:
«За период войны нам с маршалом Жуковым не раз приходилось иметь дело и совместно выполнять ряд задач, возлагаемых на фронты. К концу войны стык наших фронтов как соседей был особенно насыщен всякого рода недоразумениями, которые преимущественно возникали по его вине.
Известно, что Жуков не хотел и слышать, чтобы кто-либо, кроме войск 1-го Белорусского фронта, участвовал во взятии Берлина. К сожалению, надо прямо сказать, что даже тогда, когда войска 1-го Украинского фронта – 3-я и 4-я танковые армии и 28-я армия – вели бои в Берлине, – это вызвало ярость и негодование Жукова. Жуков был крайне раздражен, что воины 1-го Украинского фронта 22 апреля появились в Берлине. Он приказал генералу Чуйкову следить, куда продвигаются наши войска. По ВЧ Жуков связался
