Корейский излом. В крутом пике - Александр Александрович Тамоников

– А если с воздуха?

– А если с воздуха, то нам кранты, если вы не вмешаетесь. – Жиганов хлопнул рукой по коленке. – Какие-то у нас разговоры невеселые, давай лучше о бабах. Нам тут американский фильмец показывали – «Девушка с обложки». Там Рита, фамилии не помню – такая женщина!

К разговору подключились остальные. Обсудили голливудские фильмы, потом советские, в основном говорили о достоинствах актрис, где они снимались в купальниках.

«А что им еще обсуждать, войну, что ли? – подумал Колесников. – Это для них привычная работа».

Миновав проселок, выехали на щебенку. Впереди маячили горы. Уже совсем рассвело, когда они достигли тоннеля – черной дыры, пробитой в скалах.

– Братская могила, – неудачно пошутил один из бойцов.

– Типун тебе на язык, – огрызнулся другой. – Еще повоюем.

Махнов остановил колонну и послал «Ворошиловец» разведать обстановку – нет ли завалов или засад. Путь оказался свободным, и колонна спешащей змеей начала втягиваться в тоннель, который находился как раз на линии фронта.

«Сейбр» лежал в полосе прибоя, омываемый накатывающимися волнами. Он то оголялся, то почти полностью скрывался под водой.

До самого горизонта протянулся каменистый берег. Метрах в ста от моря росли редкие кусты, которые по мере удаления становились все гуще и в конце концов переходили в лесные заросли. За ними, затянутые синим маревом, просматривались вершины гор.

К Махнову подошел руководитель инженерной бригады:

– Товарищ полковник, в воде затруднительно будет вести работы. Прямо гидросамолет, только утонувший.

– Зачем же в воде – у нас тягач есть. – Нестор указал на «Ворошиловца». – Сейчас мы его запряжем и вытянем самолет на сухое место.

Немедленно был отдан соответствующий приказ. Самолет прицепили к тягачу, и тот отбуксировал его на несколько десятков метров в сторону от моря. Его тут же, как мухи, облепили специалисты всех мастей. Достали газовый баллон и газосварку, быстро приладились, начали обрезать крылья.

Жиганов внимательно осматривал окрестности: «Напасть могут с моря и со стороны леса. Вдоль берега не будут – слишком открытое место».

Он сразу же по приезде где-то в глубине кустов выставил боевое охранение, оставшихся бойцов хотел послать на помощь по разборке самолета. Но Нестор ему отказал:

– Каждый должен заниматься своим делом. У нас есть кому гайки крутить и заниматься погрузкой. А вы лучше кругом поглядывайте.

Жиган только пожал плечами, мол, не хотите, как хотите, и обратился к десантникам:

– Двинули вон к тем кустам, костерок разведем, погреемся. Смена охранения через два часа. Гнедой, у тебя чай есть?

– Есть, – отозвался Гнедой по имени Федя.

– Завари чифирь – примем для бодрости и сугрева.

Колесников, как только вытащили самолет, забрался в пилотскую кабину и начал изучать приборную панель. «Необычно, но ничего нового не вижу». Он начал щелкать тумблерами, крутить ручки, но его прервал заглянувший под «фонарь» лейтенант с холщевой сумкой через плечо.

– Товарищ капитан, мне работать надо.

Колесникову ничего не оставалось, как покинуть кабину:

– Смотри там, не начуди.

– Не в первый раз, – успокоил его механик.

Павел отошел в сторонку и начал наблюдать за ходом работ.

«И на кой леший я здесь понадобился? Как прыщ на заднице, наблюдатель, мать твою так!»

Надо было куда-то пристроиться, и Павел направился к десантникам. Там уже запалили костерок, над огнем подвесили жестяную банку.

«Чифирь варят», – догадался он и присел возле костра.

Сидели, курили, разговаривали. Три раза заваривали терпкий напиток.

Разборка самолета продвигалась ударными темпами. Изъятые детали тут же загружали в подъезжающие по очереди грузовики.

Прошло два часа. Жиганов сменил боевое охранение. Сам он периодически подносил к глазам бинокль и осматривался вокруг.

– А к нам гости, – неожиданно воскликнул он и указал в сторону моря. – Катер, южнокорейский. Гриша, отработай-ка по нему, чтобы не застаивался.

Названный Гришей старшина, достал снайперскую винтовку Токарева и попросил стоящего рядом с ним десантника:

– Ваня, присядь.

Десантник присел на корточки, снайпер Гриша положил ему на плечо винтовку и, быстро прицелившись, выстрелил.

– Прямо в лоб засадил! – обрадованно крикнул Жиганов, наблюдающий за катером в бинокль. – Давай следующего.

– Они все попрятались, – доложил Гриша, глядя в оптический прицел. – Ага, вот один высунулся.

Выстрел, и тут же опять раздался голос Жигана:

– И этот готов! Не понял, куда ты ему попал, но он повис на борту, как тряпка. Сейчас они в драп ударятся.

Он чуть не прыгал от радости. Прошедшего Отечественную войну от звонка до звонка и навидавшегося смертей всех видов, капитана Жиганова мало волновали политические и гуманитарные проблемы, да и проблемы морали тоже – он просто отрабатывал, пытаясь предотвратить угрозу. «Чтоб неповадно было!»

Катер развернулся и вскоре пропал из виду. Инженерная бригада приостановила работу.

– Продолжать! – гаркнул Нестор и направился к Жиганову: – Кто это был?

– Южнокорейская разведка, я надпись на катере рассмотрел, по-корейски написано. Нас засекли и уже передали по радио, куда надо, скоро за нас возьмутся всерьез. Тут у корейцев база километрах в десяти, американцы корабли вряд ли быстро пригонят, а вот с воздуха можно ожидать сюрпризов, – пояснил Жиганов.

– Сколько у нас есть времени? – спросил Махнов.

– Час-два, а дальше как получится. Будем упираться. Вы нас не ждите – загрузитесь и делайте ноги. Мы прикроем, а потом сами пешкодралом через линию фронта перейдем, там нас подцепят. – Жиган в подобных ситуациях чувствовал себя как рыба в воде и понимал, что игра только началась. «Стало весело и шумно», – как писал классик. – Успеваете, товарищ полковник?

– Должны успеть, – сказал Нестор, коротко кивнул и направился к обломкам самолета.

Не прошло и пятнадцати минут, как со стороны охранения раздалось несколько выстрелов.

– Мухой туда, узнай, что там у них! – немедленно отреагировал Жиганов.

Назначенный боец опрометью побежал через кусты. Вернулся он через пару минут.

– Там конные корейцы, человек десять. Наши подпустили их, насколько можно, а потом открыли огонь. Двоих, говорят, срезали.

– Надо было всех срезать. – Жиганов повернулся к сидящим у костра десантникам: – Боевая тревога. Окопаться, заминировать подходы. Пяток «кругляшек» оставить про запас. Тесленко в кузов, к «ДШК», и стреляй без команды во все, что бегает, летает и ездит. Уйдешь вместе с колонной – прикрывать будешь. И быстро, быстро! Шевелись! Это разведка, а скоро основные силы подтянутся. Гриша, остаешься при мне. Будешь наблюдать за морем, ну и… сам знаешь. Малыш, видишь тот плоский холмик? Окопайся там, замаскируйся и сиди тихо. Вариант усадьбы Геринга. Возьми с собой «говорилку» и мне принеси, и охранению пускай передадут. Будем связь держать.

– Понял, командир.

Вскоре у него в руках оказалась рация марки Handie-Talkie, а Малыш схватил пулемет Горюнова и поспешил в указанном направлении.

У капитана Жиганова приведение взвода в боевую готовность было отработано до мелочей. Каждый знал свое место. Повисла томительная пауза, которую прервал Колесников:

– А при чем тут усадьба Геринга?

– Пошли к машине, там расскажу, пока время терпит.

Павел усмехнулся. Жиган со времени их выхода из окружения ничуть не изменился. В обыденной жизни он не любил много