Адриан Моул и оружие массового поражения - Таунсенд Сьюзан Сью

– Если он хоть пальцем притронется к Георгине, я ему голову оторву, – проворчал я.

Гортензия изумленно вытаращилась:

– С ним его жена, да и тебе-то какое дело?

Она провела меня в гостиную.

Маргаритка в позе эмбриона лежала на диване.

Нетта массировала ей ступни. Майкл Крокус стоял перед камином, расставив ноги и дергая себя за бороду.

Сесть мне никто не предложил.

Крокус обратился к Маргаритке:

– Ты ему скажешь, дорогая, или я?

– Ты же видишь, в каком состоянии бедное дитя, – вмешалась Нетта. – Скажи сам, Майкл.

Я оглянулся на Гортензию, та равнодушно жевала прядь своих волос.

– Сто лет назад я бы тебя высек на конюшне, – прорычал Крокус.

С какой стати, полюбопытствовал я.

Он медленно двинулся ко мне, в голосе его звучала неприкрытая угроза:

– А с такой, что ты обещал жениться на моей дочери, соблазнил ее, обрюхатил и бросил.

Слегка отступив назад, я повернулся к Маргаритке:

– Почему ты мне не сказала?

– Ты меня больше не любишь, – страдальчески простонала она. – Какая тебе разница?

Не успел я ответить, как Крокус проревел:

– Как можно не любить это восхитительное создание и ее нерожденного младенца?!

– Маргаритка эмоционально ранима, – добавила Нетта. – Она очень тяжело переживает, когда ее отвергают.

Тут и Гортензия внесла свою лепту:

– Последний раз, когда ее бросили, она рехнулась.

Тогда я сказал, что буду крайне признателен, если меня оставят наедине с Маргариткой.

Все удалились, и я спросил ее, как далеко зашло дело.

– Как далеко зашло? – повторила она, будто я говорил с ней на иностранном языке.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, Маргаритка, – сказал я. – И мой вопрос вполне уместен в контексте заявления о беременности.

– Ах, в контексте, – протянула она.

– Насколько ты беременна? – предпринял я еще одну попытку.

– Не знаю. У меня плохо с математикой. Наверное, я зачала в Новый год.

Я быстро подсчитал в уме. Сентябрь! Я ощутил гниение осени. Увидел туман, и в голове всплыла фраза «сочный плод». Представил, как толкаю детскую коляску по дорожке и желтые листья шуршат под колесами.

– Ты сделала тест на беременность? – спросил я.

Она крикнула:

– Да! И он положительный! И не проси меня избавиться от ребенка. – Окончательно впав в истерику, она завопила что было мочи: – Я не стану делать аборт!

В комнату ворвалась чета Крокусов. Маргаритка простерла руки к Нетте. Та засюсюкала:

– Скажи, деточка, скажи мамочке, чего ты хочешь. Чем тебя порадовать, милая моя?

– Я хочу сохранить ребеночка, – рыдала Маргаритка. – Хочу выйти замуж за Адриана и жить с ним долго и счастливо.

Пять минут спустя я покинул их, поклявшись жениться на Маргаритке в первую субботу мая. Семейство Крокусов засасывает лучше самого мощного пылесоса. Я вошел в их дом Адрианом Моулом, а вышел бесхребетной марионеткой, управляемой Майклом Крокусом.

По дороге домой поймал станцию «Классика FM». Передавали оперу под названием «Никсон в Китае». Атональные завывания вперемешку с пронзительными вскриками идеально соответствовали моему настроению.

Почему, ну почему, дорогой дневник, я, разумное существо, покидаю землю и все, что люблю, ради путешествия в космическое неведомое с женщиной, которую не люблю, которая никогда не привлекала меня сексуально и которая высасывает из меня кислород и погружает в тоску и скуку?

Среда, 12 февраля

Меня разбудила сюита из «Щелкунчика», от которой вибрировали половицы. Похоже, профессор Луг обновил свою стереосистему. Я лежал на футоне, не желая окунаться в реальный мир. Несколько скоротечных минут душа моя полностью была во власти музыки. Если у Маргаритки родится дочь, то не отправить ли ее в балетную студию? Перед глазами возникла девочка: со слегка выступающими, как у Маргаритки, зубками, в очках, как я, и балетной пачке она порхала на пуантах.

Мне всегда нравилось имя Грейс. Грейс Полин – неплохо звучит. Грейс Полин Моул.

Английское правосудие меня подвело.

Уважаемый мистер Моул.

Благодарю за Ваше письмо от 4 февраля, содержащее запрос о возможности запретить в судебном порядке стаю лебедей, которая, по Вашему утверждению, причиняет Вам страдания.

Я поручил ведение этого дела от Вашего имени моему юридическому партнеру Фиби Уэтерфилд. Миз Уэтерфилд специализируется на гражданском законодательстве. Я взял на себя смелость назначить Вам встречу с ней, чтобы вы могли всесторонне обсудить Ваш вопрос.

Прошу заметить, мистер Моул, что я не даю бесплатных советов. За потраченное время я взимаю плату, размер которой установлен моей профессиональной организацией и одобрен Коллегией юристов.

Прилагаю счет за проделанную работу на сегодняшний день.

› Чтение инструкций – 50 фунтов

› Консультации с миз Уэтерфилд – 90 фунтов

› Составление письма – 50 фунтов

190 фунтов за простой вопрос! Надо пожаловаться на него в Коллегию юристов. Этот человек воспользовался моим временным помутнением рассудка.

В гневе я выскочил на балкон, порвал письмо Барвелла и швырнул клочки в канал.

Сверху раздался голос Миа Фокс:

– Эй вы, мерзкий загрязнитель, вас что, не волнует окружающая среда?

Сэр Гилгуд выплыл из камышей, где прятался, и принялся клевать кусочки намокшей бумаги.

Надеюсь, он ими подавится.

Мои тревоги

› Младенец

› Женитьба

› Георгина

› Деньги

› Гленн

› Уильям

› Лебеди

› Оружие массового поражения

Четверг, 13 февраля

Сегодня пришла Миа Фокс с жалобой на шум, который издает мой портативный радиоприемник! Заявила, что не желает медитировать под «Арчеров».

Я и понятия не имел о столь серьезных проблемах со звукопроницаемостью и заметил, что из уважения к ней больше не включаю домашний развлекательный центр, когда она дома. Увы, сообщила мисс Фокс, она все равно слышит мои телефонные разговоры и точно знает, когда моя стиральная машина входит в режим отжима.

– Нас надули, миз Фокс, – резюмировал я. – Ведь нам говорили, что у этих квартир невероятная звукоизоляция.

Никому не сказал про Грейс Моул. Первой должна узнать Георгина – при личной встрече.

Отдал костюм в экспресс-чистку. Приемщице объяснил, что пятно в паху – от яичного белка, оставшееся после того, как у меня из рук выскользнула рюмка для яиц. Она мне, конечно, не поверила.

Наведался в цветочную лавку и распорядился отослать Георгине в офис одну красную розу.

– Вы считаете, что одна роза – это романтично? – спросила цветочница.

– Да, – ответил я.

– Ничего подобного. Два десятка роз в двадцать раз романтичнее.

– Ну ладно, посылайте два десятка, – согласился я.

Укладывался спать, когда позвонила Нетта – напомнить, что завтра День святого Валентина. Солгал, что уже заказал подарок для Маргаритки.

Пятница, 14 февраля

День святого Валентина.

Опять наведался в цветочную лавку и попросил отправить Маргаритке одну красную розу. Роза стоила 5 фунтов, плата за доставку – 3,50 фунта. Написал на открытке: «Маргаритке от Адриана».

– Никаких «с любовью», «с наилучшими пожеланиями», «с нежностью»? – удивилась цветочница.

Я обрисовал ей ситуацию. Слушала она на редкость терпеливо, если учесть, что для нее это один из самых утомительных дней в году. И предложила написать: «Маргаритке от…?»

Эта женщина – прирожденный дипломат. Ей бы в ООН работать.

Мистер Карлтон-Хейес спросил, сколько «валентинок» я сегодня получил. Две, ответил я, одну от мамы и одну от Маргаритки.

В свою очередь полюбопытствовал, празднует ли он Валентинов день.

– А как же, – ответил мистер Карлтон-Хейес. – Сегодня утром мы с Лесли выпили по бокалу розового шампанского и я подарил Лесли весьма милую антикварную пробку для винной бутылки, а нынче вечером мы ужинаем в ресторане «Альберто».

В магазине сегодня много народу. Мы продали весь запас любовной поэзии и почти все издания шекспировских сонетов.