Адриан Моул и оружие массового поражения - Таунсенд Сьюзан Сью

Суббота, 22 февраля

Утром, сразу после открытия магазина, к нам зашла Маргаритка. Я налаживал в подсобке кофе-машину и вдруг услышал ее голос. Маргаритка просила мистера Карлтон-Хейеса подобрать ей книгу по свадебному этикету.

– Ваше желание обратиться к правилам этикета меня несколько удивляет, – ответил мистер Карлтон-Хейес. – Почему-то я не могу представить вашего отца в цилиндре и фраке.

– Папа любит традиции старой Англии, – возразила Маргаритка. – Его друг согласился одолжить нам лошадку и повозку, на которой я поеду в церковь. А после венчания лошадка отвезет нас с Адрианом на прием в деревенскую ратушу.

К тому времени, когда я выполз из подсобки, мистер Карлтон-Хейес знал о моей свадьбе больше меня.

Воскресенье, 23 февраля

Бог свидетель, я не религиозен и с адвентистами Седьмого дня у меня мало общего, но я убежден: по воскресеньям магазины должны быть закрыты.

Сегодня меня погнали покупать кольца, в компании с Маргариткой, разумеется. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что Маргаритка – хрупкое, пугливое создание, сродни безымянной героине «Ребекки»,[52] которая вечно кутается в теплый кардиган. Но это не так! У Маргаритки стальная воля и неукротимая решимость зловещей экономки миссис Денверс.[53]

Нас провели в крошечную лавчонку на самых задворках Рыночной площади. Надпись над дверью гласила: «Генри Уортингтон, изготовитель изысканных ювелирных изделий, год основания 1874». Чтобы войти, пришлось позвонить. Впустил нас высокомерный юнец в твидовом костюме с карточкой на лацкане. На карточке было написано: «Макс Таскер, младший менеджер».

– Вам придется подождать, – сказал юнец. – Из-за войны все скупают золото.

Мы уселись на маленькие стульчики, обтянутые бархатом. У прилавка теснилась небольшая толпа. Был там и вылитый с виду гангстер с подружкой. Гангстер примеривал массивную золотую цепь на шею.

– Ну и вульгарная штуковина!

К несчастью, мой шепот пришелся на паузу в общем гуле. Гангстер повернулся, злобно зыркнул на меня и прохрипел:

– Вульгарная? Да ни хрена! Я за эту цацку пятнадцать кусков отваливаю.

Наконец подошла наша очередь. Обслуживал нас Макс Таскер, который, похоже, с самого начала решил, что я скряга.

– В каком ценовом диапазоне будем искать? – надменно вопросил он.

Инопланетянка, прибывшая со мной, прощебетала:

– Это я оставляю на усмотрение моему жениху.

Маргаритка брезгливо ухмылялась любому кольцу дешевле 1000 фунтов, в том числе и тем, что стоили 999,99 фунта. Взяв у Таскера лупу, я изучил каждый карат каждого показанного нам кольца с бриллиантом. Маргаритку интересовали происхождение, история и качество камней. Только цена ее не интересовала.

Остановилась она на платиновом кольце с бриллиантом и сапфиром невероятной блескучести за 1399 фунтов. Поскольку Таскер разговаривал со мной с неприкрытым презрением, информацию о стоимости побрякушки я встретил с напускным безразличием. А на вопрос, каким образом «сэр» желает платить, небрежно ответил:

– О, выпишу чек.

Маргаритка потребовала, чтобы на внутренней стороне кольца выгравировали: «Ненаглядной Маргаритке. Моя любовь к тебе безмерна, как океан, Адриан». Таскер запросил по 2 фунта за букву. Потом осведомился, не желаем ли мы выбрать обручальные кольца, пока цена на золото не подскочила до небес.

Я наотрез отказался носить обручальное кольцо, когда был женат на Жожо. Для меня эта узкая полоска из желтого металла была символом не вечной любви, а западни. Однако профессиональная настойчивость Макса Таскера и пылкость Маргаритки заставили меня капитулировать, и я согласился взглянуть на поднос с обручальными кольцами. Их там оказалась целая гора. Через пару минут все они выглядели для меня одинаково Жаль, что я не родился в СССР, где проблемы выбора не существовало. С этой проблемой управилась Маргаритка. Она надела мне кольцо на палец, и я ощутил, как жизнь вытекает из меня по капле. Перед глазами замелькали картины близкого будущего. Если я срочно не предприму что-нибудь, то очень скоро меня закуют в наручники, опутают цепями, а рот заткнут кляпом.

Я уже себя не помнил от отчаяния и, когда мне сообщили, что три кольца тянут на 3517 фунтов, лишь молча кивнул и выписал чек.

Чуть позже в кофейне «Старбакс», подкрепляясь кофе с молоком, я составил в уме письмо:

Уважаемый бухгалтер,

В воскресенье 23 февраля сего года я выписал чек ювелирному магазину Генри Уортингтона на сумму 3517 фунтов, пребывая в состоянии временного помрачения рассудка. Я принимаю антибиотики в связи с тяжелым вирусным заболеванием.

Прошу аннулировать этот чек.

Ваш и т. д.

На кофейной пене я вывел букву «Н».

Маргаритка тут же заинтересовалась:

– А что это ты написал, дорогой?

Я быстро зачерпнул ложкой пену и отправил в рот.

Понедельник, 24 февраля

Во второй половине дня Маргаритка забрала кольцо в лавке Уортингтона и заявилась к нам в магазин – показать кольцо мне. Настроение у нее было хуже некуда, потому что гравер допустил ошибку, нацарапав: «Моей ненаглядной Маргаритке. Моя любовь к тебе безмерна, как океан, А. Дрянь».

Мы с мистером Карлтон-Хейесом расхохотались, а Маргаритка заплакала и обвинила Макса Таскера в преднамеренном вредительстве. Она попросила меня пойти вместе с ней в магазин «Генри Уортингтон» и пожаловаться.

Младший менеджер Таскер не признал своей вины. Заявил, что я пишу как курица лапой, а у гравера дислексия. Надпись нанесут повторно – бесплатно. Маргаритка заберет кольцо днем в среду, после того как купит колготки для беременных в магазине «Мамочка».

Вторник, 25 февраля

Наскоро пролистал «Джейн Эйр», готовясь к завтрашнему заседанию читательского клуба. Попутно слушал по радио новости об Ираке. Мистер Блэр выступал как истинный военачальник. В ответ на просьбу Ханса Бликса продлить поиски оружия массового поражения наш лидер заявил: «Это не дорога к миру, но проявление безрассудства и слабости, которые приведут лишь к тому, что конфликт будет более кровопролитным».

Мистер Блэр смотрел прямо в объектив камеры с таким значительным видом, что становилось ясно: этот человек посвящен в самые важные государственные секреты и знает больше, чем может сказать. Вот почему британский народ должен всецело довериться мистеру Блэру!

Среда, 26 февраля

Мистер Карлтон-Хейес принес в магазин маленький радиоприемник. Он хотел послушать парламентские дебаты в 2 часа дня, после которых палата общин будет решать голосованием, вступать в войну с Ираком или нет.

Сообщил мистеру Карлтон-Хейесу о моих длительных платонических отношениях с Пандорой Брейтуэйт, нынешним замминистра по вопросам окружающей среды.

– Миз Брейтуэйт заявила, что будет голосовать против правительства в компании с прочими неблагонадежными гражданами, – сказал он. – Но, друг мой, и в стане тори есть немало мятежников. Кен Кларк, Джон Гаммер и Дуглас Хогг намерены голосовать против, вопреки требованию их лидера Иэна Дункана Смита.

Я спросил, откуда у него столь конфиденциальная информация.

– Я бреюсь под программу «Сегодня» на Радио-4, – ответил он. – Вчера утром выступала Пандора Брейтуэйт с рассказом о своих близких друзьях Парвезе и его жене Фатиме. Она питает глубокую симпатию к исламскому миру.

Конечно, я мог бы сказать мистеру Карлтон-Хейесу правду, а именно мне достоверно известно, что за последние двадцать два года Пандора ветречалась со своим одноклассником Парвезом всего дважды. Но старикан свято верит всему, что говорят в программе «Сегодня». Зачем разрушать эту иллюзию?

Кольцо все еще у ювелира. Гравера-дислексика уволили, и тот, по словам Таскера, подал на магазин в суд. Маргаритка похвасталась, что ее «подташнивает», и попросила разрешения провести вторую половину дня, сидя у камина в нашем книжном. Отказать духу не хватило, хотя ее присутствие раздражало и отвлекало, поскольку Маргаритка либо постанывала, либо часто-часто дышала. Она осталась на заседание читательского клуба.