Нет дефолту! Работа над ошибками - Виктор Геращенко

Дзядко: А вы бы не могли быть таким посредником?

Геращенко: А зачем? Пусть каждый выражает свое мнение.

Лобков: Виктор Владимирович, в свое время, я не буду этого скрывать, я был на той площадке перед большим залом Госдумы, где вы вышли, 315 голосов вы получили, конституционное большинство, когда вас назначали председателем Центробанка, вы вышли, все вокруг вас столпились, вас спрашивают: «Что вы будете делать дальше?». Вы сказали: «Будем строить коммунизм». Правильно цитирую вас?

Геращенко: Ну, я люблю шутить, знаешь ли.

Лобков: Да, но тогда вы реально, может быть, вместе с Примаковым и Маслюковым, может быть, методами, которые мне лично не нравились, но результат показал, что вы страну вытянули из кризиса 98-го года. Еще раз сможете из чего-нибудь подобного?

Геращенко: А у нас разве кризис 98-го года сейчас? У нас же резервный фонд громадный. Мы помогали банкам начиная с 2008 года, когда кризис начался там и банки оказались в тяжелом положении, потому что у них отзывали депозиты не оттого, что не верили нашим банкам, а оттого, что им эти средства были нужны самим.

Лобков: Я вас почему об этом спрашиваю, потому что многие говорят о возможности повторения кризиса после марта, после мая.

Геращенко: Вообще май — хороший месяц. Зачем же нам кризис?

Лобков: Ну ладно, август тоже хороший месяц. Август тоже был неплохой.

Геращенко: В августе всегда случались какие-нибудь проблемы. Первая мировая война, о чем писал Солженицын, еще чего-то, еще чего-то. Я не люблю август.

Макеева: Виктор Владимирович, вот так вас послушаешь, получается, что на Кудрина общество должно обижаться, из-за резервного фонда который, как считает…

Геращенко: Чего? Общество?

Макеева: Ну конечно, он же все время врет обществу, как вы сказали.

Геращенко: Да. Ну, а зачем же трубы рвутся зимой сейчас с горячей водой? Кто виноват-то? Почему в их инфраструктуру не вкладываем деньги?

Дзядко: А кто виноват, что в инфраструктуру не вкладывают?

Геращенко: Минфин.

Дзядко: Минфин?

Геращенко: Чего он сидит на резервном фонде? Зачем?

Дзядко: А чего с ним делать?

Геращенко: Вкладывать в развитие инфраструктуры.

Дзядко: Через что?

Геращенко: Что сделали американцы в 29-м — 30-м году.

Дзядко: А инфляцию мы от этого получим такую же, как в начале 90-х?

Геращенко: Так инфляция не от этого. Инфляция была от либерализации цен. Почему Гайдара через год снесли? Кто его снес? Его снесло промышленное лобби парламента, потому что он запретил кредитовать промышленность, которая раньше все время кредитовалась на оборотные средства. Они же пришли, ни х… ничего не понимая (не то слово сказать хотел), ничего не понимая в экономике. Начитались книжек, и что?

2012 г.

Резервный фонд — дырка в экономике

(Интервью В. В. Геращенко для «Московских новостей»)

— Как вы оцениваете события, которые сейчас происходят на мировых рынках, в частности европейский кризис?

— Я еще на первом курсе института, может быть, невнимательно, но читал Маркса. И понимаю, что традиционно возникают те или иные кризисные явления, связанные с перепроизводством, неправильным перераспределением трудовых ресурсов, экономических ресурсов. И мы сейчас, несмотря на явления глобализации, которые, с одной стороны, положительные, но с другой — имеют и свои минусы, сталкиваемся с общемировым кризисом перепроизводства.

— Почему именно перепроизводство?

— Перепроизводство любого типа возникает оттого, что любой владелец капитала пытается достигнуть максимума отдачи на свой капитал и производить как можно больше для потребительского рынка. Отсюда сначала рост, потом кризис. Плюс еще один фактор. Маркс ошибался в том, что капиталист никогда не будет делиться прибавочной стоимостью. Для того чтобы всегда росло потребление, необходимо, чтобы возможность потребить росла. Поэтому всегда надо делиться прибавочной стоимостью с основной массой населения путем, в частности, увеличения зарплат, иначе производство становится глупостью: для чего производить, если у тебя нет потребителя?

— То есть благодаря такой автоматической стимуляции система мировой экономики в какой-то момент попросту вышла из равновесия и стала производить больше, нежели способна потребить?

— Да, плюс к тому есть много непроизводительных расходов, связанных с гонкой вооружений, и других, когда производство определенных товаров не несет никакой потребительской стоимости, исходит из чисто политических интересов. Производится, как и у нас в стране было, много типов вооружений, и рано или поздно страна начинает экономически проигрывать.

— Как, по-вашему, это можно регулировать? Усилиями властей или снизу — через ответную реакцию граждан?

— Знаете, вообще все можно регулировать только разумом. Но дело в следующем. Я где-то недавно прочитал, едва ли не в каком-то перекидном календарике, такую интересную вещь. Эйнштейн, оказывается, считал, что вселенная и глупость безграничны. Но, добавил Эйнштейн, в первом он не уверен.

— Мы у нас в стране видели не раз, как политические силы ввергают народ в кризис, видим, что сейчас происходит в Европе. При этом есть, условно говоря, экономические регуляторы, есть политические, зачастую они входят в противоречие. Они когда-нибудь смогут договориться во имя разума?

— Знаете, я никогда в политику особо не совался — старался быть больше на стороне разума. Но давайте в связи с этим рассмотрим простой пример. В любом коммерческом банке рассматривается обычный вопрос — дать кредит клиенту или не давать. И бывает ясно иногда, что кредит не надо давать — заемщик не сможет вернуть деньги. Но приходят вышестоящие организации, которые говорят: мы прогарантируем, что он вернет, а в случае чего мы вернем, например, достанем деньги из бюджета. Спор между разумным и неразумным — он очень сложный.

Можно вспомнить пример из области точных наук. Был такой известный академик Ландау, за него еще академик Капица-старший в сталинские времена заступался, из тюрьмы вытащил. Так вот, талантливым выпускникам вузов академик Ландау устраивал отдельные экзамены. Тем, кто нравился, говорил: ты ко мне в институт пойдешь. Остальных отправлял в менее престижное учебное заведение. И известный наш физик Сахаров не показался ему особо талантливым. Может быть, Сахаров и был тугодумом, но через год он вывел принцип водородной бомбы и сразу стал и академиком, и Героем Соцтруда. И возникает вопрос: кто может быть судьей и решать, что так, а что не так? Очень сложно делать оценки заранее — у всего своя специфика.

— Намек понятен — объективных критериев судейства нет. Но есть правила игры. Уже больше года движению «Оккупируй Уолл-стрит», в Испании массовые митинги. Власть, по крайней мере избранная демократическим путем, на такие вещи не может не обращать внимания. Насколько серьезно такая уличная активность людей, по-вашему, влияет на финансистов?

— Конечно, влияет. Пусть не сразу и не прямо, но она заставляет думать: что-то мы делаем не так. Поэтому, например, смена во Франции правительства президента Саркози на социал-демократов вполне объяснима. Так же как смена в Англии консерваторов на лейбористов и обратно. Главное же в том, что перемены во власти в целом положительны. Они отражают определенное мнение населения — не туда идем.

— Вы как председатель Банка России не раз участвовали в заседаниях разных загадочных для публики организаций. Таких, например, как Международный банк расчетов, регулирующий отношения центральных банков. Возникают на таких форумах вопросы, связанные с политической ответственностью финансистов?

— Знаете, я, будучи в должности руководителя Банка России, после 1998 года, когда у нас был кризис ГКО (государственные краткосрочные облигации, на выплаты по ГКО у правительства не оказалось денег. — «МН»), постоянно участвовал в заседаниях в Базеле, где собирались главы центробанков на базе Международного банка расчетов. И там меня много расспрашивали: что мы делаем, как будем выходить из кризиса? А потом расспрашивали председателя Федеральной резервной системы США Гринспена. И тот говорил: рано или поздно в США в связи с нашими якобы внешними заимствованиями произойдет шок. Мы рано или поздно «сядем», поскольку нельзя долго ехать на этих спекулятивных «воздушных шарах». Экономика должна быть традиционно понятной населению.