Серебряный век русской поэзии - Сборник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1 апреля 1912
«Как странно…»
Как странно,что твои ноги ходятпо каким-то улицам,обуты в смешные ботинки,а их бы нужно без конца целовать.Что твои рукипишут,застегивают перчатки,держат вилку и нелепый нож,как будто они для этого созданы!..Что твои глаза,возлюбленные глазачитают «Сатирикон»,а в них бы глядеться,как в весеннюю лужицу!Но твое сердцепоступает, как нужно:оно бьется и любит.Там нет ни ботинок,ни перчаток,ни «Сатирикона»…Не правда-ли?Оно бьется и любит…больше ничего.Как жалко, что его нельзя поцеловать в лоб,как благонравного ребенка!
<1913>
«Находит странное молчание…»
Находит странное молчаниеПо временам на нас,Но в нем таится увенчание,Спокойный счастья час.Задумавшийся над ступенями,Наш ангел смотрит вниз,Где меж деревьями осеннимиЗлатистый дым повис.Затем опять наш конь пришпоренныйПриветливо заржетИ по дороге непротореннойНас понесет вперед.Но не смущайся остановками,Мой нежный, нежный друг,И объясненьями неловкимиНе нарушай наш круг.Случится всё, что предназначено,Вожатый нас ведет.За те часы, что здесь утрачены,Небесный вкусим мед.
1913
Гуси
Гуси летят по вечернему небу…Гуси прощайте, прощайте!Осень пройдет, зиму прозимуем,к лету опять прилетайте!Гуси, летите в низовые страны,к теплому морю летите,стая за стаей вытянитесь, гуси,с криком в багровой заре,да ведь от холода только уйдешь-тоа от тоски никуда.Небо стемнело, заря побледнела,в луже звезда отразилась;ветер стихает, ночь наступает,гуси всё тянутся с криком.
<1914>
Лермонтову
С одной мечтой в упрямом взоре,На Божьем свете не жилец,Ты сам – и Демон, и Печорин,И беглый, горестный чернец.
Ты с малых лет стоял у двери,Твердя: «Нет, нет, я ухожу».Стремясь и к первобытной вере,И к романтичному ножу.
К земле и людям равнодушен,Привязан к выбранной судьбе,Одной тоске своей послушен,Ты миру чужд, и мир – тебе.
Ты страсть мечтал необычайной,Но ах, как прост о ней рассказ!Пленился ты Кавказа тайной, —Могилой стал тебе Кавказ.
И Божьи радости мелькнули,Как сон, как снежная метель…Ты выбираешь – что? две пулиДа пошловатую дуэль.
Поклонник демонского жара,Ты детский вызов слал ТворцуРоссия, милая Тамара,Не верь печальному певцу.
В лазури бледной он узнает,Что был лишь начат долгий путь.Ведь часто и дитя кусаетКормящую его же грудь.
1916
«Под вечер выйдь в луга поемные…»
Под вечер выйдь в луга поемные,На скошенную ляг траву…Какие нежные и томныеПриходят мысли наяву!Струятся небеса сиянием,Эфир мерцает легким сном,Как перед сладостным свиданием,Когда уж видишь отчий дом.Всё трепетней, всё благодарнееВстречает сердце мир простой,И лай собак за сыроварнею,И мост, и луг, и водопой.Я вижу всё: и садик с вишнями,И скатертью накрытый стол,И облако стезями вышнимиПлывет, как радостный посол.Архангельские оперенияЛазурную узорят твердь.В таком пленительном горенииЛегка и незаметна смерть.Покинет птица клетку узкую,Растает тело… всё забудь:И милую природу русскую,И милый тягостный твой путь.Что мне приснится, что вспомянетсяВ последнем блеске бытия?На что душа моя оглянется,Идя в нездешние края?На что-нибудь совсем домашнее,Что и не вспомнишь вот теперь:Прогулку по саду вчерашнюю,Открытую на солнце дверь.Ведь мысли сделались летучими,И правишь ими уж не ты, —Угнаться ль волею за тучами,Что смотрят с синей высоты?Но смерть-стрелок напрасно целится,Я странной обречен судьбе.Что неделимо, то не делится;Я всё живу… живу в тебе.
Июнь 1916
«Как люблю я, вечные боги…»
Как люблю я, вечные боги,прекрасный мир!Как люблю я солнце, тростникии блеск зеленоватого морясквозь тонкие ветви акаций!Как люблю я книги (моих друзей),тишину одинокого жилищаи вид из окнана дальние дынные огороды!Как люблю пестроту толпы на площади,крики, пенье и солнце,веселый смех мальчиков, играющих в мяч!Возвращенье домойпосле веселых прогулок,поздно вечером,при первых звездах,мимо уже освещенных гостиницс уже далеким другом!Как люблю я, вечные боги,светлую печаль,любовь до завтра,смерть без сожаленья о жизни,где всё мило,которую люблю я, клянусь Дионисом,всею силою сердцаи милой плоти!
1918
«Легче весеннего дуновения…»
Легче весеннего дуновенияПрикосновениеПальцев тонких.Громче и слаще мне уст молчание,Чем величаниеХоров звонких.
Падаю, падаю, весь в горении,Люто борение,Крылья низки.Пусть разделенные – вместе связаны,Клятвы уж сказаны —Вечно близки.
Где разделение? время? тление?Наше хотениеВыше праха.Встретим бестрепетно свет грядущего,МимоидущегоЧужды страха.
1918
«О, плакальщики дней минувших…»
О, плакальщики дней минувших,Пытатели немой судьбы,Искатели сокровищ потонувших, —Вы ждете трепетно трубы?
В свой срок, бесстрастно неизменный,Пробудит дали тот сигнал.Никто бунтующий и мирный пленныйСвоей судьбы не отогнал.
Река всё та ж, но капли разны,Безмолвны дали, ясен день,Цвета цветов всегда разнообразны,И солнца свет сменяет тень.
Наш взор не слеп, не глухо ухо,Мы внемлем пенью вешних птиц.В лугах – тепло, предпразднично и сухоНе торопи своих страниц.
Готовься быть к трубе готовым,Не сожалей и не гадай,Будь мудро прост к теперешним оковам,Не закрывая глаз на Май.
1918
«Сладко умереть…»
Сладко умеретьна поле битвыпри свисте стрел и копий,когда звучит трубаи солнце светит,в полдень,умирая для славы отчизныи слыша вокруг:«Прощай, герой!»Сладко умеретьмаститым старцемв том же доме,на той же кровати,где родились и умерли деды,окруженным детьми,ставшими уже мужами,и слыша вокруг:«Прощай, отец!»
Но еще слаще,еще мудрее,истративши все именье,продавши последнюю мельницудля той,которую завтра забыл бы,вернувшисьпосле веселой прогулкив уже проданный дом,поужинатьи, прочитав рассказ Апулеяв сто первый раз,в теплой душистой ванне,не слыша никаких прощаний,открыть себе жилы;и чтоб в длинное окно у потолкапахло левкоями,светила заря,и вдалеке были слышны флейты.
1918
