Затонувшие сокровища - Жак-Ив
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уильям Фиппс ничуть не усомнился в достоверности рассказа старого моряка, но он хорошо знал, что, если ему удастся найти и поднять на борт такие сокровища, вся пиратская братия объединится, чтобы ограбить его. В странах Карибского моря нельзя было надеяться на сохранение подобного предприятия втайне. Между тем «Звезда Бостона» была не таким кораблем, который мог выдержать натиск трех-четырех корсаров. Для этого требовалось более солидное вооружение, чем то, которым располагал Фиппс. А он был не из тех, кто согласится таскать каштаны из огня для других.
Чтобы добиться успеха, нужно было располагать одним или несколькими фрегатами, а главное, найти могущественного покровителя.
Рекинг
Уильям и раньше мечтал о сокровищах, которые заглатывало море при кораблекрушениях, с той поры как Испания начала выкачивать золото из Нового Света.
Одному Богу известно, сколько затонувших судов разбросано по дну Карибского моря!
Англичане первыми занимались таким прибыльным делом, как добыча сокровищ, поглощенных морем вместе с испанскими галеонами. К этой деятельности приобщились с начала XVII века. Примерно 99 % судов, затонувших на протяжении трех веков в водах Нового Света, потерпели крушение на мелководье. Они разбивались о скалы и рифы, и водолазам стоило большого труда добраться до обломков кораблекрушения.
К тому же жители Карибских стран исстари занимались водолазным промыслом. Еще Христофор Колумб обнаружил, что туземцы добывали из моря жемчуг возле берегов современной Венесуэлы.
Жители Багамских островов славились в ту пору, как лучшие водолазы Нового Света. Испанцы часто прибегали к их услугам, чтобы спасти хотя бы часть груза, находившегося на затонувших галеонах.
На Эспаньоле ни для кого не было секретом, что адмирал Вильявисенсио, которому Каса де Контратасьон возместила убытки, понесенные им в результате гибели его корабля, предпринимал неоднократные, хотя и безуспешные, попытки отыскать затонувший галеон «Нуэстра сеньора де ла консепсьон».
В течение второй половины XVII века Порт-Ройал на Ямайке стал центром рекеров, которые вели свои операции на рифах Силвер-Банк и других местах, причем зачастую получали большие барыши. В странах Карибского моря хранилось немало таинственных сведений о местонахождениях затонувших судов. Теперь кому-то было суждено отыскать и останки легендарного галеона. Слухи о нем достигали порой даже Англии, где в то время было немало людей, готовых финансировать предприятия, сулившие огромные барыши.
В XVII веке многие знатные вельможи и даже государи поддерживали различные затеи авантюристов и моряков, владевших более или менее надежными средствами. И кредиторам не всегда приходилось раскаиваться в своей щедрости. В те времена в далеких морях и странах порой еще случались чудеса!
Что касается галеона «Нуэстра сеньора де ла консепсьон», то, согласно легенде, какая-то часть его драгоценного груза была извлечена на риф, о который разбился корабль. Эта легенда в немалой степени способствовала широкому распространению нового географического названия «Абреохос» (рифы Силвер-Банк).
Уильям Фиппс отлично понимал, что доверить тайну грозному Моргану или другим ямайским авантюристам было бы чистым безумием! Они бы утащили у него из-под носа все сокровища.
Но заполучить хорошо вооруженные корабли и могущественного покровителя Фиппс мог только в Лондоне.
Уильям продал «Звезду Бостона», отправился в Англию и сумел заинтересовать в своем предприятии короля Карла II. Этот галантный монарх, по духу больше француз, чем англичанин, обожал празднества и увеселения и к тому же постоянно сидел без денег. Фиппсу удалось заполучить фрегат с 18 пушками, носивший имя «Роза Алжира».
Морское перо[21]
Вернувшись в Карибское море на английском королевском фрегате, Уильям Фиппс отважно направился к рифу Силвер-Банк. Целыми днями, не страшась наступления циклонов, он исследовал морское дно с помощью зрительной трубы конопатчика. Фиппс спустил на воду все шлюпки, имеющиеся на борту фрегата, но не увидел ничего, кроме чудесного подводного мира, созданного кораллами и в том числе морскими перьями. Этот великолепный ландшафт оживляли только тонкие гибкие силуэты барракуд и массивные тени акул.
Фиппс проклинал себя за то, что не зашел на Эспаньолу и не захватил там туземных водолазов. Он так боялся огласки своего предприятия, что даже не рискнул взять с собой старого Оттавио.
Между тем припасы истощались, а срок плавания подходил к концу. Экипаж взбунтовался, и Фиппсу пришлось вернуться на Эспаньолу, где он узнал, что Оттавио скончался. Обескураженный этой новостью, Уильям отправился в Англию. Он захватил с собой только один трофей — морское перо, в котором был заключен серебряный слиток. Обнаружив перо, Фиппс и товарищи тщательно обшарили окрестности, но тщетно: затонувшего судна нигде не было видно…
В Лондоне охотнику за сокровищами предстояло отчитаться перед главным пайщиком — королем Карлом II. Однако к этому времени Карл II скончался. Новый король Яков II отличался болезненной подозрительностью, мстительностью, нетерпимостью и ограниченностью. Именем короля палачи вешали, пытали, секли его подданных. Уильям Фиппс покинул палубу своего корабля лишь для того, чтобы убедиться, что попал в крайнюю немилость. Его попросту не допустили ко двору.
Но это не сломило Фиппса. Его главной опорой был сэр Джон Марлборо, в прошлом лорд-адмирал, которому удалось сохранить свое влияние при дворе. Кроме того, к предприятию Фиппса примкнул знатный тридцатилетний вельможа, азартный игрок и большой честолюбец, стремившийся нажить крупное состояние. Это был Генри Кристофер, герцог Олбермарлский. 18 июня 1686 года герцог добился от Якова II «концессии» на поиски и подъем затонувших судов в районе к северу от Эспаньолы. Герцогу предоставлялось право собственности на все добытые таким образом богатства при условии выплаты королевской десятины.
Как только герцог получил разрешение на «концессию», Фиппсу не трудно было подыскать других компаньонов и приобрести 200-тонный «Бриджуотер», вооруженный 22 пушками. В честь правившей тогда королевской четы корабль был переименован в «Джемс энд Мэри». Фиппс зафрахтовал еще одно судно, меньших размеров. Оно носило название «Генри оф Лондон», и на нем было 10 пушек. Имя второму кораблю было дано в честь его милости герцога Олбермарлского, которого также звали Генри.
В конечном счете, в «концессию» вошли семь компаньонов. Фиппс должен был получить шестнадцатую часть стоимости находок за вычетом королевской десятины и всех расходов, включая затраты на корабли.