Затонувшие сокровища - Жак-Ив

Дюма полагает, что размеры якорей, вес пушек и величина некоторых чугунных деталей достаточно убедительно свидетельствуют о том, что мы имеем дело с крупным кораблем. Но является ли это судно действительно галеоном и к какой эпохе его можно отнести?

Перед самым обедом приказываю повесить в кают-компании мою чертежную доску с калькированным планом галеона, увязанным с теми предметами, которые мы уже нашли, — якорями и пушками. Затем обращаюсь к экипажу с речью, разъясняя, почему мы не должны терять надежды на успех.

Потом мы поднимаемся наверх и опрокидываем на заднюю палубу огромную груду обломков, проглоченных землесосом и выброшенных им в корзины «Джемс энд Мэри». Эта масса, выданная за один день, служит наглядной иллюстрацией повышения производительности труда.

Утром я известил по телефону нашего агента в Пуэрто-Рико о часе прибытия «Калипсо», которое состоится в среду. Он сообщил, что мой сын Жан-Мишель уже находится в Сан-Хуане.

В куче обломков, которые пришлось сортировать при искусственном освещении после обеда, не обнаруживаем ничего, кроме почерневшей ореховой скорлупы!

Вторник, 6 августа. За работу принимаемся в 6 часов утра, чтобы подготовиться к отплытию. Я ныряю в прозрачную воду для обычной утренней проверки рабочей площадки. Дюма и де Хенен тоже погружаются в море. После того как мы высвободили доски, общая картина значительно прояснилась. Ось затонувшего судна проходит, видимо, около сломанной пушки на холме. До того как мы поднялись на поверхность, Дюма при обследовании задней стенки траншеи, проходящей вдоль правого борта галеона, обнаружил еще одну пушку. Она расположена почти параллельно двум предыдущим, но направлена в противоположную сторону. Однако главное заключается в том, что эта пушка заключена в коралловый известняк и погребена под ним. Вот блестящее подтверждение гипотезы о том, что холм является островом галеона. Если это так, то могут оправдаться все надежды!

Мы захватываем с собой обломки снастей и отмечаем местонахождение двух новых якорей. Они довольно крупные, но очень узкие.

Фредерику Дюма удалось раскопать в Средиземном море обломки затонувшего судна, относящегося к XVI веку. Во время завтрака он объясняет нам, что у якорей XVI века были огромные кольца. У тех якорей, что обнаружены нами, кольца внушительных размеров. Но, чтобы удостовериться, что мы имеем дело с галеоном «Нуэстра сеньора де ла консепсьон», нам достаточно датировать якоря XVII веком. Впрочем, у наших якорей очень широкие лапы, что можно считать хорошим предзнаменованием.

Мы нашли также эфес от шпаги и пистолет, вернее их красноватые оттиски на раздробленных нами кораллах. Эти тени тоже трудно опознать и отнести к определенной эпохе. Итак, тайна остается неразгаданной!

Нам теперь совершенно ясно, что здесь находятся две палубы на очень небольшом расстоянии одна от другой. Верхняя часть корпуса, видимо, расплющена, тогда как низ обволокли кораллы, превратив его в опору.

Мы поднимаем на борт землесос вместе с поплавками, но оставляем на дне две большие металлические корзины, после чего затопляем наш плот «Джемс энд Мэри» перед объективами подводных кинокамер. По возвращении мы снова поднимаем плот на поверхность.

При затоплении «Джемс энд Мэри» Реми де Хенен остается в воде по самое горло, наблюдая за балластированием. Он не замечает, что барракуда Жюль, которая с самого начала пристально следила за нами, как когда-то ее сородич в Шаб-Руми, все время вертится вокруг его ног, поглядывая на них с явным вожделением. Мишель Делуар снимает эту комическую сценку.

Компрессор уже погружен в трюм. Наше судно тщательно отмыто. Вечером вся команда примет душ.

Заснуть не удается — тому виной беспокойное море. Волны набегают с левого борта на нос «Калипсо», причем по мере продвижения на запад волнение усиливается.

Глава 8

Богатейшее сокровище мира

Уильям Фиппс. — Человек, переживший кораблекрушение. — Английский король финансирует авантюру. — Секретная миссия. — Тысячи золотых монет. — Преследование французского корсара. — Дележ добычи. — 34 тонны драгоценного металла. — Почести. — Тюрьма

28 ноября 1686 года красивый 200-тонный фрегат бросил якорь посреди бухты Самана на испанском острове Эспаньола. Подобно всем судам того времени, как военным, так и торговым, фрегат был вооружен мощной артиллерией. В его орудийных люках можно было насчитать 22 пушки.

Однако у этого корабля были самые миролюбивые намерения. Дело в том, что в 1648 году Англия и Испания заключили Вестфальский договор, положивший конец столетней войне. Позднее, 18 июля 1671 года, было заключено новое соглашение о мире. Правда, одного и даже двух договоров было явно недостаточно, чтобы обеспечить мир в странах Карибского моря. Буканьеры, флибустьеры и пираты по-прежнему орудовали там, как в своей вотчине.

С фрегата была спущена шлюпка, и капитан поднялся на свайную пристань, где его ожидала толпа, среди которой он быстро разыскал своих друзей. Уильям Фиппс, так звали капитана, был родом из Бостона и хорошо известен на островах Карибского моря, где с молодых лет вел оживленные торговые операции.

Фиппса уважали за честность и скрытность. Он никогда не занимался морским разбоем и снабжал жителей Карибских стран самыми разнообразными товарами. Роль поставщика была в тот период отнюдь не из легких и требовала от своего исполнителя не только недюжинных дипломатических и коммерческих способностей, но и незаурядного искусства управления судном.

В принципе испанская корона сохранила за собой монополию снабжения своих колонистов всеми необходимыми товарами, как на острове, так и на Материке. Но подданные его католического величества ходили бы голодными, нагими и босыми, если бы иностранные суда не вели контрабандной торговли и не снабжали колонистов предметами первой необходимости.

Разумеется, товары одновременно перепадали и врагам испанских колонистов, то есть буканьерам, флибустьерам, корсарам. Малейшая неосторожность или нарушение тайны в пользу той или другой из враждебных стран могли принести к смертельной схватке. Уильям Фиппс вел эту опасную игру уже более пятнадцати лет.

И на сей раз, он привез для продажи товары, славившиеся своими превосходными качествами. Чего только не было на борту фрегата: раскрашенные пивные кружки, тонкие чулки и шляпы, саржа, пуговицы, шпаги, ножи, ножницы, водка, порох!

На берегу заметили, что Фиппс прибыл на новом корабле, который в честь правившей тогда в Англии королевской четы был назван «Джемс энд Мэри». Его фрегат отличался изящными обводами, свидетельствовавшими о мастерстве судостроителей с берегов Темзы.