Биология и Буддизм. Почему гены против нашего счастья и как философия буддизма решает эту проблему - Евгений Викторович Бульба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Удивительно то, что на самом деле ваш приятель ничего такого не чувствовал, возможно, его вообще тогда не было рядом. Но эмоциональный фон, произведенный амигдалой, наложился на воспоминание, и вашему мозгу понадобилось как-то объяснить это – и вот он сконструировал ложные воспоминания, чтобы объяснить смену эмоциональной оценки. Ваш разум создал видимость логичности – на самом деле нет реальной причины, по которой прошлое событие может быть переоценено. Причины нет, а биохимия миндалины, продуцирующей соответствующие нейромедиаторы, есть.
При помощи механики ложных воспоминаний мозг обманывает часть сознания, дабы сохранить иллюзию самоуправления и логичности.
Получается, что примитивные химические механизмы модулируют нашу память и поведение, а наш мозг придумывает объяснения, чтобы это выглядело логично. Мы как бы сами бережем себя от той печальной правды, что собой не управляем. Мы поддерживаем иллюзию самоконтроля.
Эволюционная необходимость в перманентной бдительности вылилась в хронический стресс. Он приводит к перегреву миндалины. Миндалина переписывает старые воспоминания, что погружает человека в еще больший стресс и тревожность. Это замкнутый круг, стимулирующий механизм самосохранения. Однако он полезен только некоторое время – с возрастом он теряет свой приспособительный смысл, который заключался в том, чтобы дать особи возможность прожить достаточно для получения потомства. После выполнения этой задачи замкнутый круг становится опасным для здоровья. Переписывание памяти погружает человека во все более мрачный, надуманный мир и делает его несчастным.
Счастье и виноград
Like a circle in a spiral
Like a wheel within a wheel
Never ending or beginning
On an ever-spinning reel
As the images unwind
Like the circles that you find
In the windmills of your mind!
Алан и Мэрилин Бергман
(американские авторы песен)
То, что мы испытываем беспокойство, – очевидный факт, не нуждающийся в каком-нибудь научном подтверждении. Дхарма утверждает, что наши тело и ум произведены сансарой, страдание заложено в их конструкцию. Как это может оспорить или подтвердить наука? На удивление многообразно. Начиная с самого базового уровня взаимодействия с миром.
Наши рецепторы устроены таким образом, что при повторном раздражении порог возбуждения повышается. Из-за этого наши органы чувств обладают негативной адаптацией. Действие сильного раздражителя притупляет ощущение, например, после яркого света мы некоторое время хуже видим. Еще один вид негативной адаптации – ослабление ощущений вплоть до полного исчезновения после продолжительного воздействия раздражителя. Иными словами, чтобы повторить любое ощущение, в том числе удовольствие, нам нужны все более интенсивные раздражители. Если вы заходите в помещение, в котором ощущаете тонкий аромат благовоний, то после нескольких приносящих наслаждение вдохов перестаете ощущать запах. Если вы любите сладкое, то для начала вам достаточно сущей малости; но через несколько глотков, для того чтобы опять почувствовать удовольствие, вам понадобится многократно повысить концентрацию сахара.
Привыкнув к какому бы то ни было ощущению, мы перестаем получать от него удовольствие, и теперь для того, чтобы повторить это удовольствие, нам нужно добавить интенсивность ощущения – включается порочный круг: нам хочется большего удовольствия, и для этого нужен более сильный раздражитель, к которому у нас быстро вырабатывается негативная адаптация.
Немецкий анатом Эрнст Вебер в 1851 году установил, что для того, чтобы почувствовать разницу между тем уровнем ощущений, к которому мы уже адаптировались, и тем, который нам принесет новое удовольствие, нужен не просто очередной стимул, но больший, чем был предыдущий. То есть если сначала вам было приятно пить сладкую воду с одной чайной ложкой на восемь литров (это порог восприятия сладкого), то, если вы добавите еще одну, это ничего не изменит. Теперь, чтобы почувствовать сладость, вам нужно добавить пять-шесть ложек. Чем сильнее раздражитель, тем больше должна быть добавочная величина, при которой мы ощущаем разницу. В какой-то момент раздражитель становится настолько высоким, что прежнее ощущение перестает восприниматься как удовольствие – мы теряем чувствительность или даже ощущение переходит в болевое. Чрезмерно сильный запах благовоний приводит к временной потере обоняния, сладкая вода в конце концов станет приторным сиропом и вызовет отвращение. Природа позаботилась, чтобы приятная стимуляция длилась недолго.
Казалось бы, хватит плохих новостей, демонстрирующих, что мы в силу своей физиологии подтверждаем Первую благородную истину, однако впереди новость еще хуже. Сначала немного истории. В 1954 году канадцы Джеймс Олдс и Питер Милнер открыли центр удовольствия в мозгу крыс. Каждый раз, когда животное испытывает наслаждение, в этом центре повышается уровень дофамина, значит, одна из функций этого вещества – участие в механизмах положительного подкрепления и мотивации. В начале 90-х годов прошлого века германско-швейцарско-английский профессор Вольфрам Шульц опубликовал несколько статей о влиянии дофамина на поведение. Шульц показал, что дофаминергические реакции сложнее, чем казались. Исследователь вживлял обезьянам электроды в лимбические зоны мозга, использующие дофамин для передачи нервного сигнала между нейронами. Логично предположить, что зоны, выделяющие дофамин, будут активироваться каждый раз, когда животное получает лакомство – в данном случае это был виноградный сок. Затем Шульц выработал у подопытных условный рефлекс: обезьяне показывали картинки, и сок выдавался только после определенных. То есть, увидев конкретное изображение, обезьяна каждый раз ожидала сок. Шульц вывел следующую динамику: концентрация дофамина повышается, когда обезьяны неожиданно получали сок – что, конечно, не было новостью, просто подтверждало предыдущие данные. Однако после выработки рефлекса уровень дофамина стал повышаться также и перед выдачей. Этот выброс был значительно выше, чем непосредственно в момент получения сока. Получается, что предвкушение наслаждения мотивирует сильнее, чем непосредственное ощущение, более того, в момент достижения цели удовольствие сглажено. Выглядит так, будто эволюционно мы запрограммированы стремиться и предвкушать, но не наслаждаться, быть в поиске, а не почивать на лаврах, стремиться к удовольствию, а не пребывать в счастье.
Далее Шульц обнаружил, что если обезьяна получала сок в меньшем количестве, чем в предыдущий раз, то выделение дофамина уменьшалось – то есть получение меньшего стимула воспринималось уже как негативное событие. Выдача ожидаемого подарка не вызывала дополнительного удовольствия, и только выдача больше, чем ожидалось, вела к увеличению концентрации дофамина. Животные получали удовольствие только в предвкушении, в момент самого получения они были способны наслаждаться, только если награда оказывалась неожиданно большой.
Постоянная погоня за удовольствиями приводит к разочарованию, даже если мы получаем желаемое – мы расстраиваемся просто оттого, что получили чуть меньше, чем в прошлый раз. Получается,
