Возлюбленный враг - Джейн Фэйзер

Джинни смело вошла в церковь, и ничто в ее облике не говорило о том, какое волнение и трепет она испытывает в этот момент. Прихожане искоса и с любопытством смотрели на нее, пока она шла по проходу между рядами в поисках свободной скамьи.

— Госпожа, прошу сюда. — Помощник старосты указал на переднюю скамью, напротив кафедры проповедника. По другую сторону прохода сидела хозяйка Браун и ее семья; все они приветствовали Джинни едва заметным кивком головы. Хотя церковь быстро заполнялась прихожанами, никто не сел рядом с Джинни, и она гадала, случайность это, или же это делается намеренно. «Скорее всего намеренно, — решила она. — Опасно знаться с человеком, который пришел с армией парламента, каков бы ни был его статус».

Из церкви исчезли все украшения, картины и серебро, но купель осталась, так же как алтарь и глубокая, из темного дуба, исповедальня. Цветные витражи в окнах еще не были выбиты, священник одет в рясу и стихарь, будто война ничего не изменила. «Кто же этот Рыжий Лис?» — гадала Джинни. В это время началась служба; знакомый ритуал действовал на нее успокаивающе.

Большая дубовая дверь скрипнула, и Джинни оглянулась назад, увидев, как Джед закрывает за собой дверь. Он решительно прошел по проходу к скамье, где сидела Джинни, и сел на другом ее конце. Может, полковник приказал ему не спускать глаз с подопечной парламента ни на секунду? Или Джед сам решил превысить свои полномочия? В любом случае это было совсем некстати. Вдруг он будет настаивать на том, чтобы проводить ее к алтарю? Джинни заставила себя сосредоточиться на службе, не отрывать глаз от молитвенника, хотя знала молитвы наизусть. Она не должна показать, что ее волнует присутствие Джеда. Нельзя допускать, чтобы глаза оглядывали церковь, выискивая с опаской какое-то невольное движение, которое выдаст их всех.

Пот градом катился с нее, выступил на верхней губе. Пальцы вспотели и стали скользкими и неуклюжими на тонкой дорогой бумаге ее молитвенника. Она могла предпочесть и трусливый выход — посетить службу, но ничего не передать. Но она обещала королю воспользоваться любой возможностью, сделать все, что в ее силах, и если Рыжий Лис все еще готов рисковать жизнью, выслушав послание, она передаст его.

Помощник старосты появился рядом с Джинни, приглашая ее пройти к амвону, где уже стоял священник, держа скромную деревянную чашу для причастия вместо привычного серебряного потира. Она прошла мимо Джеда, гадая, не почувствует ли он запах потливого страха, дрожь тела, которая била ее так, что Джинни засомневалась в способности двигаться. Пойдет ли он за ней? Она поднялась на ступень амвона. Джед остался на месте, неподвижно глядя вперед. Подошли и другие причащающиеся, и, когда они встали на колени, прихожане в церкви громко запели псалом Давида. Величественные слова, придающие силу и утешение, возносились к небу, и когда Джинни взяла чашу, пригубив вино, она услышала, как священник, произнеся привычные фразы, тихо и быстро сказал.

— Если вам нужно поговорить с Рыжим Лисом, говорите.

Под прикрытием поющих голосов она передала слова короля Карла своим сторонникам о том, что он не оставит свой народ, не думает бежать во Францию, что дело их праведное и борьба должна продолжаться. Подняв голову, чтобы принять облатку, которую священник положил ей на язык, она увидела, что глаза его светятся радостью, лицо сияет, и поняла, насколько важно послание короля. Не напрасно она рисковала!

Словно прочитав ее мысли, священник прошептал:

— Вы найдете Рыжего Лиса повсюду, если у вас хватит мужества искать его. — Потом он перешел к следующему причащающемуся.

Джинни, встав с коленей, вернулась на свою скамью, почтительно опустив голову. Она чувствовала бесконечное облегчение. До следующего привала ей не нужно будет интриговать, предавать и бояться.

Глава 9

После полуденной трапезы Джинни обнаружила, что ей нечем заняться. Алекс и его офицеры вежливо извинились и уединились в гостиной, очевидно, обсуждая вопросы, не предназначенные для ушей пленницы. В гостинице царила сонная атмосфера, даже слуги отдыхали. Кухня была пуста, но огонь ярко горел, и над ним висело несколько котелков. Взяв неглубокую корзину, Джинни вышла на конный двор, столкнувшись с солдатами, которые были приставлены к лошадям и поэтому разместились на конюшне. Некоторые праздно болтались, куря глиняные трубки, играя в бирюльки. Другие громко храпели на полуденном солнце. Не желая прерывать их мирный отдых, Джинни пересекла двор и вышла на тропинку. Никто не попытался остановить ее, ведь у нее было разрешение ходить куда ей захочется в окрестностях гостиницы.

Утром по дороге в церковь она заметила землянику, в изобилии растущую у обочины. У земляничного сока много отличных качеств, особенно при лечении кожи, он даже избавляет от бородавок. Нельзя было упустить возможность набрать полную корзинку. Солнце палило, и Джинни повязала платок вокруг головы, закатала рукава платья и заправила юбку за пояс, подставив лодыжки ветерку. Неподвижный ленивый воздух доносил до нее голоса с полей за кустами, но она не обращала на них внимания, глубоко увлеченная приятным занятием. Машинальные движения позволяли ее мыслям течь, куда им заблагорассудится.

Тропинка вилась, и Джинни шла по ней, не замечая, что забралась достаточно далеко, пока не услышала хруст гравия позади себя. И тут, наконец, опомнилась. Повернувшись, она увидела перед глазами широкую грудь, обтянутую кожей.

— И что это у нас тут за малышка, а, Барт? — прогремел голос, а рука в это время обвила ее талию. — Ну-ка, взгляни, Барт.

Джинни уперлась в грудь мужчины свободной рукой, пытаясь увернуться от его руки, на которой вены проступили, словно канаты. Ее сопротивление было встречено грубым смехом, и в этот момент появился еще один мужчина, схвативший ее за подбородок. Она почувствовала запах пива, зловоние изо рта, в котором виднелись лишь корешки зубов, и через мгновение этот рот обрушился на нее, буквально заглотив ее губы.

В этот момент она была не столько испугана, сколько разозлена; она осыпала их проклятиями, изо всех сил ударяя мужчину, державшего ее, по ногам. Ее сопротивление, казалось, только забавляло и распаляло их, и, увидев герб на плече одного из них, Джинни с ужасом, смешанным с облегчением, поняла, что это солдаты отряда Алекса.

— Вы не понимаете, что творите, — выдохнула она сквозь опухшие губы, когда затрещало кружево у нее на груди. — Если ваш полковник узнает…

— И кто же это ему скажет? — насмешливо спросил один из солдат. — Ну, давай же, деревенские девчонки всегда не прочь порезвиться. Им сейчас не хватает этого, ведь дома остались одни старики да мальчишки. — Они оба покатились со смеху, толкая ее к канаве. Большие руки больно ощупывали ее грудь под разорванным лифом платья. — Любишь побольнее, да?