Семейный промысел - Чарльз Стросс

— Клан. — У неё пересохло во рту. Она беспрерывно вертела упаковкой таблеток, снова и снова перечитывая надпись. — Неужели они…

— Косвенным образом, — осмотрительно перебил он, затем допил кофе. — Понимаешь, она постоянно задавала вопросы. Вопросы, на которые я не мог ответить. Запрещено. Мне велели вернуться домой и жениться на ком-то из высокопоставленных членов Клана, дабы продолжился род. Пусть не сразу, ведь я мужчина и мне дозволено потратить какое-то время на то, чтобы остепениться. В конце концов, если мы будем заключать браки вне Клана, то вымрем за два-три поколения. И деньги быстро иссякнут, потому что вся наша мощь зиждется на положительном рыночном внешнем эффекте… Понимаешь о чем я?

— Да, — ответила она — во рту у неё пересохло, несмотря на кофе, впрочем, она глотала его даже не чувствуя вкуса. — Чем больше вас, тем больше торговых зон между мирами и тем эффективней действует ваша импортно-экспортная система, верно?

— Верно. Мы в популяционной ловушке, поэтому требуется особое разрешение на смешанные браки. Наша позиция довольно неустойчива из-за старинных аристократических родов: многие из них считают нас грязными выскочками, бесправной чернью, потому что мы не можем проследить родословную ни к одному из хетменов норвежского флота, отвоевавшего Грюйнмаркт у осландских племен примерно четыреста-пятьсот столетий назад. Мы снискали расположение Короны, поскольку мы богаты, но и тут мы в тупике — нельзя преуспевать и становиться влиятельными настолько, чтобы представлять угрозу престолу. Разве что кому-то повезет породниться с членом королевской семьи Грюйнмаркта или какого-нибудь соседнего королевства — это единственный путь добиться одобрения Совета на брак с человеком не из нашего Клана.

— Что? Есть и другие королевства? А у них какое происхождение? Я бы сказала, что там средневековые…

— Почти, — кивнул Роланд. — Я изучал этот вопрос. Тебе ведь известно, что в вашем мире феодальный порядок западной Европы, возникший вследствие развала Римской империи, в значительной степени установлен норманнами — натурализовавшимися поселенцами-викингами? Я не совсем уверен, но кажется почти то же самое происхождение объясняет и нашу тамошнюю ситуацию. По этому берегу разбросано несколько королевств. Постепенно эмигранты из бывших стран Священной Империи завоевали старые прибрежные королевства и насадили военную иерархию, дабы защититься от туземных племен. Викинги, но викинги ассимилировавшие Римскую церковь — поклонение священной группе богов, — и кроме того наученные всему тому, что могла предложить раздробленная после падения империи Европа. Лет тридцать назад мы послали на тот берег Атлантики агентов, дабы они исследовали Рим нашего мира: он изнемогал под игом Великого Хана, однако на церковных кострах по-прежнему воздавались жертвы богам. Может, когда нас станет больше мы и откроем торговые пути в Европу, но только не сейчас.

— Э-э, м-да, — кивнула Мириам, онемевшая из-за острого приступа культурной изжоги. «Бред какой-то!» — Ну, а вы? В смысле, Клан. Каким образом вы… мы… вписываемся в эту картину?

— Семьи Клана преимущественно базируются в Грюйнмаркте — здесь это территории штатов Массачусетс, Нью-Йорк и Мэн. Но нам, семьям Клана, жаловали дворянство всего шесть поколений назад и старые землевладельцы никогда не позволяют об этом забыть. Совет Клана уполномочен признать детей любого королевского союза полноправными членами — таким образом третье поколение будет королевским, по крайней мере, титулованным, и одаренным. Но пока еще никому не удалось породниться с королевской семьей — ни в Грюйнмаркте, ни в северных, ни в южных землях.

— На западе же, во Внешнем Королевстве, иная ситуация — там гражданские выборы. И опять шаткое положение. Впрочем, образование-то мы получаем здесь, так что фальсифицировать выборы умеем. Но я, кажется, уже говорил о популяционной ловушке? У Совета длинные руки. От них никуда не денешься. Чтобы всё изменить, одного активного члена в их рядах недостаточно. И лично мне это всё надоело. Я подготовил всеобъемлющую программу реформ, которая смогла бы положить конец их зависимости и начать развитие Грюйнмаркта, однако Совет отверг проект даже не читая. Лишь герцог Ангбард удержал их от того, чтобы они не пошли дальше и не объявили меня ренегатом.

— Проясни, — сказала Мириам, наклонившись вперед. — Ты жил с Джанис до тех пор, пока она не перестала мириться с тем, что ты не рассказываешь ей чем занимаешься по два часа на дню, и с тем, что не знает твоего прошлого, а твои предки, вдобавок, не припугнули тебя женитьбой. Верно?

— Неверно, — сказал он. — Я сказал дяде Ангбарду куда он может засунуть свой ультиматум. — Он ссутулился — воплощенное страдание. — Но она бы ушла в любом случае. Она сама пришла к выводу, что я какой-то гангстер или наркобарон, в общем, какой-то мерзавец. Я пытался, непрестанно пытался, получить разрешение остаться здесь навсегда, постараться загладить свою вину перед ней, чтобы всё вошло в нормальное русло. Но её сбила машина. В полиции сказали, что это несчастный случай, а водитель скрылся с места происшествия.

Он погрузился в молчание — рассказ окончен.

«Ну и дела», — подумала она. Нужные слова никак не приходили на ум.

— Между этими двумя событиями есть связь? Я имею в виду — причинно-следственная?

— Ты имеешь в виду, не убил ли её Клан? — резко спросил он. — Не знаю. Я не проводил расследования. Ежегодно водители, скрывшиеся с места происшествия, сбивают тысячи пешеходов. Она бросила бы меня в любом случае и скорее всего мы никогда бы больше не сошлись. Ну, и, предположим, я бы выяснил, что кто-то из моих родственников в ответе за ее смерть. Тогда что? Мне бы следовало их убить, да? Просто ты не жила в состоянии войны. Поверь мне, когда за спиной, буквально из ниоткуда, появляются наемники, устраняющие людей, приятного мало. Гораздо лучше оставить все как есть.

— Такое впечатление, что заговорил совсем другой человек, — уязвила она.

— Да, так и есть, — он криво улыбнулся. — Наполовину я хладнокровный внешнеторгагент, наполовину заблуждающийся романтик-реформист, полагающий, что Грюйнмаркт можно индустриализировать и развить менее чем за полвека, стоит лишь Клану бросить все свои силы на этот проект. Надеюсь, что герцог прислушается…

— Ладно, он старается держать тебя под колпаком. — Мириам замолчала. — Как он считает, ради твоего же блага.

— Политика, — бросил Роланд, словно ругательство. — Покуда всё на мази, хоть трава не расти! — Он растерянно покачал головой. — В том-то и проблема. Слишком много имущественных прав затрагивается, слишком много напуганных людишек, которые воспринимают любое прогрессивное начинание, нарушающее устоявшиеся схемы семейного бизнеса, как выпад, направленный лично против них. Я уж не говорю о старой аристократии, с которой нас вообще ничто не связывает.