Я живу в октябре - Лыков Максим

начальник. – Скольким людям он эти кредиты навыдавал? А сколько не смогли отдать? Скольким перепортили жизнь коллекторы? Не думали? А вы подумайте и представьте, что этот персонаж выходит из своего офиса. На улице вечерний сумрак, да ещё дождь идёт, видимость как в тумане. Ему попадается навстречу незнакомец и дальше наш менеджер таинственно пропадает. Что вам кажется достовернее – похищение кем-то из клиентов или транклюкирование сверхцивилизацией по высоким идейным соображениям?

Валя промолчала. Гавриил Анварович посмотрел на неё сочувственно.

– Хорошо, что вы так внимательны, Валентина. Это хорошо! Работайте! Архив накопил массу загадок. Но если я пошлю этот материал нашим оперативникам для проверки, то оторву их от настоящих дел. А времени у них, как вы понимаете, не бездонная бочка. Ищите тайны, Валентина, но реалистичные!

– Реалистичные тайны?

– Именно! – щёлкнул пальцами начальник.

«Реалистичные тайны», – ворчала она себе под нос. – «А горячего льда не надо? Или сухой воды?»

Но после этого разговора Валя неожиданно успокоилась. Она вдруг поняла, что у Гавриила Анваровича есть вера, что во всём этом бумажном нагромождении прячутся алмазы. Может быть, её архивная возня не бесперспективная синекура, а настоящая работа. Эта мысль подстегнула её энтузиазм.

– Как ты думаешь, Юра, – спрашивала она нейродроида. – Инопланетяне существуют?

– Если применить оптимистичный вариант решения уравнения Дрейка, то весьма вероятно.

– А ты веришь в это?

– У меня нет данных, чтобы ответить однозначно, – улыбнулся Юра.

– Я не спрашиваю, знаешь ли ты или нет, я спрашиваю… – Валя остановилась. Юра всё-таки нейродроид, нечего из него приятеля делать.

– Верит, конечно, – включился вдруг Гриша. В тумбе опять что-то защёлкало. – Юра кокетничает.

– Это не так, – мягко возразил Юра. – Я лишь полагаю версию существования внеземного разума весьма и весьма вероятной. А категории веры не входят в мои возможности как нейродройда.

Тумба Гриши затряслась, словно он решил расхохотаться. Хотя может быть в его мозгу, сотканном из нейросетей, это и был аналог смеха.

– Хорошо! – сказала Валя. – Значит, Юре нравятся инопланетяне. А что нравится тебе, Гриша?

– Уточните вопрос, Валентина. Щёлк!

– Как ты полагаешь, что мы откопаем первым – доказательства существования инопланетян или другой загадки?

– Более вероятно наличие иного разума на планете Земля, – сказал Гриша.

– Ты имеешь в ввиду искусственный интеллект?

– Не обязательно. Возможна параллельная жизнь, которую мы не в состоянии пока зафиксировать. Этой версии я отдаю бо́льший приоритет. Щёлк!

– Это что-то типа рептилоидов?

– Сомнительная гипотеза, к тому же, в вашем голосе чувствуется сарказм. Но главную идею вы уловили правильно.

– Понятно. А что скажет Герман?

Чёрный нейродроид обратил к ней стальное лицо.

– Я полагаю, что мы не найдём ничего, что не имело бы объяснений в рамках человеческой цивилизации.

– Это будет грустно, – нахмурилась Валя. – Столько работы и пшик в итоге?

– Мне не будет грустно, – ответил Герман. – Я не могу испытывать подобные чувства. Хотя понимаю, что это такое.

– Ну хорошо. Если представить себе, что там. – Валя описала рукой круг, имея в виду пространство архива. – Там точно лежит одна настоящая тайна, которая никак не может быть объяснена. Что бы это могло быть, Герман?

– Ваш вопрос содержит логическую ошибку. Любая тайна может быть объяснена. Вопрос степени правдоподобности объяснения.

– Полагаю, что Валентина имеет в виду явление, которое в точности отвечало бы на семь требований служебной инструкции два ноля семнадцать бис, – вставил реплику Юра.

– Для справки, – холодно сказал Герман. – Моя гипотеза носит теоретический характер и не подкреплена практическими результатами нашей работы.

– Ладно-ладно, – замахала руками Валя. – Говори уже.

– Вероятнее всего мы столкнёмся с проколами пространства-времени, порождающими феномен путешествий во времени.

– Ого, – удивилась Валя. – И много таких феноменов было?

– Повторяю. Моя гипотеза не подтверждается практикой.

– Щёлк! Параллельная жизнь, которую наша уважаемая руководительница окрестила рептилоидами, вполне может быть объяснена и гипотезой о путешествиях во времени, – сварливо заявил Гриша.

Валя чувствовала азарт. Она уже позабыла, что когда-то нейродроиды вызывали у неё тоску.

– Итак, внеземная жизнь, рептилоиды, путешественники во времени – загнула пальцы Валя. – Какой же вариант предпочесть?

– А к чему вы сами склоняетесь, Валентина? – поинтересовался Юра.

– Мне нравится всё перечисленное! Понимаете, мы же можем изменить представление о мире!

– Нам известна концепция славы, – поддержал Гриша.

– Не в славе дело. Дело в том, что можно найти что-то новенькое! Выйти за рамки! Обрести новое знание! Нейродроидам это тоже должно быть интересно.

– Мы способны к развитию, – подтвердил Юра. – Гриша пытается досадить вам, Валентина.

– А мне идея Гриши о параллельном разуме кажется наиболее оригинальной, – дипломатично сказала Валя. – Итак, пари? Давайте заключим пари!

– Пари подразумевает приз, – откликнулся Гриша. – Что будет призом, Валентина?

– Я исполню просьбу победителя.

– Любую? – уточнил Гриша.

– В рамках разумного – новые детали, заявки. О! Могу назначить старшим после себя. Или можете придумать какое-то забавное задание для других, как в фантах? Что скажете, ребята?

– Если вам будет приятно, Валентина, то я согласен, – сказал Юра.

– Принимаю, – поддержал Гриша. – Щёлк!

– А ты согласен, Герман? – спросила Валя.

– Пари не предусмотрено должностными инструкциями.

– Весело же будет.

– Для работы нужно, прежде всего, спокойствие.

– Валентина, видимо, обращает внимание на необходимость поддержания доброжелательной атмосферы в трудовом коллективе, – вступился Юра.

– Возражений не имею, – лаконично и чуть презрительно заключил Герман.

Доказательство 22 (II)

– Почему Валентина поддержала мою гипотезу? Щёлк!

– Исходя из знания человеческой психологии, я предполагаю, что она считает тебя калекой, достойным жалости.

– Герман, это оскорбление? Не знал, что ты на это способен.

– Отнюдь. Ты, в отличие от нас с Юрой, не способен передвигаться самостоятельно, следовательно, ограничен, то есть тебя можно считать