Богов любимцы - Саида Абанеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Выводи коней, а я постараюсь их задержать! – крикнула Танаис и встретила преследователей мечом. После короткого обмена ударами оба стражника были ранены, но на помощь им уже спешили отовсюду воины парковой стражи.
Танаис отбивалась, как могла, от многократно превосходивших сил противника, но чувствовала, что с каждой минутой слабеет и очень скоро враги одолеют ее.
В тот миг, когда она уже была готова проститься с жизнью, позади послышался громкий топот копыт, и, ведя в поводу вторую лошадь, к ней подскакала Алетейя.
Несколько шагов Танаис бежала рядом с лошадью, подстраиваясь под ее аллюр, потом ухватилась за луку рукой и запрыгнула в седло.
Алетейя направила коня на увитую плющом ограду, и Танаис без колебаний последовала за нею.
Свесившись с седла, Алетейя нащупала в густых зарослях щеколду и отодвинула засов.
Начинавшаяся за калиткой узенькая улочка вывела девушек на базарную площадь, где, несмотря на ранний час, уже вовсю шла торговля.
Опрокидывая лотки, рассыпая горы овощей и фруктов, девушки ураганом промчались по базару, сопровождаемые проклятиями разоряемых торговцев.
Оказавшись за пределами города, кони почуяли простор и прибавили хода, но, несмотря на все усилия благородных животных, расстояние между девушками и погоней неумолимо сокращалось, и вокруг беглянок уже посвистывали стрелы.
Крикнув Алетейе, чтоб она не останавливалась, Танаис спрыгнула с лошади и подожгла траву. Сухой ковыль мгновенно вспыхнул, и пламя с огромной скоростью начало распространяться по степи.
На счастье беглянок, ветер дул им навстречу, и стена ревущего огня, охватывая все новые и новые участки, отсекла погоню от девушек.
Поравнявшись с Алетейей, Танаис резко осадила лошадь и, весело сверкнув ослепительно белыми на потемневшем от копоти лице зубами, сказала:
– Кажется, мы спасены.
– Своим спасением я целиком обязана тебе, – Алетейя нежно провела ладонью по прекрасному лицу подруги, стирая с него пыль, пот и копоть.
– Если бы ты не освободила меня из подземелья, тебе не пришлось бы рисковать жизнью.
– В этом случае я потеряла бы гораздо больше, чем жизнь, – мягко возразила Алетейя.
– Нет ли поблизости города, где две девушки могли бы легко затеряться в толпе? – сменила тему Танаис.
– Девушке вроде тебя непросто затеряться даже в Афинах. А до ближайшего города не менее дня пути. В переводе с греческого он так и называется – Девичий.
– В какой он стороне?
Алетейя задумчиво посмотрела на встающее над горизонтом утреннее светило и не слишком уверенно ткнула пальцем в какую-то точку на горизонте.
– Кажется, это там…
И, пришпорив скакунов, девушки помчались в указанном ею направлении.
Спустился вечер, а они все ехали вдвоем по безлюдной степи.
Измученные бешеной скачкой и долгой дорогой кони еле переставляли ноги, и, легко спешившись, Танаис помогла спуститься Алетейе, которая едва держалась в седле от усталости.
Расседлав коней и привязав их у ручья к стволу бука, Танаис кинула седла на землю и блаженно вытянулась на мягкой молодой траве в полный рост.
– Хочешь есть? – спросила ее Алетейя.
– А ты можешь что-нибудь предложить? – заметно оживилась Танаис.
На расстеленный платок Алетейя выложила из сумочки гроздь винограда, яблоко и жареного перепела и, придвинув все это к Танаис, сказала:
– Ешь.
– А ты?
– Я не голодна.
– Прекрасно. Я тоже.
– Тебе необходимо восстановить потраченные силы. Кто знает, что готовит нам завтрашний день?
– Кто знает, наступит ли он для нас… – невесело усмехнулась Танаис и, подбросив яблоко, налету разрубила его мечом на две равные части. Поймав обе половинки, одну из них она протянула Алетейе и, надкусив вторую, стала медленно жевать.
– А виноград? Его ты тоже собираешься рубить мечом? – лукаво улыбнулась Алетейя.
Танаис пожала плечами и, оторвав от ветки ягоду, отправила ее в рот.
– А если ты съешь больше, чем я? – не унималась Алетейя.
– И что ты предлагаешь? – слегка растерянно спросила Танаис.
Вместо ответа Алетейя осторожно сжала иссиня-черную ягоду белоснежными зубами и приблизила свое лицо к лицу Танаис. Ощутив на своих губах ароматное дыхание чужих уст, девушки на мгновение замерли и смущенно отпрянули друг от друга.
Немного утолив голод, Танаис легла на спину и закрыла глаза. Алетейя, помедлив, положила голову ей на плечо и тихо прошептала:
– Обними меня… Мне холодно…
Танаис не шевельнулась, но сквозь одежду Алетейя услышала, что сердце в ее груди запрыгало как безумное.
– Не прикасайся ко мне, – почти враждебно отрезала Танаис и отодвинулась от подруги.
– Я чем-то обидела тебя? – дрогнувшим голосом спросила Алетейя.
Танаис отчужденно молчала и смотрела на близкие звезды. Алетейя видела, как влажно поблескивают в темноте ее глаза.
– Не в этом дело… – после продолжительного молчания ответила Танаис. – Просто со мной снова приступ этой странной болезни, и я не хочу, чтобы ты заразилась тоже…
– Каковы признаки твоей болезни?
– Не все ли тебе равно?
– По признакам я определю болезнь, а зная название яда, легче найти противоядие.
– Ты думаешь, меня отравили?
– Нет. Но я немного понимаю толк в целительстве и знаю, что от цикуты спасает только цикута… А от любви спасает только любовь…
– Ты считаешь, что я влюблена? Быть может, ты даже знаешь, в кого? – натянуто усмехнулась Танаис.
– Не знаю, но догадываюсь…
Танаис покраснела так, что это стало заметно даже в темноте.
– Глупости… Только любви мне еще не хватало…
– Сознайся, что я угадала!
– Ни за что!
– Просто тебе не хватает смелости признать мою правоту…
– Еще никто не упрекал меня в трусости!
– Ты храбрая, я не спорю. Но даже самый храбрый человек боится самого себя…
Некоторое время Танаис лежала молча, потом тяжело вздохнула и сказала:
– Это не страх… Это стыд… Разве можно назвать любовью эти сумасбродные желания и нечестивые помыслы?..
– Все в этом мире имеет двойственную суть. Цикута убивает и лечит. Пламя согревает и жжет… Такова и любовь человеческая… В ней есть и то, что составляет муку и стыд для гордых людей, и то, что равняет их с Богом… И только от человека зависит, чем станет она для него – проклятием или благодатью…
– Ты не рассуждала бы так, если бы знала мои мысли… – нехорошим голосом сказала Танаис.
– Ну так выскажи их вслух, и я буду знать…
– О таких вещах вслух не говорят…
– Ну хорошо, можешь не говорить. Все равно я знаю, о чем ты думаешь…
– Ты умеешь читать мысли?
– Нет… Просто я думаю о том же…
Так ни разу и не сомкнувшие глаз в течение ночи, утром они лежали в объятиях друг у друга совершенно опустошенные.
Алетейя легкими, почти неосязаемыми движениями пальцев водила по лицу Танаис, и по ее губам блуждала полная блаженства улыбка.
– Значит, то, чем мы занимались ночью, и называется любовью? Тогда я жалею о каждом часе, прожитом без любви… – шептала она на ухо Танаис, которая сладко жмурилась оттого, что пряди волос щекотали ей губы. – Мы теперь совсем взрослые, да?
– Взрослее не бывает… – усмехнулась Танаис.
– Не смейся надо мной… Я чувствую себя ужасно взрослой… А ты?..
– А я чувствую себя ужасно старой…
– Почему?! – изумилась Алетейя.
– Потому что это не случилось со мною раньше…
– Ну, в таком случае, признавайся, где ты пропадала целых восемнадцать лет?! – словно уличая Танаис в вероломной измене, с притворным негодованием воскликнула Алетейя.
– Теперь мне кажется, что все это время я искала тебя…
– Какие упоительные враки…
Солнце давно уже перевалило за полдень, когда Танаис оседлала коней, и девушки продолжили свой путь.
Несколько часов спустя вдалеке показались высокие крепостные стены, и Танаис ободряюще улыбнулась спутнице.
– Еще немного, – и мы найдем ужин, кров и вино.
Погруженные в сладкие грезы, они совсем перестали что-либо видеть, слышать и понимать, и заметили опасность, когда было уже слишком поздно.
Из густых кустов выскочили на дорогу трое головорезов, и не успела Танаис даже глазом моргнуть, как ее меч вместе с перевязью оказался в руках одного из разбойников.
– Какие красотки! – с глумливым восхищением воскликнул он. – Ну и потешимся мы сегодня!
Эти слова стали последними в его жизни. Прянув с седла, Танаис в прыжке пнула его сапогом в заросший подбородок, и со сломанной шеей бандит отправился в придорожную канаву. Перехватив руку второго разбойника, который замахнулся на нее мечом, Танаис врезала локтем ему под ребра и, вывернув кисть, заставила его описать пятками полукруг в воздухе, после чего бандит грянулся оземь лицом и окончательно затих.
Танаис обернулась, отыскивая взглядом последнего разбойника, и пристыла к месту. Одной рукой обхватив Алетейю за талию, а другой приставив к ее горлу нож, разбойник пятился к кустам, не сводя с Танаис насмерть перепуганного взгляда.
