Пропавшая глава - Роберт Голдсборо

Хорошо, признал я, пусть этот малый и не был столпом морали, но у кого из этой шестёрки могло хватить духу расправиться с ним с помощью его же собственного пистолета?

Поначалу я решил, что ни у кого. Затем, запустив зубы в сочную мякоть вкуснейшего пирога с черникой, я подумал так: отвергнутая женщина по ту сторону Гудзона, она же мать-одиночка, ещё одна отвергнутая женщина, не желавшая, правда, этого признавать, третья, безнадежно и безответно влюблённая женщина и наконец — злобные обличительные статьи, способные если не уничтожить человека, то погубить его карьеру. Такова была часть наследства, оставленного Чарльзом Чайлдрессом. А ведь в Нью-Йорке, напомнил я себе, людей ежедневно убивают по куда менее серьёзным причинам.

Убедив себя таким образом, что каждый из шестёрки имел достаточные основания оборвать земное пребывание Чайлдресса, я принялся играть в «Угадай убийцу». В первый раз воображаемый шарик остановился в ячейке напротив имени Патрисии Ройс. Почему, я сказать не мог, просто что-то в ней меня настораживало. Характеризуя её Вульфу, я назвал её «вывихнутой», но куда больше, чем её чудаческие манеры, меня беспокоило совсем другое — эта женщина определённо что-то скрывала. Может, она и вправду была влюблена в Чайлдресса, как пыталась убедить нас Дебра Митчелл? Поначалу мне так не показалось, но за тёмно-синими глазами писательницы явно таилось нечто загадочное.

Я мысленно перебрал в голове остальных; на сей раз мой выбор пал на Уилбура Хоббса. Такой ни перед чем не остановится, чтобы отомстить за свою поруганную честь, решил я. Тем более, что Чайлдресс вполне мог продолжить свои гибельные для него разоблачения. Словом, чем дальше, тем яснее я представлял, как Уилбур нажимает на спусковой крючок своим холёным указательным пальцем. Да ещё и злорадно усмехается при этом.

Пробежав следующий круг, шарик остановился на Франклине Отте. Вполне возможно что причиной тому послужил мой недавний поход к нему: побывав в его роскошной квартире, я воочию убедился, сколько мог потерять агент в результате разрушительных нападок Чайлдресса.

Я уже начал было прокручивать шарик и дальше, но спохватился: если так пойдёт и дальше, то электрического стула не миновать всем шестерым. А вдруг права Лили — и все они на самом деле сговорились, чтобы покончить с обидчиком? В глубине души я в это не верил, но и полностью со счетов не сбрасывал.

Покончив с трапезой, я выбрался на Первую авеню и, наслаждаясь солнечным деньком, неспешно зашагал в сторону Тридцать пятой улицы. Дойдя на нашей улицы, я свернул направо и в двадцать пять минут четвёртого уже поднимался на крыльцо нашего особняка.

В кабинете никого не было, что меня несколько удивило: Вульф в это время обычно громоздился за столом. На моем столе лежала записка от Фрица: наш шеф-повар и домоправитель отправился добывать продовольствие и обещал вернуться в половину пятого.

В кабинете ничего не изменилось, если не считать стопки писчей бумаги в углу стола Вульфа. На верхнем листе было напечатано:

«Новая встреча. Детектив про Орвилла Барнстейбла, написанный Чарльзом Чайлдрессом».

Ага, значит, рукопись все-таки доставили, сообразил я.

Однако отсутствие Вульфа было необъяснимо. Я позвонил в оранжерею, подумав, что какие-то срочные дела могли вызвать Вульфа туда раньше времени, однако Теодор поведал мне противным скрипучим голосом:

— Арчи, сейчас половина четвертого. Мистер Вульф никогда не бывает здесь в половине четвертого. — И положил трубку.

Чувствуя себя полным идиотом, я заторопился наверх и постучал в дверь спальни Вульфа. Никто не ответил. Я забарабанил снова, затем с колотящимся сердцем толкнул дверь и вошел.

Вульф сидел в кресле у окна с закрытыми глазами, неподвижный как изваяние. С одним лишь исключением: его губы сосредоточенно работали, попеременно втягиваясь и выпячиваясь. Их размеренному ритму позавидовал бы швейцарский хронометр. Я застыл в дверях, не произнося ни слова. Впрочем, в такие минуты Вульф всё равно ничего не слышал. По прошествии четырнадцати минут (я не поленился и засек время по своим наручным часам), глаза Вульфа открылись. Если он и удивился, увидев меня, то вида не показал.

— Я вижу, доставили наконец рукопись Чайлдресса, — игриво начал я. — Вы ещё в неё не заглядывали?

Вульф едва заметно дёрнул головой; в его понимании — это кивок.

— И что?

— Ба! Я был слеп, как король Лир, — прорычал Вульф, — и вполне заслуживаю его судьбы. Собери всех!

— Под «всеми» вы подразумеваете Винсона и Невеликолепную шестерку? — осведомился я. Моя неуклюжая попытка пошутить заставила Вульфа слегка поморщиться, но он удержал себя в руках.

— Да, ты прав. Продолжим обсуждение в шесть.

Он взял со стоящего по-соседству стула книгу и, раскрыв её, погрузился в чтение. Я понял, что аудиенция окончена.

Глава 21

Когда Вульф принимает решение «собрать и уличить» — инспектор Кремер презрительно называет эти представления «балаганом», — его никогда не волнуют всякие мелочи. Как, например, мне, Арчи, убедить всех этих людей в необходимости собраться в нашем доме и терпеливо ждать, пока Вульф пространно и самоуверенно разглагольствует о том, почему по одному из присутствующих плачет тюрьма?

Именно так обстояло дело в шесть часов вечера субботы, когда он, спустившись из оранжереи и заняв место за столом, позвонил, чтобы Фриц принес пиво.

Вульф прекрасно знал, что меня так и распирает от вопросов. Наполнив стакан пивом, он терпеливо отвечал на них, словно очищая луковицу слой за слоем. Я понял, куда он клонит, прежде чем с луковицы слетели последние одежки, но успел едва-едва.

— Вы, конечно, не ждёте от меня признания, что сам бы я никогда эту головоломку не решил, — заявил я. — Но позвольте последний вопрос: почему вы упражняли губы не здесь, а в своей спальне?

— Мне было даже страшно представить, что потом придётся подниматься в оранжерею отсюда, — хмуро пояснил он.

— Ага, и потому вы решили разбить восхождение на два этапа. Очень остроумно. Так когда вы жаждете лицезреть эту компанию?

— Сегодня, наверное, уже не получится?

— Наверное. Вас это поразит, но многие нью-йоркцы субботними вечерами покидают свои домашние крепости и ищут развлечений в полном смертельных опасностей городе.

— Сарказм — не твоя сильная черта, Арчи. Ты размахиваешь палашем там, где достаточно простой рапиры. — Вульф вздохнул. — Впрочем, это входит в цену, которую я вынужден платить, держа в своем доме человека действия. Значит, завтра вечером.

— У вас есть задумка, как мне перетащить Клариссу Уингфилд через Гудзон?

— Найдёшь способ, — фыркнул Вульф.

Ему легко говорить. Мы договорились на девять вечера, что оставляло в моем распоряжении двадцать семь часов на сбор всей труппы. Начал я с самого лёгкого, позвонив домой Винсону.

— Вульф уже знает имя убийцы? — дрожащим от волнения голосом спросил издатель. — Кто он?

— Извините, но у нас как на скачках: победившая лошадь приходит к финишу на ваших глазах, — твердо заявил я. — В нашем доме это незыблемое правило.

Винсон пробурчал что-то насчёт того, что с клиентами, дескать, так не обращаются, но упираться не стал. Спросил только, кто ещё будет, и я бегло зачитал ему весь список, не удосужившись признаться, что пока никто из перечисленных в нем лиц согласия на приход не дал.

— Что ж, вечер обещает выдаться интересным, — сказал Винсон. — Я буду во что бы то ни стало.

С первой же попытки я дозвонился Франклину Отту и Дебре Митчелл, сказав только, что у Вульфа есть важные сведения касательно смерти Чайлдресса. После недолгих уговоров оба согласились прийти.

Кейта Биллингса, Патрисию Ройс и Уилбура Хоббса я дома в тот вечер так и не застал, но зато на следующее утро отыгрался с лихвой. Чтобы сэкономить ваше время, скажу лишь, что по десятибалльной шкале враждебности Биллингс набрал девять баллов, Хоббс — шесть с половиной, а Патрисии Ройс я поставил четверку. Впрочем, в конечном итоге ни один мне не отказал.

Теперь вернемся вкратце в субботний вечер: чтобы заполучить Клариссу Уингфилд, я обратился за помощью к Солу Пензеру:

— Коль скоро ты разыскал нашу пропавшую индианку, выручи нас ещё разок, — попросил я.

— Выпаливай, — великодушно разрешил Сол, никогда не отличавшийся излишней разговорчивостью.

— Мистер Вульф собирается завтра вечером устроить небольшой междусобойчик с приглашением всех подозреваемых в убийстве Чайлдресса, а я по уши занят организацией торжественной части. Не сможешь ли ты доставить к нам Клариссу Уингфилд — скажем, без четверти девять? Только не силой. И, разумеется, за твое обычное вознаграждение.

— Считай, что она уже у вас.

После слов Сола я преспокойно выкинул Клариссу Уингфилд из головы.