Осень на Шантарских островах - Борис Казанов

-- Волна пока небольшая, ничего с ним не случится, -- Паршин говорил об инспекторе. -- Подберу на обратном пути... Ну, будь здоров...

Теперь Полудворянину стало ясно, что Паршин решил пустить по его следу инспектора Козырева. Насчет обратного пути -- это была неостроумная уловка, Полудворянин знал, что он со всех ног припустит сейчас к инспектору... "Дешевый, -- подумал Полудворянин, подавая Паршину руку, -- видно, спал и видел, как мне отомстить за девчонку: теперь не дадут пропуск в порту, оставят в дураках..." Он понимал, что Паршин так не думал, что это была ерунда, но он чувствовал, что влип, и от злости валил с больной годовы на здоровую...

-- Приезжай, уток постреляем...

-- Обязательно буду...

Они шли еще около часа, когда что-то смутно засветилось над головой, -это был снег, который лежал на вершинах гор, -- а потом стал виден створ бухты и замелькали огни рыбокомбината.

3

Вода в бухте была усеяна плавучим лесом -- его рубили в горах и на грузовиках свозили к морю. Ветер трепал флаг над конторой пристани. На берегу высились мокрые штабеля бревен, рабочие растаскивали их крючьями. Возле причальной стенки сверкал огнями лесовоз. Полудворянин направил лодку прямо к нему. Кореец стоял на носу в ярком свете судовых прожекторов и отталкивал бревна багром...

На причале их ожидали "человек в шубе" и сторож Северо-Курильского банка. Человек в шубе был упитанный приятный мужчина сорока с лишним лет с интеллигентными манерами, с дорогим перстнем на пальце белой руки. Он приехал сюда первым пароходом и сейчас отправлялся обратно. Сторож банка был тощий, с бесконтрольными движениями хронического алкоголика, носил телогрейку и галстук, который маскировал отсутствие пуговиц на рубашке. Сторож работал в Северо-Курильске, а сейчас у него был отпуск, и он проводил его на рыбокомбинате.

-- Товарищ Полудворянин, -- обратился к рулевому человек в шубе. -- Вот ваш гонорар, распределите по своему усмотрению.

-- Нас заметили, -- сказал Полудворянин, пересчитывая деньги.

-- Это меня не касается, -- ответил человек в шубе. -- Я вас в глаза не видел, вы поняли меня?

Кореец засмеялся, он принял его слова за шутку.

-- Разве не так? -- Человек в шубе достал дорогую папиросу и постучал по коробке.

Полудворянин посмотрел на него. Человек в шубе был аферист, который купил его за деньги и сейчас вертел им, как хотел. И хотя рулевой понимал, что продал товар задешево, но эти деньги были нужны ему позарез. Поэтому он только смотрел на человека в шубе и ничего не говорил ему.

-- А ты? -- Человек в шубе, казалось, только сейчас заметил стоявшего рядом корейца.

Кореец застеснялся, опустил руки по швам и стал смотреть в другую сторону.

-- Ты что, немой?

Кореец покачал головой.

-- Он плохо разговаривает по-русски, -- сказал Полудворянин.

Тут сторож банка наклонился к человеку в шубе и что-то сказал ему. Человек в шубе поморщился:

-- Я же дал тебе...

-- Разве я говорю, что нет? -- изумился сторож. -- Обращаюсь, так сказать, в смысле будущего сотрудничества, как интеллигент к интеллигенту...

-- Как ты еще банк не ограбил... -- Человек в шубе снова достал бумажник.

-- Ограбить банк нетрудно, -- согласился сторож. -- А куда отсюда убежишь? Бежать ведь некуда...

На палубе парохода послышалась швартовая команда.

-- Я еще наведаюсь к вам, -- сказал человек в шубе. -- Хорошее здесь место, большие дела можно делать... -- Он докурил папиросу, погасил ее в коробке и протянул Полудворянину руку. Полудворянин пожал ее. Человек в шубе, не оглянувшись, поднялся по трапу на палубу парохода. Полудворянин смотрел ему вслед.

-- С хорошим человеком я тебя познакомил, а, тезка? -- толкнул его сторож банка.

-- Иди знаешь куда! -- разозлился Полудворянин. -- Еще тебя тут не хватало... -- Он отсчитал из вырученных денег несколько бумаг -- это была доля корейца, остальные положил в паспорт и сунул во внутренний карман куртки. Потом он повернулся к корейцу, чтоб отдать долю, и увидел, что старик стоит с непокрытой головой и, вывернув наизнанку шапку, разглядывает ее на свету. Вид у него был сконфуженный.

-- Голова полез маленько, -- сказал он. -- Гляди ты...

-- Это он у тебя от страху вылез, волос-то, -- усмехнулся Полудворянин. Он протянул корейцу деньги, тот взял их не глядя, и все вертел в руках шапку, и бессмысленно улыбался, и по всему было видно, что в таком состоянии он пробудет не пять минут...

Полудворянин спустился к лодке, отогнал ее под недостроенный пирс и приткнул между свай. Он снял с себя плащ, вынул из него фонарь и переложил в карман куртки, а плащ оставил в лодке под брезентом. Потом перевязал швартовый, затянув его калмыцким узлом, чтоб при необходимости отвязать одним рывком.

По осыпающейся гальке он перешел берег и стал подниматься в гору. Дорога здесь была песчаная, пронизанная живыми плетнями, чтоб песок не размыло, и блестела под дождем. Ему было трудно подниматься с больной ногой, но он шел не останавливаясь, обогнул пустой двор лесопилки, усеянный древесной крошкой, и выбрался на главную улицу. Улица была вымощена ракушечником -- его подрывали с морского дна специальными граблями, по обе стороны стояли бывшие японские лавочки со стершимися иероглифами. Посреди улицы был объезд для машин, но Полудворянин не заметил его и едва не свалился в траншею для укладки труб, наполненную водой. Дорога снова стала подниматься и возле недостроенного створа круто сворачивала влево, вниз. Он увидел сверху темную бухту с барашками волн и огни удалявшегося лесовоза, а слева внизу виднелись освещенные причалы рыбпристани. Там мелькали серые фигурки людей и были видны струи дождя, подсвеченные электричеством, и берег со штабелями бочкотары... Сезонники были в брезентовых робах и широкополых брезентовых шляпах -- все одеты одинаково, по виду трудно было отличить мужчину от женщины. Они ловко катали бочки, управляя ими при помощи держателя из толстой проволоки, -- держатель охватывал плашмя катящуюся бочку за донышки, но почти не тормозил хода. Иванка работала учетчицей на пристани, но ее трудно было увидеть среди остальных. Полудворянин остановился посреди дороги -- может, сама Иванка увидит и окликнет его. Он стоял довольно долго -- на него уже стали оглядываться -- и, не выдержав, направился к лабазу: подумал, что, может быть, Иванку перевели на разделку рыбы. В разделочном цеху стоял пряный запах свежей рыбы, лязгал конвейер, за столами работали молодые девушки в клеенчатых передниках, их руки с ножами мелькали так быстро, что за ними было трудно уследить. Полудворянин увидел знакомую девушку и спросил у нее, где Иванка. Та ответила, что Иванка взяла на сегодня отгул и, наверное, в бараке. Бараки были беспорядочно разбросаны на пустыре за лабазами -- тоже все одинаковые, ни одно окно не светилось. Полудворянин сколько ни приезжал сюда, так и не запомнил, в каком из них живет Иванка. Он вымотался за дорогу, был голоден и решил перекусить -столовая горела окнами в конце улицы. Полудворянин направился к ней мимо бараков, как вдруг на крыльце одного из них появилась женская фигурка в белом и окликнула его, а потом, не выдержав, побежала к нему по грязи, высоко поднимая ноги в туфельках.

-- Ты кого тут выглядывала?

-- Тебя... Знала, что приедешь сегодня... У-у, хромой, ведь прошел бы мимо, если б не позвала! -- упрекнула она его и так сильно ударила кулачком под вздох, что Полудворянин поперхнулся.

-- Будет сегодня получка? -- спросил он.

-- Вчера должны были выдавать, -- ответила она. -- А сегодня сказали, что заплатят в следующем месяце... Не горюй, зараз все получим! -- успокоила она его.

-- Да мне все равно, -- сказал он. -- У меня их вон сколько... -- Он достал паспорт с деньгами и показал ей.

-- Ого! -- удивилась она. -- Никогда не видела таких...

-- Можешь посмотреть, -- разрешил он.

-- Зачем тебе столько?

-- Для лодки...

-- А-а... Скоро отправляешься?

-- Как только закончу работу. Видно, в начале ноября... Если ничего не случится.

Они, не включая света, вошли в комнату -- там на тумбочках были ромашки в стаканах с водой. Полудворянин тщательно вытер ноги на охапке еловых веток у двери и сел на табурет возле окна, а Иванка пристроилась на кровати, напротив него.

Из окна была хорошо видна рыбпристань: на причалах все сновали серые человечки, отсюда они казались немного побольше тех, которых Полудворянин видел, когда стоял возле створа...

-- Прямо как заводные, -- усмехнулся он. -- Большие рубли заколачивают...

-- Что рубли! -- ответила она. -- По мне, хоть их и не будь вовсе...

-- Из-за чего ж ты сюда приехала?

-- Из-за тебя, -- ответила она. -- Чтоб сидеть тут и ждать, когда ты приедешь... -- Иванка казалась невеселой. -- У тебя на острове тоже дождь? -- спросила она.

-- Нет, -- ответил он. -- У меня все нормально.

-- Чего ж ты уезжаешь, если все нормально?

-- Так я ж ненадолго, -- ответил он. -- Только в Америку и обратно, пока нога отойдет.