Весь Кен Фоллетт в одном томе - Кен Фоллетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они гуляли уже часа два, когда Люк вдруг споткнулся, едва устояв на ногах.
— Господи, как же я устал! — пробормотал он.
Билли подозвала такси и отвезла Люка в отель.
Как выяснилось, он жил в «Карлтоне». Большинству военных такая роскошь была недоступна, но Билли вспомнила, что у Люка богатая семья. Он остановился в угловом номере. В гостиной стоял рояль, а в ванной то, чего Билли нигде прежде не видела, — второй телефонный аппарат.
Она позвонила и заказала куриный бульон, яичницу, горячие бутерброды и пинту холодного молока. Люк сел на диван и начал рассказывать новую историю, на сей раз забавную: как его группа пыталась устроить диверсию на фабрике, изготовлявшей посуду для немецкой армии.
— Представь себе, вбегаю я в огромный цех — а там человек пятьдесят таких здоровенных теток, стоят у печей и стучат молотками по формам. Я кричу: «Вон из здания! Мы сейчас все здесь взорвем!» А они только хохочут в ответ. Понимаешь, мне просто не поверили!..
Чем закончилась эта история, Билли так и не узнала. Появился официант с едой на подносе; Билли расплатилась, дала ему на чай, повернулась с подносом к Люку — и увидела, что он уснул прямо на диване.
Ей удалось растолкать его ровно настолько, чтобы отвести в спальню и уложить там на кровать.
— Не уходи! — пробормотал он и снова закрыл глаза.
Она сняла с него ботинки, ослабила ему галстук. Через открытое окно в спальню проникал легкий ветерок; вечер был теплым, и одеяло не требовалось.
Присев на краешек кровати, Билли долго смотрела на Люка и вспоминала пустынную ночную дорогу из Кембриджа в Ньюпорт, почти два года назад. Протянув руку, она нежно погладила его щеку тыльной стороной мизинца — совсем как тогда. Он не пошевелился.
Билли сняла шляпу и туфли, поколебавшись мгновение, скинула и костюм. В одном белье и чулках она легла с ним рядом, обняла его худые плечи, положила голову себе на грудь.
— Теперь все хорошо, — прошептала она. — Можешь спать, сколько хочешь. Когда ты проснешься, я буду здесь.
Наступила ночь. Похолодало. Билли закрыла окно и укрыла Люка и себя покрывалом. Вскоре после полуночи, все еще обнимая его, она заснула.
На рассвете, проспав уже часов двенадцать, Люк проснулся и пошел в ванную. Пару минут спустя вернулся, уже в одном нижнем белье. Снова лег рядом и крепко ее обнял.
— Я кое-что забыл тебе сказать, — прошептал он. — Кое-что очень важное.
— Что же?
— Там, во Франции, я все время думал о тебе. Каждый день.
— Правда? — прошептала она.
Но Люк не ответил — он снова погрузился в сон.
Билли лежала, глядя в светлеющее небо за окном, обнимая Люка и думая о том, как там, во Франции, ежечасно рискуя жизнью, он думал о ней, — и сердце ее готово было разорваться от счастья.
В восемь утра она вышла в гостиную, позвонила в Корпус Кью и сказалась больной. Впервые больше чем за год военной службы она решилась прогулять, сославшись на болезнь. Затем она приняла ванну, причесалась и оделась. Позвонив, заказала себе кофе и кукурузные хлопья. Официант назвал ее «миссис Люкас». Билли была рада, что это мужчина, — женщина заметила бы, что у нее нет обручального кольца.
Билли думала, что запах кофе разбудит Люка, но тот все спал. Она прочла «Вашингтон пост» от корки до корки, даже спортивные страницы, а затем, найдя в номере бумагу и чернила, села писать письмо матери в Даллас, когда дверь спальни отворилась и вышел Люк: сонный, взъерошенный, с сизой щетиной на подбородке. Билли радостно улыбнулась ему.
— Сколько я проспал? — смущенно спросил он.
Билли взглянула на свои наручные часы. Был уже почти полдень.
— Часов восемнадцать.
Она смотрела на него неуверенно, не понимая, что делать дальше. Рад ли он тому, что она здесь? Смущен? Может быть, хочет, чтобы она поскорее ушла?
— Господи боже! Я целый год так не спал! — Он потер глаза. — И ты все время была здесь? Выглядишь свеженькой, как огурчик.
— Я тоже немного вздремнула.
— Ты осталась со мной на всю ночь?
— Ты ведь сам меня попросил.
Люк нахмурился.
— Да, кажется, помню… — Он потряс головой. — Ох, ну и сны мне снились! — И направился к телефону. — Ресторан? Будьте добры мне в номер бифштекс на косточке, с кровью, и яичницу-глазунью из трех яиц. И еще апельсиновый сок, тосты и кофе.
Билли нахмурилась. Никогда еще она не проводила ночь с мужчиной и не знала, чего следует ожидать поутру, однако поведение Люка ее разочаровало. Все было так неромантично, что казалось почти оскорбительным. Ей вспомнилось, как просыпались дома ее братья: обычно они тоже выползали из постели сонные, недовольные, бурчащие на весь свет — но их настроение улучшалось, как только на столе появлялся завтрак.
— Секундочку, — сказал он по телефону и повернулся к Билли: — Хочешь чего-нибудь?
— Да, холодного чая.
Он повторил заказ, повесил трубку и присел на диван с ней рядом.
— Я много всего наговорил тебе вчера.
— Уж это точно!
— Сколько мы разговаривали?
— Часов пять, не меньше.
