Весь Кен Фоллетт в одном томе - Кен Фоллетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Верно. Тогда что же?
— Есть несколько вариантов, — начала объяснять Билли. — Продолжительный стресс, или внезапное потрясение, или воздействие каких-либо химических веществ. Кроме того, потеря памяти может быть побочным эффектом лечения шизофрении, сочетания электрошока и некоторых лекарств.
— А можно как-нибудь установить, что на меня подействовало?
— Точно — вряд ли. Ты говорил, что сегодня утром мучился от похмелья. Если ты не пил, то, возможно, так сказался прием некоего препарата. Однако точного ответа ни один врач тебе не даст. Чтобы понять, что вызвало амнезию, нужно выяснить, что с тобой вчера произошло.
— Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что искать. Шок, какая-то химия или лечение от шизофрении.
— Ты точно не шизофреник, — заверила его Билли. — Контакт с реальностью у тебя — дай бог каждому! Что собираешься делать дальше?
Люк поднялся. Ему не хотелось уходить от этой очаровательной женщины.
— Пойду к Берну Ротстену. Может, он что-то мне подскажет.
— У тебя есть машина?
— Я попросил таксиста подождать.
— Пойдем, я тебя провожу.
Когда они спускались по лестнице, Билли взяла его за руку.
— Скажи, — спросил Люк, — давно ты развелась с Берном?
— Пять лет назад. Достаточно, чтобы снова стать друзьями.
— Прости, это странный вопрос, но я должен его задать… Мы с тобой когда-нибудь… были близки?
— О-о-о! — протянула Билли. — Еще спрашиваешь!
1943
Билли столкнулась с Люком в холле Корпуса Кью в день, когда Италия объявила о капитуляции.
В первый миг она не поняла, что это он, — просто какой-то тощий человек в пиджаке не по размеру. Рассеянно скользнув по нему взглядом, она прошла мимо.
— Билли! — окликнул Люк. — Ты меня не узнаешь?
Голос она, разумеется, узнала; и при звуках этого голоса ее сердце забилось быстрее. Снова, уже внимательнее, Билли взглянула на истощенного человека, — и с ее губ сорвалось негромкое восклицание ужаса. Голова Люка напоминала череп. Прекрасные черные кудри поредели и потускнели. Пиджак болтался, как на вешалке, тонкая шея как-то жалко выглядывала из чересчур просторного ворота рубашки. Глаза же его… это были глаза старика.
— Господи, Люк! — воскликнула она. — Что с тобой? Ты ужасно выглядишь!
— Хм, спасибо, — устало улыбнувшись, ответил он.
— Ох, прости!
— Ничего страшного. Знаю, я малость похудел. Там, где я был, с кормежкой было не очень.
Билли хотелось его обнять, но она взяла себя в руки.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
— У меня здесь учебный курс. Картография, радиосвязь, стрельба, рукопашный бой.
— Что-то ты одета явно не для занятий джиу-джитсу!
Стремление хорошо одеваться Билли не утратила и на войне. Сегодня на ней был светло-желтый костюм с коротким жакетом-болеро и юбкой смелой длины — всего лишь до колена, и широкополая шляпа, похожая на перевернутую тарелку. На модные вещи ее армейской зарплаты, разумеется, не хватило бы, так что Билли шила себе сама, взяв напрокат швейную машинку. Ее отец научил шить всех своих детей.
— Буду считать, что это комплимент, — улыбнулась она в ответ. — А где ты был?
— Найдется минутка поговорить?
— Конечно! — На самом деле ее ждало занятие по криптографии, но… но и черт с ним!
Стоял теплый сентябрьский денек. Вместе они шли по берегу пруда; Люк снял пиджак и закинул его за плечо.
— Как ты оказалась в УСС?
— Энтони Кэрролл меня сюда устроил, — ответила Билли. Назначение в Управление стратегических служб считалось престижным. — Сам он сюда попал благодаря семейным связям. Теперь он личный помощник Билла Донована. — Генерал Уильям Донован, по прозвищу Дикий Билл, был руководителем УСС. — До этого я год возила по Вашингтону одного генерала, так что была очень рада сменить работу. Энтони, когда закрепился, потихоньку перетащил сюда всех старых друзей из Гарварда. Элспет теперь в Лондоне, Пег — в Каире, а вы с Берном, кажется, были где-то за линией фронта?
— Во Франции, — ответил Люк.
— И каково там?
Люк закурил. Это что-то новенькое, отметила Билли. В Гарварде он не притрагивался к сигаретам.
Ответил Люк не сразу — и слова его прозвучали отрывисто и резко.
— Первый человек, которого я убил, был французом.
С болью в сердце Билли поняла, что Люк страдает и хочет выговориться.
— Расскажи, — попросила она.
— Это был полицейский, жандарм. Звали его Клод, как и меня. В сущности, неплохой человек. Ну, антисемит — но мало ли во Франции антисемитов! Да если уж на то пошло, и в Америке… Он вломился в деревенский дом, где собралась вся наша группа. На столе были разложены карты, у стены составлены винтовки, а Берн показывал французам, как устанавливать часовую бомбу. — Люк безрадостно рассмеялся. — Этот чертов идиот заявил, что мы все арестованы!.. Впрочем, нам все равно пришлось бы его убить.
— И что ты сделал? — прошептала Билли.
— Вывел его на улицу и выстрелил в затылок.
— О господи!
— Он умер не сразу. Еще с минуту корчился и хрипел.
Билли сжала его руку. Они пошли дальше по берегу пруда — рука в руке. Люк начал рассказывать другую историю, о женщине из Сопротивления, которую схватили и подвергли страшным пыткам. Слушая его, Билли
