Двое против ста - Сергей Алтынов

– Не надо войны, полковник, – уже примирительно заговорил катранщик. – У нас и категории весовые разные.

– Я тебе все объяснил... Раскуй его, капитан.

Дежурный помог катранщику подняться и снял с его запястий наручники.

– А теперь – пшел отсюда! – брезгливо произнес напоследок Гладий.

Позже у полковника начались неприятности по службе. В «покровителях» катранщика были не только кураторы из КГБ, но и высокопоставленный милицейский генерал, некогда тренировавшийся с Кахабером в одном зале. Спасло полковника лишь новое неожиданное назначение. В здании на Шаболовке разместилось только что созданное Управление по борьбе с оргпреступностью, один из отделов которого и возглавил полковник Гладий. Все последующие годы службы на Шаболовке Дмитрий Львович неустанно собирал компромат на Кахабера Георгиевича, набирающего силу в столичном бизнесе. Он и в самом деле серьезно прижал ГАДа, который к тому времени был для Гиммлера и его «коллег» курицей, регулярно несущей золотые яйца. Посадить «Акакия» не было ни малейшей возможности. У него были тесные контакты с контрразведкой. Однако «старший брат» никогда их не обнародует и в открытую на защиту не встанет. Поэтому Гладий решил действовать методами своих «визави» из преступного мира. Именно тогда появилось и условное слово «зеро». Оно и прозвучало в адрес чувствовавшего себя неуязвимым Большого Кахабера.

– Спасибо, Митя. И извини меня за те слова. Деньги ты получаешь не зря, – произнес виновато-заискивающим тоном Дранковский на совместном банкете, спустя три дня после похорон Кахабера Георгиевича. – Премиальные получишь завтра.

Сумма премиальных оказалась не в один десяток тысяч долларов. Бизнес креп, укрупнялся и расцветал. Однако в конце девяностых ГАД (ставший к тому времени еще и крупным политическим деятелем) попал в серьезную опалу. В ФСБ нашлись крутые мужики, сумевшие изловить «деловых партнеров» Дранковского по транзиту наркотиков в страны СНГ и Европы. Было накрыто два наркозавода, тайным владельцем которых был ГАД. К делу подключились коллеги из среднеазиатских государств, и над Гелием Арнольдовичем сгустились тучи. Подконтрольные Дранковскому СМИ визжали, что идет наступление на «свободный бизнес», удушение демократии и тому подобное. ФСБ обвиняли в антисемитизме и жажде тоталитарного реванша. Дранковский сперва пробрался в неприкосновенные депутаты Госдумы, а затем, так и не сдав мандата, благополучно скрылся в одном из тихих европейских государств. Тогда Гиммлер был близок к не свойственной ему панике. Его уволили из МВД и собирали компромат обо всей его деятельности начиная с девяносто первого года. Однако вскоре Гладий был приглашен на конфиденциальную встречу. Там присутствовал высокопоставленный чиновник из правительственных структур и... Гелий Арнольдович. Правда, виртуальный. Его изображение транслировалось на специальный экран, но беседа шла в режиме реального времени. ГАД сумел убедить Гиммлера, что все происходящее – временные трудности и скоро состоится триумфальное возвращение Дранковского в Россию. Гладий не слишком поверил, но вскоре после беседы его вернули в МВД, и он с новой силой продолжил работу на своего ныне зарубежного хозяина. ФСБ несколько ослабила свои зачистки, но там еще оставались те, кто желал видеть Гладия в клетке на скамье подсудимых.

– «Изба» хочет нас уничтожить! Мы им поперек, потому что они хотят урвать свою долю в НАШЕМ бизнесе, – объявил Гладий своему «ближнему кругу».

Этот круг составляли бывшие спецназовцы и оперативники, выходцы исключительно из рубоповских структур. Все они имели слабость к быстрым и легким деньгам и не были отягощены моральными принципами.

– Начать валить их? – спросил тогда еще живой и энергичный Спец.

– Успеется, – покачал ушастой лысеющей головой Гиммлер. – Мы их скоро... обвалим! Не завалим, а обвалим. Понимаешь?

– Так точно, – по-военному отозвался Спец. – Вы сумеете скомпрометировать «избу», а сами...

– Окажемся в качестве национальных героев, – усмехнувшись, перебил Спеца Гиммлер. – Но ты и твои ребята не должны меня подвести... Понадобится небольшая зачистка территории.

В свое время именно Спец завалил катранщика Кахабера Георгиевича из снайперской внтовки. Но на сегодняшний день, увы, Спец был мертв...

Гиммлер ядовито поморщился, оглядев бойцов своего «ближнего круга». Хороши мордовороты! Не смогли скрутить мужика и бабу. Правда, мужик один из лучших в спецназе ФСБ, а баба профессиональная наемница. Но это не оправдывает этих тюфяков, наевших животы. Гиммлер еще раз поморщился, глядя на подчиненных. А не сказать, что животы наели. Мощные, натасканные на жесткое задержание ребятишки. Каким образом этой Е. Г. Тюриной удалось почти шутя уйти у них из-под носа, да еще застрелить при этом Спеца?! Не так давно Гиммлер разговаривал с Рольфом. Да, да, с тем самым командиром прибывших в столицу боевиков. Когда-то Гиммлер сам сдал Рольфа в вечное пользование Гелию Арнольдовичу. Рольф поднялся из заурядных спортсменов-рэкетменов, одновременно потрошащих богатых лохов и сливающих ценную информацию гиммлеровской организации. Рольф именовал эту Тюрину боевым киборгом в женском обличье и говорил, что ГАД совершил большую ошибку, тронув ее. Тогда Гиммлер лишь усмехнулся. Слишком многих «киборгов» в разных обличьях повидал он за свою жизнь. Они, как правило, лежали, уткнувшись мордой в асфальт. Но сейчас Гиммлер готов был поверить бывшему рэкетиру. С его людьми еще никто так не расправлялся.

Зазвонил мобильник, и Дмитрий Львович услышал голос Гостя. Сказанное им заставило Гиммлера мысленно чертыхнуться.

– Слушай, давай до завтрашнего утра ничего не предпринимать, – неожиданно предложил Гость, точно смог прочитать мысли Гиммлера. – Акция в любом случае спишет все.

– Зеро, дорогой мой, – только и ответил Гиммлер, споря таким образом с самим собой. – Зеро, причем до завтрашнего утра.

На этом разговор оборвался. Мерзавец Гость в случае чего все спишет на Гиммлера, завалит его дерьмом по самую лысеющую макушку. Сам же останется весь в белом. Он ведь всего лишь информатор, а активные действия всегда были прерогативой Дмитрия Львовича.

Зеро. Только зеро! Даже если самому придется взять в руки автомат... И не для одной Арбалетчицы!

Подполковник Елизаветин

– Ротмистр знает, кто ты... А вот точной даты акции в самом деле не знает.

– Тогда почему он не проинформировал обо мне вышестоящее начальство? – натянуто улыбаясь, спросил «крот».

– Он не был уверен. Да и я... как-то не думал на тебя. До последнего момента, знаешь ли. Проверить вот хотел.

Елизаветин на некоторое время умолк. «Крот» не торопился с вопросами. Пытливо смотрел во взмокшее лицо начальника штаба.

– Где Феоктистов? – спросил наконец «крот».

– В банке, – ответил Елизаветин.

– Что? – не понял «крот».

– Помнишь пацана корейского? Он должен был сегодня в обед деньги перевести.

Корейского пацана «крот» помнил. Ранение, вечная благодарность... Стало быть, Феоктистову понадобились деньги. Вещь вполне логичная.

– Послезавтра, Елизаветин, мы все будем жить в другой стране, – неожиданно усмехнувшись, произнес «крот». – Все мне понятно. А Ротмистр пусть этими деньгами подавится... Он уже ничего не успеет. Акция завтра – в двенадцать ноль-ноль. Ты, Елизаветин, напрасно время тянул. Я по твоему вранью сейчас всю правду и узнал. Ничего ни ты, ни Феоктистов не знали. Действовали методом тыка... А ты, такой умный начштаба, сейчас выступаешь в качестве наживки. Не пройдет и двух часов, как он явится сюда для твоего освобождения.

Елизаветин старался ничем не выдать своего волнения. Он думал, что сумел расколоть «крота», однако все получилось наоборот. Вновь он, опытный спецназовец, дал маху. И ни на какого прапора-неумеху теперь не кивнешь. Впрочем, тогда, в Чечне, он тоже не кивал, помимо ранений принял на себя и начальственный гнев.

– Ни в какой банк мы не поедем, подождем Валерия Викторовича здесь, – сказал «крот», направляясь к выходу.

– Ты рано радуешься, – ответил Елизаветин. – Деньги господина Ли станут оружием массового поражения.

– Каким образом? – спросил «крот», остановясь на полпути.

– Вашу банду окружат со всех сторон и дадут всего один залп... – Елизаветин выдержал выразительную паузу, затем продолжил: – Нет, не нервно-паралитического газа и светошоковой вспышки. По вам выстрелят этими самыми пачками с зеленью, и все ваше войско перережет и перестреляет друг друга.

– Новое слово к контртеррористической тактике! – без улыбки произнес в ответ «крот». – Тебе диссертацию надо писать, Елизаветин. Шуточка ничего, ценю... Последнее слово осталось за тобой, признаю, но дело... увы, за нами, господин начштаба!

Ротмистр

– Валерий, все в порядке. Твою семью больше никто не тронет.