Двое против ста - Сергей Алтынов

Ротмистр

– Валерий, все в порядке. Твою семью больше никто не тронет.

Голос Лены звучал буднично, точно ничего особенного и не произошло. От одной этой интонации у Ротмистра немного отлегло от сердца. Он созвонился с Леной, находясь в нескольких кварталах от своего дома. В подробности Лена вдаваться не стала, но пояснила, что в подъезде был небольшой шум. А если в подъезде, где живет старший офицер ФСБ, бывает подобный шум, его квартира и семья автоматически берутся под охрану специальным подразделением ССБ[23] . Оно подчинено напрямую директору ФСБ, потому Гиммлер и «крот» здесь бессильны.

– «Крот?» – произнесла Лена всего одно слово.

– Увы, – также одним словом ответил Феоктистов.

– Увы... – повторила Лена. – «Верных скаутов» берешь на себя?

– Да, – ответил Ротмистр. – А ты?

– Я знаю, что делать дальше, – жестко проговорила она. – Проверь то, что завезли в лагерь. Ящики с компьютерами. Причем не один, а хотя бы пять.

Феоктистов сдержанно уверил ее, что именно так и поступит. Женщина явно брала руководство на себя. Впрочем, она во многом была права. И, как ни крути, Ротмистр вновь не поймал ее ни на обмане, ни на подставе... Микроавтобусы с номерами службы физзащиты и в самом деле расположились неподалеку от феоктистовского подъезда.

– Как быть с деньгами? – вдруг спросила Лена. – Они могут понадобиться.

Валерий мысленно чертыхнулся. Как близко все к версии Елизаветина. Выходит, она рискует, чтобы... Да будь что будет, у них сейчас одни враги – Дранковский, Гиммлер и «крот», которого надлежало вытащить из-под земли в самые ближайшие часы. И цель пока тоже одна – не допустить теракта. Сейчас же Валерий хотел одного – хоть пять минут побыть с собственной семьей. На часах было четыре пятнадцать. Он довольно быстро добрался до дома с помощью попутной машины. За все время пути их ни разу не остановили. Гиммлер отказался от преследования?

Дома Валерий застал лишь Валентину. Она сообщила, что сегодня они с Аленкой ездили в балетное училище, на предмет возможной Аленкиной учебы.

– Нам сказали, что не стоит даже пытаться, – произнесла отнюдь не печальным голосом Валентина. – Точнее, сказали мне одной, Аленке я пока говорить не стала. Ой, они так на меня смотрели, лучше бы ты с Аленкой пошел.

– Почему? – не понял Ротмистр.

– Тогда, может быть, был бы шанс. Я только сейчас поняла, что эта комиссия в первую очередь смотрит не на детей, а на родителей, – ответила Валентина.

– Богатые или нет? – никак не мог понять жену Феоктистов.

– Толстые или нет! – всплеснув руками, проговорила Валентина. – Вот меня и забраковали.

– Ты не толстая.

– Можешь представить меня в балете? – впервые улыбнулась Валентина.

– Нет, – честно ответил Ротмистр.

– Ну, вот и Аленка будет такая же. Какой тут балет... С другой стороны, сколько грима бы ей понадобилось перед выходом на сцену. Конопатых балерин видел когда-нибудь?

Валерий лишь махнул рукой.

– Знаешь, давай Аленке ничего пока не говорить, – сказал, чуть подумав, подполковник. – Пусть занимается, танцует... Там видно будет. Где она сейчас?

– Я проводила ее в школу, там у них репетиция какого-то праздника. Слушай, охранники в школе совсем охамели. Меня пустили лишь на порог, дальше ни-ни. И смотрели точно на террористку. Три здоровенных наглых лба.

– Ты им просто понравилась, – произнес в ответ Валерий.

Информировать жену о чем-либо Ротмистр не счел нужным. Однако, судя по всему, Прохоров объявил-таки повышенную террористическую опасность.

– Ребята выполняют свою работу, – заступился он за школьных секьюрити.

– На балерину я не похожа, но, видно, похожа на исламскую террористку, – вторично улыбнулась жена.

На террористку Валентина походила еще меньше, чем на солистку балета. Среднего роста, полноватая, с мягкими плавными движениями, элегантной прической, маскирующей главный недостаток ее внешности – слишком выпуклый, широкий лоб. Тонкие же дуги бровей, аккуратный, чуть вздернутый носик и яркие серые глаза не очаровали бы редкого представителя мужского пола. Феоктистов поймал себя на том, что он любуется Валентиной, любуется точно так же, как в первый раз, на вечере отдыха в клубе на Лубянке. «Уже двадцать лет влюблен в собственную жену, как мальчишка!» – вспомнил подполковник слова из какого-то фильма. Это было о нем, Феоктистове. Правда, они были вместе только четырнадцать с половиной лет, но и через шесть лет подполковник (тогда уже скорее всего полковник) будет точно так же любоваться и очаровываться Валентиной.

Взглянув на часы, Феоктистов отметил, что дождаться возвращения Аленки ему не суждено. Выпив стакан чаю и обняв жену, Валерий сообщил ей, что отправляется на тренировку, где готовит своих подчиненных к соревнованиям по рукопашному бою на кубок президента. Выйдя из подъезда, Феоктистов встретился взглядом с неприметным мужчиной, курившим у самого подъезда. Валерий узнал его – бывший офицер отряда «Вымпел», ныне служивший в подразделении физзащиты ССБ. Когда-то они тренировались в одном зале, вместе участвовали в первенствах и чемпионатах ФСБ. Тот тоже узнал Феоктистова, но не показал вида. В его задачу входила негласная, ненавязчивая охрана. Валерий лишь дружески усмехнулся, и от сердца отлегло окончательно. Теперь за Аленку и Валентину можно было быть спокойным. Ротмистр отошел всего на несколько шагов от ступенек подъезда, как его окликнули.

– Валера!

Голос был негромкий, донельзя знакомый, с мягкой отеческой интонацией.

– Здравствуйте, Сократ Иванович, – обернувшись, произнес Валерий.

Перед ним и в самом деле стоял генерал Прохоров. Бойцы ССБ, затаившиеся в микроавтобусах, явно не спускали с них глаз, фиксируя каждое движение.

– Пропали двое старших офицеров ФСБ, – сразу перешел к делу Прохоров.

– Елизаветин и...?

– Полковник Лебедев, мой зам... А ты хорошо информирован. Надо ехать на объект, который Лебедев назвал сегодня утром.

Прохоров вкратце изложил Феоктистову содержание утреннего разговора в генеральском кабинете.

– Почему не поднять боевое отделение?

– Там сегодня за старшего Шарманкин.

– И что?

– То, – только и произнес в ответ Сократ Иванович. – Что с тобой происходит, Валера? Что за игры с Гиммлером?

– Вы на машине? – спросил вместо ответа Феоктистов.

Прохоров кивнул.

– Едемте на объект, – принял окончательное решение Ротмистр.

За рулем сидел неизменный Михалыч, немолодой водитель-прапорщик. Кроме него и сидящих на заднем сиденье Прохорова и Феоктистова, более никого в машине не было.

– А что насчет Лебедева? – спросил Валерий.

– Ты же знаешь... – Прохоров поднял специальное звуконепроницаемое стекло, отгородившись от Михалыча. – Хороший парень, я начинал службу под началом его отца. Сын вполне достойный продолжатель династии. Да и ты тогда в «крепости» с ним плечом к плечу был.

Прохоров напомнил таким образом Ротмистру о тех страшных днях в осажденном управлении и общежитии Грозненского ФСБ. Но там же, рядом с Лебедевым и Феоктистовым, был и Юра Шарманкин.

– Подозреваете Юру? – в открытую спросил Валерий.

– Исчез не Шарманкин, а Лебедев. Юрий Алексеевич в добром здравии и бодром настроении находится на базе, – строгим тоном констатировал Сократ Иванович.

Рядом, совсем рядом с Ротмистром был «крот». У Феоктистова не было ни малейшего сомнения в этом. Рядом, совсем рядом... А до акции оставалось всего ничего. Неужели именно сейчас удастся вытащить «крота» из-под земли?!

– Есть люди, которые зачем-то берут без спроса чужую обувь, – произнес как ни в чем не бывало Ротмистр.

Прохоров в ответ тяжело вздохнул.

– Далась тебе эта обувь, Валера, – проговорил он.

– Далась.

Ротмистр в упор, не мигая, смотрел на Сократа Ивановича.

– Не могу я сейчас тебе сказать... Один из них был ТАМ, со мною. В этом я не сомневаюсь... А тебе готов поклясться, что в данный момент меня интересует только безопасность государства и его граждан.

Фраза получилась излишне пафосной, совсем не в духе ироничного, склонного к сарказму Сократа Ивановича. И он сам, почувствовав это, замолчал.

Между тем машина остановилась там, где и должна была остановиться. В пятистах метрах от объекта, именуемого «дачей Гиммлера».

– Михалыч, жди здесь. Действуй соответственно обстановке, – отдал водителю последние указания Сократ Иванович.

Прапорщик молча кивнул. У него, как и у всех сотрудников антиэкстремистского управления, имелся «брелок безопасности».

Сократ Иванович Прохоров, генерал-лейтенант ФСБ РФ

Пятьсот метров до «дачи» Прохоров и Ротмистр прошли молча. Каждый думал о своем. Сократ Иванович вспоминал, какими средствами иной раз приходилось ему обеспечивать эту самую безопасность государства и его граждан. Мелкие провокации против диссидентов были сейчас не в счет. Сократ Иванович был атеистом, но всегда помнил, какой грех навечно остался на его и без того не безгрешной душе. Это было чуть больше пяти лет назад. Сократ Иванович лишь недавно возглавил вновь созданное Управление по защите конституции, позже переименованное в антиэкстремистское.