Двое против ста - Сергей Алтынов

– И в самом деле, где он? – вполголоса спросил Сократ Иванович своего подчиненного.

– Понятия не имею, – ответил капитан.

Как и его начальник, Лебедев ни сном ни духом не ведал ни о каком Макаре Макаровском.

– Кто такой этот Макаровский? – поинтересовался Сократ Иванович у маленького, почти карликового роста, бородатого горбоносого мужичка, державшего над головой плакат-воззвание.

Тот лишь пожал плечами.

– Макар Маркович Макаровский-Бурд – известный правозащитник и борец с тоталитаризмом! – возвестила лидер митинга, болезненно расплывшаяся, но не старая еще тетка с трубным голосом и коричневыми, точно выкрашенными йодом, разлохмаченными космами. – Он схвачен и томится сейчас в подвалах ЧК! Его пытают и колют психотропными средствами. Мы знаем, что вчера он объявил голодовку, и не дадим гебульникам замучить нашего товарища!

Не имея других вопросов, Сократ Иванович и Лебедев двинулись восвояси.

– Прикажете разогнать? – спросил Лебедев, когда они вернулись в кабинет.

– Зачем? Чтобы завтра их соратники из столичных изданий разделали нас в пух и прах? Лучше собери толковых ребят и... Присоединитесь к этим господам, потребуйте реформ, открытого общества. Одним словом, переорите, переспорьте и заткните их. Но без рукоприкладства.

– Слушаюсь, – только и произнес несколько ошарашенный молоденький капитан.

– Не можешь победить – возглавь! – пояснил свое распоряжение Сократ Иванович.

Вечером того же дня Прохоров тщетно пытался выудить из информационных центров хоть какую-нибудь информацию о легендарном правозащитнике Макаре Марковиче Макаровском-Бурде. Как выяснилось, такого человека не существовало в природе... Вскоре случился переворот 91-го, уничтожение союзного государства. Мифический Макар Маркович стал неинтересен своим бывшим хоругвеносцам, исчез, точно умер, как бомж на свалке исторических галлюцинаций. Туда же, на эту самую свалку, двигались и либеральные фантазии его, увы, немифических соратников...

Явно немифическим был и предстоящий теракт.

– До завтра все свободны! – принял совершенно неожиданное решение генерал Прохоров.

Лебедев бросил на него недоумевающий взгляд, но промолчал. Лишь переглянулся со столь же недоумевающим Юрием Алексеевичем.

– Усилим контроль за обстановкой в городе, милиция перейдет на усиленный вариант, – подвел окончательный итог Сократ Иванович. – До завтра никаких иных действий. Все свободны!

Лебедев и Елизаветин

– А если теракт не через неделю, а завтра? – спросил Елизаветина Лебедев, когда они оба сидели в машине полковника и собирались ехать по домам.

– И?.. – в своей привычной немногословно-угрюмой манере переспросил начштаба.

– Феоктистов явно знает больше, чем... сообщил тебе. Не желаешь навестить «дачу Гиммлера»?

Елизаветин помолчал.

– Юрия Алексеевича прихватить не хочешь? – после паузы поинтересовался он.

– В случае обнаружения Ротмистра вызовем боевое отделение, – ответил Лебедев. – А пока предварительная разведка.

– Поехали, – кивнул головой Елизаветин.

Машину они оставили, не доезжая трех километров до «дачи». Далее пешим порядком двинулись по узкой проселочной тропе, ведущей в сторону близлежащей деревни. Штатское одеяние придавало им вид прогуливающихся сельскими тропами горожан. Возможно, ищущих подходящий деревенский дом для покупки или съема на лето.

– Пришли, – Лебедев кивнул вправо.

Елизаветин и без подсказки догадался, что они почти вплотную подошли к объекту. Теперь оставалось достать из спортивной сумки маскировочные халаты и, укрывшись за зарослями папоротника и еще какого-то неведомого дикорастущего кустарника, максимально близко подойти к «даче» и с помощью оптики и сканера, снимающего колебания с оконных стекол, провести первичную разведку.

Вокруг никого не было. Лебедев уже надел камуфляж и накинул на голову капюшон, и вдруг вскрикнул, схватившись руками за грудь. Елизаветин тут же выхватил пистолет, отпрыгнул в сторону, пытаясь занять наиболее выгодную огневую позицию. Краем глаза он увидел, что по камуфляжу полковника пошли бурые пятна, а лицо упавшего на вытоптанную траву Лебедева было искажено болью. Елизаветин уже вычислил, откуда мог быть произведен выстрел, но выстрелить самому было не суждено.

– Сергей Аркадьевич, не делайте глупостей! – прозвучал усиленный специальным рупором мягкий, но при этом явно не терпящий возражений голос.

В ту же секунду перед лежащим в траве Лебедевым прошлись две короткие очереди из пистолет-пулеметов. Их явно ждали. И Лебедева, и Елизаветина. Потому встречу подготовили на должном уровне.

– Выбрасывай оружие! – потребовал усиленный рупором голос.

Елизаветину не оставалось ничего иного, как бросить пистолет на втоптанную в землю траву поселковой тропинки. Затем начштаба и сам поднялся с земли, держа руки ладонями вперед. И тут же с трех сторон Сергея Аркадьевича обступили дюжие ребята, облаченные в бронежилеты и вооруженные пистолет-пулеметами «кедр». Раненный в грудь Лебедев истекал кровью, лицо его было сейчас неподвижным, глаза закрыты. Ему требовалась немедленная медицинская помощь.

Лена, Феоктистов и другие

Тронет ли Гиммлер Валентину с Аленкой? Нет, так вот сразу не тронет. Несмотря на ощутимый «моральный ущерб». Ведь тогда подполковника «Альфы» уже ничего не остановит. Сейчас Аленка и Валентина находятся под контролем людей Гиммлера, но скорее всего об этом и не подозревают. Самого же Феоктистова Гиммлер убьет. Эта проблема ему не нужна... Так рассуждал сам с собой Ротмистр, готовя «мини-ирокез» к посадке. Специальные навыки, полученные в учебном центре, и запасы горючего позволили Феоктистову вылететь за пределы столицы. Ротмистр пролетел над довольно густым лесом, миновал деревню с тремя улицами и завис над фермой с коровником и силосным хранилищем. Рядом с ними имелось пространство для выгона скота, которое Ротмистр использовал в качестве посадочной площадки. Теперь на некоторое время коровам будет не очень уютно по соседству с «ирокезом», но другого места для посадки Феоктистов не подобрал. Впрочем, подойдя к ферме, Валерий обнаружил, что никаких коров там нет и в помине. Его взору открылось пустое длиннющее помещение с выбитыми окнами, пустыми грязными ведрами и двумя огромными железными флягами для молока. Феоктистову это зрелище показалось мрачным, точно коров угнали какие-то оккупанты. Валерий присел на деревянную лавку у выбитого окна и достал мобильник. Кому звонить? От кого ждать помощи? Гиммлер могуществен и безжалостен. В родной конторе окопался не менее всемогущий и коварный «крот». Осталась лишь Арбалетчица, она же Наемница, она же Тюрина Е. Г. «Нет, – в который раз подумал Ротмистр, – показанный Прохоровым материал не фальшивка. Голос так подделать невозможно...» И тут же на память приходили слова, сказанные самой Леной: «Кому ты давал присягу? Людям?! Начальству?!» Как говорил Игорь Константинович Чарский в 91-м, после крушения СССР: «Мы не президентам присягаем, не диктатурам и не демократиям. Мы людям присягу давали. Тем, на кого нацелены стволы и ножи. Тем, кто в беде и не может себя защитить. Вот им мы и присягаем». После таких слов вопросов ни у кого не оставалось. Сейчас все смешалось в голове Феоктистова – Лена, Чарский (чьи слова Арбалетчица повторила почти дословно), не знающий жалости Гиммлер, Прохоров, Елизаветин... Звонить Сергею? Нет, что-то останавливало Валерия. Кто бы ни была эта Лена-Арбалетчица, но насчет теракта она сказала правду. Ее цель – деньги Бена Ли? Елизаветин выстроил четкую логическую цепочку, но... Сергей не видел выражения ее серо-голубых глаз, не слышал этих слов. «Кому давал присягу?» Более раздумывать было нельзя.

После третьего гудка Ротмистр услышал голос Лены.

– Ты помнишь мой городской адрес?

Дурацкий вопрос для разведчицы спецназначения, тем не менее Лена ответила на него.

– Лена, я в трудном положении, – проговорил Феоктистов. – Сейчас далеко от дома. А моя семья...

– Я поняла тебя. Это Гиммлер?

– Да, – поражаясь ее интуиции, с облегчением ответил Валерий.

– Где «крот»?

– Не знаю, – честно ответил Ротмистр.

– Помнишь скаутский лагерь? Акция, по всей вероятности, будет там. Я кое-что сумела узнать. Вчера туда завезли оружие в коробках с компьютерами.

– Вот как?

От заброшенного коровника до этих самых «Верных друзей» было километров семьдесят как минимум.

– Через час свяжемся, – подвела итог Лена.

В самом деле, ситуация не требовала лишних слов и объяснений.

– Да, а как насчет твоего корейского друга? – неожиданно спросила Лена, когда Феоктистов уже был готов отключить телефон.

Выходит, Елизаветин был прав. Что отвечать? И Феоктистов отключил телефон, точно не слышал вопроса. Деньги Бена Ли, Елизаветин – Шарманкин – Лебедев – Прохоров... Он, Ротмистр, почему-то верил Лене. Потому что она еще ни разу не обманула его, не поймал он ее на явной лжи. Чего нельзя было сказать об остальных. О том же Сократе Ивановиче, невзначай прихватившем чужую туфлю. Ротмистр убрал мобильник и двинулся вдоль длинного одноэтажного строения. Ему предстояло срочно найти хоть какой-то транспорт. Горючего в «ирокезе» вряд ли хватит до скаутского лагеря.