Орхидея с каплей крови - Наталия Николаевна Антонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Простите, я не поняла, что значит – пахать на ней?
– Что ж тут непонятного? – высокомерно спросил Гринько. – Заставлял Жанну работать!
– Насколько мне известно, он и сам работал.
– Работал, – неохотно согласился мужчина.
– Так в чём проблема?
– А вы пробовали так работать?
– Как так?
– Когда не знаешь, когда освободишься!
– Собственно, мы именно так и работаем, – нейтральным тоном заметил Морис.
И Гринько только сейчас обратил на него более пристальное внимание. Про себя он отметил, что детектив непозволительно красив для мужчины. И ещё он почти всё время молчит. «Либо он начальник, – подумал Гринько, – либо хочет сойти за умного». В наказание за всё это Филипп Юрьевич решил сделать вид, что не придал реплике Миндаугаса значения.
– Филипп Юрьевич, вы упомянули Соболеву. Она тоже заставляла Жанну работать?
– Нет, она не хотела, чтобы Жанна связала свою жизнь с моей!
– Почему?
– Потому, что уже тогда она плела сети на Иванова! Хотя и была в то время замужем!
– Замужем? Кто?
– Да Инна же! Соболева! Она должна была бы в то время носить фамилию Козловой! Но фамилия мужа ей не нравилась, и она осталась Соболевой!
– Вы хотите сказать, что Инна была пять лет тому назад замужем?
– А вы что, не знали? – ехидно спросил Гринько.
– Нет, – призналась Мирослава.
– Инна выскочила замуж сразу после института за своего сокурсника Петра Артемьевича Козлова!
– И что, она не была с ним счастлива?
– Понятия не имею, – фыркнул Гринько. – Но глазки она строила Иванову, это точно!
– А Жанна до встречи с вами была замужем?
– Нет, никогда.
– Но потом Жанна всё-таки вышла замуж.
– Жанна вышла замуж? – удивился Филипп Юрьевич. – Не может этого быть! – в его голосе прозвучали заметные нотки горечи.
– Почему?
– Не знаю, – пожал он плечами. И после паузы спросил: – Кто он? Я имею в виду, он богат?
– Нет.
– Чем он занимается?
– Танцует стриптиз.
– Что?!
Детективы обменялись понимающими взглядами.
– Как она могла! – тем временем вырвалось у Гринько.
– Любовь зла, – обронила Мирослава и спросила: – Неужели вы на самом деле ничего не знали о дальнейшей судьбе Жанны?
– Нет! Зачем мне? Мы расстались четыре года назад.
– Тем не менее вы любили её.
– Любил. Ну и что?
– Ничего. Вы жили вместе?
– Да.
– Где?
– Здесь!
– Здесь?
– Я имею в виду в этой квартире.
– А в квартире Жанны вы бывали?
– Естественно.
– У вас остались ключи от её квартиры?
– Нет!
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно.
– И вы никогда не делали себе дубликата с Жанниных ключей?
– Зачем это мне?
– Мало ли, например, в память о любимой женщине.
– Вы шутите, что ли? – демонстративно закатил глаза Гринько. – Я живу с другой женщиной. – Переменив тон, он закричал: – Я больше ничего не хочу слышать о Жанне!
– Но она убита.
– Я-то тут при чём!?
– Действительно, Филипп Юрьевич, вы скорее всего ни при чём. Ещё один вопрос.
– Какой вопрос?
– У вас имеется волчья шкура?
– Чего у меня имеется?!
– Шкура! Волчья! Когда вы встречались с Жанной, она лежала у вас перед кроватью.
– Ах, это. Она и сейчас там лежит.
– Могу я на неё взглянуть?
– В спальню я вас не пущу! – заявил Гринько.
– Хорошо, тогда принесите шкуру сюда.
Мужчина бросил на детектива гневный взгляд, но потом сообразил, что, увидев шкуру, они, скорее всего, отвяжутся от него и уйдут.
Гринько опрометью бросился из гостиной и вскоре вернулся, неся в руках шкуру. Судя по тому, как он запыхался, детективы поняли, как велико желание хозяина выставить их поскорее из своей квартиры.
– Вот! – сказал он и швырнул шкуру к ногам Мирославы.
Она сползла на пол и стала осматривать и ощупывать её. Морис присел на корточки рядом с ней.
«Чокнутые, – с ненавистью подумал Гринько, – причём оба».
Мирослава в процессе своих манипуляций незаметно выдрала из шкуры несколько волосков и спрятала их. После чего, к огромному облегчению Филиппа Юрьевича, детективы заявили, что им нужно идти.
«Слава богу», – подумал про себя Гринько и молча проводил детективов до двери.
– Кажется, я ему не понравился, – проговорил Морис, когда они спустились вниз.
– Могу тебя утешить, – усмехнулась Мирослава.
– Чем же?
– Мы ему оба не понравились.
– Пожалуй, да, – рассмеялся Морис. – И чем мы ему не угодили?
– Чем и многим другим, задавали неприятные вопросы.
– Жаль только, что ответы на них нам ничего не дают.
– Может быть. Хотя мы узнали, что Инна была замужем.
– Ну и что? – пожал плечами Морис.
– Она почему-то не сказала нам об этом.
– Я бы тоже не стал говорить посторонним людям, что был женат.
– А ты был? – живо заинтересовалась Мирослава.
– Нет, – усмехнулся он, – не успел.
– Экий ты, право, медлительный, – укоризненно проговорила она.
– И не говорите, – согласился Миндаугас. И спросил: – Куда сейчас?
– Хочу заехать к Незовибатько, отдать ему волчьи волоски.
– Думаете, они идентичны тем, что вы обнаружили в арке?
– Обнаружила не я, а Афанасий Гаврилович.
– Неважно.
– Ещё как важно, – не согласилась Мирослава и ответила на его вопрос: – Думаю, что волоски из разных шкур, но проверить нужно.
Незовибатько обрадовался приходу детективов, но узнав, что они снова по делу, притворно вздохнул и велел позвонить завтра.
– Афанасий Гаврилович! Мы на этот раз не с пустыми руками, у вас найдётся кипяток?
– Даже чай найдётся, – пробасил эксперт-криминалист.
– Мы торт принесли.
– Молодцы! – похвалил Незовибатько и заявил: – Как хотите, но Наполеонову я звонить не буду. Обойдётся.
– Да и не надо, – рассмеялись детективы.
На следующий день Незовибатько сообщил по телефону, как и предполагала Мирослава, что это были волчьи волоски с другой шкуры.
Глава 16
По приезде домой Мирослава забралась с ногами на диван, придвинула к себе поближе кота и позвонила адвокату. Морис хотел уйти, но она махнула ему рукой:
– Останься, ты мне не мешаешь.
Про себя он улыбнулся. Вообще-то он собирался почитать книгу. Читать книги он любил в тишине, Мирославе же не пришло в голову, что именно её разговор по телефону может отвлекать его. Объяснять Морис ничего не стал, просто спросил:
– Я могу послушать музыку?
– Мог бы и не спрашивать.
– Спасибо.
«Поговорили, как воды напились», – подумали оба одновременно.
Морис надел наушники и стал слушать «Времена года» Чайковского. Нечаянно его взгляд упал на окно, и он увидел, что начался снегопад. «Как хорошо, что мы уже дома, – подумал он, – после ужина можно будет зажечь камин и, лёжа на ковре, смотреть на пламя. Жалко, что сегодня не приедет Шура…» Незаметно для себя он переместился из уютной гостиной в мир,
