Гражданская война. Миссия России - Дмитрий Абрамов

Но помимо этого Деникин допустил ряд ошибок в организации этого соединения, пагубно отразившихся на его действиях. Он объединил донцов и кубанцев в одну группу и назначил ее командиром генерала Улагая, что сильно озлобило Мамонтова, который был все же очень популярен среди донских казаков. Мамонтов подал рапорт о своем нежелании подчиняться Улагаю и самовольно бросил корпус. Обстоятельство это имело весьма существенное значение, ибо если кто-либо мог воодушевить казаков и сдержать их паническое бегство, то это был только Мамонтов.

Конница Буденного продолжала преследование. Назначение того или иного генерала, конечно, уже не могло изменить хода кампании. Мамонтов мог затруднить действия Буденного, замедлить общее продвижение красных, но повлиять на исход операции коренным образом… Теперь Деникин, окончательно растерявшийся под влиянием событий на фронте и в тылу, хватался за всякую видимую возможность спасения. В тот момент он почувствовал, что командующий Добровольческой армией генерал Май-Маевский не на месте. Генерал, вероятно, мало отвечал своему назначению, ибо, несмотря на ряд выдающихся боевых качеств, он был безнадежным алкоголиком и предавался непрерывным кутежам. Об этом Деникин не мог не знать и раньше, но, пока армия имела успех, он молчал и не желал «менять коней на переправе». Теперь же, в первой половине декабря, во главе Добровольческой армии был поставлен генерал Врангель.

К этому времени обстановка на фронте складывалась таким образом, что перед фронтом 12-й армии белые, разделавшись с Петлюрой, увеличили свои силы. 2-й Галицийский корпус перешел на их сторону. Вследствие этого 12-й армии пришлось преодолевать значительное сопротивление на Киевском направлении, а к 10 декабря левый фланг армии был даже несколько оттеснен к северу. Но на всем остальном фронте успех был на стороне красных. К 12 декабря красные заняли Валки, Харьков, Волчанск, Валуйки и Евстратовку. Красные стремились отрезать все пути отхода белых в Донскую область, овладеть Луганском, Таганрогом.

После какой-то непонятной Кириллу двухнедельной «проверки» при штабе Латышской стрелковой дивизии, где он находился как бы под домашним арестом, «бывшего прапорщика Добровольческой армии, насильно демобилизованного, но добровольно перешедшего на сторону Советской власти, Изгнанникова Кирилла Леонидовича» решено было отправить в Москву в распоряжение руководства Всеобуча. Что можно было проверить в то время? Кирилл хорошо понимал, что ничего. Но, видимо, его какое-то время держали под арестом, лишая всякой информации и всякого общения, чтобы проверить, не всплывут ли какие-то факты или свидетельства его дела. За время своего пребывания под арестом Кирилл много молился и немного читал. Читал, конечно, газеты Красной армии, которые ему по его просьбе велел доставлять комиссар. Вероятно, все обошлось.

Декабрьская холодная Москва встретила Космина строго, торжественно, каким-то забытым, непонятным шумом и запахом огромного столичного города. Он уезжал из Москвы, тогда еще первопрестольной, во многом провинциальной, патриархальной и святой, поздней осенью 1917-го, очертя голову, с ненавистью в сердце, в отчаянии, но лелея надежды. Возвратился спустя два с небольшим года уже в столицу новой, какой-то еще неведомой ему России.

Курский вокзал принял поезд в свои объятия. Кирилл вышел на перрон с небольшим солдатским вещмешком, в простой, но добротной солдатской шинели, в солдатской фуражке, чисто выбритый, отрезвленный свежим морозным воздухом. Остановился, осмотрелся. Величественная, холодная, монументальная, но до боли родная Москва встречала его.

«Боже! Что со мной? Где я был все эти два года? Где только не носило меня? Что делал я, что пережил!? А она, моя Москва, все стоит, и ничего-то с ней не поделалось. Только еще величественнее стала. Теперь не только первопрестольная. Отныне вновь – столица!» – думалось Кириллу.

«Командующий Добровольческой армией

генерал-лейтенант барон П. Н. Врангель.

Декабря месяца, 11-го дня, 1919 г.

Главнокомандующему Вооруженных сил

Юга России.

Рапорт

События развиваются с чрезвычайной быстротой, и неблагоприятно сложившаяся для нас на фронте обстановка становится грозной. Наш фронт разрезан пополам, и армии отходят двумя группами на ЮВ и ЮЗ. Необходимо принять крупные решения. Со своей стороны полагаю необходимым:

1. Правую группу армий постепенно отводить на линию реки Сал и Дон, сохранив плацдарм на правом берегу реки по линии устье реки Миуса – Новочеркасск. Спешно укреплять указанный фронт, объявив рабочую повинность населению. Одновременно подготовлять узлы сопротивления по линии реки Маныч и укреплять район Новороссийска.

2. Кавказскую, Донскую и Добровольческую армии, по отводе на означенную линию, свести в одну армию из 4 корпусов (Добровольческий, 1-й Кубанский и два Донских) под Вашим непосредственным управлением. Все лишние штабы расформировать, направив чинов в строй.

3. Из войск левой группы составить отдельный Крымский корпус.

4. Немедленно объявить сполох на Дону, Кубани и Тереке, возложив руководство сбором пополнений на популярных генералов соответствующих войск.

5. Готовясь всеми силами к продолжению борьбы, одновременно безотлагательно подготовлять все, дабы в случае неудачи не быть застигнутыми врасплох, выполнить лежащее на нас нравственное обязательство и сохранить кадры армии и часть технических средств, для чего ныне же войти в соглашение с союзниками о перевозке, в случае необходимости, армии в иностранные пределы, куда при первой же возможности начать эвакуацию матерей, жен и детей офицеров, отдающих Родине жизнь. Их спасение – вопрос нашей чести.

Генерал-лейтенант барон Врангель».

Красное командование Южным фронтом продолжало настойчиво преследовать основную цель – разъединить донцов и добровольцев и уничтожить их по частям. Эта задача по-прежнему лежала на коннице Буденного. Конная армия была усилена двумя сильными стрелковыми дивизиями (в частности, 12-й дивизией, только что укомплектованной Алатырской бригадой и насчитывающей в своем составе 4 тысячи 500 штыков).

Для защиты Донецкого бассейна Деникин мобилизовал все силы, и ему удалось к 20 декабря сосредоточить в районе Бахмута – Попасного значительные группы: около трех кавалерийских корпусов и двух стрелковых дивизий при поддержке большого количества бронепоездов. Они оказали сильное сопротивление ударной группе Буденного. Началась упорная борьба за обладание Донецким бассейном, которая дала возможность белым вывести остатки живой силы из-под ударов 13-й и 14-й армий и отойти к Ростову и на линию реки Дон.

Фронты Гражданской войны откатились далеко от сердца России и более никогда не приближались к нему. Гражданская война, начавшаяся в ноябре 1917 года в Москве, развернулась на периферии, а затем два года кипела и все более и более приближалась к столице вплоть до ноября 1919 года. Затем под Воронежем и Касторной, Орлом и Курском произошла кульминация. Фронты вновь откатились далеко на окраины. Война еще бушевала и кипела два года, но Советская Россия доказала свою жизнестойкость, отстояла право на существование. И хотя окраины, где шла война, еще пытались добиться автономии или какой-то самостийности, Советская Россия всячески доказывала и доказала, что она – преемница монархической «единости и неделимости». Той самой «единой и неделимой России», за которую так ратовали генералы Алексеев, Лукомский, Корнилов, Деникин и адмирал Колчак.

Причины поражения Белого движения?..

В основу административного и политического устройства Юга положено было «сохранение единства Российской державы» (Деникин А. И., т. 5. С. 138). И здесь национальный вопрос решался также «просто» и «легко», как он решался при царском правительстве. «Никаких мечтаний!» Россия должна быть единой. Если же казачеству и обещали кое-какие отклонения от этого единства, то лишь как плату за борьбу с большевиками. Инородцы же не имели никаких надежд. По отношению к Украине Деникин однозначно заявлял, что правительство берет твердый курс «на национальное, религиозное и культурное единство русского народа в лице трех его ветвей – великорусской, малорусской и белорусской». Слово «Украина» во внимание не принималось и права на существование не имело. Малороссия была разделена на три области – Киевскую, Харьковскую, Новороссийскую. В Крыму татарский парламент (курултай) и правительство (директория) были упразднены простым административным распоряжением. Весь Крым был включен в состав Таврической губернии. Но с казачеством, активно выступавшим против советской власти, дело обстояло сложнее всего.

Но!.. Отстаивая свои экономические интересы, донское казачество стремилось к самостийности и готово было смотреть на иногородних как на иностранцев. Атаман П. Н. Краснов откровенно проводил эту политику, которая получала местно-патриотический оттенок. По его словам, Каледина погубило доверие к крестьянам, знаменитый паритет. Дон раскололся на два лагеря: казаки и крестьяне. Крестьяне, за малыми исключениями, были за большевиков. Там, где были крестьянские слободы, восстания не утихали. Весь север Войска Донского, где крестьяне преобладали над казаками, – Таганрогский округ, слободы Орловка и Мартыновка 1-го Донского округа, города Ростов, Таганрог, слобода Батайск, – был залит казачьей кровью в борьбе с крестьянами и рабочими. Попытки ставить крестьян в ряды донских полков кончались катастрофой… Война с большевиками на Дону имела уже характер не политической или классовой борьбы, не Гражданской войны, а войны народной, национальной. Казаки отстаивали свои казачьи права от «русских», как писал генерал Краснов. (П. Н. Краснов. Всевеликое войско Донское. Цит. по книге: Алексеев С. А. Начало Гражданской войны, 1926 г., с. 148).