Ричард Длинные Руки – Властелин Багровой Звезды Зла - Гай Орловский

– Тогда нет проблем?

– Недопонимание, – объяснил он. – Мы как бы убиваем своих сторонников! Это же мы на Багровой Звезде!.. Значит, сатанистее всех сатанистов и вообще всех пересатанистим!.. Но устроили резню как бы среди своих…

– А разве так не всегда? – поинтересовался я.

– Э-э… Мой лорд?

– У нас не должно быть соперников, – напомнил я. – Ни в чем. Тем более за симпатии народа.

Глава 14

Женщины страшатся мышей, но с мужчинами бесстрашны. Даже самые ужасающие оккупанты не могут сделать ничего больше, кроме как изнасиловать, а такое может быть даже приятно, некая новизна, потому выходят из карет без особой боязни, приседают в почтительном приветствии, а я благосклонно киваю, иногда делаю некий слабый жест, дескать, ага, весьма, заходите и приступайте… ну там к сплетням, интригам и прочим интересным вещам, без которых высший свет вообще не видит смысла в жизни.

Придворные прогуливаются парами и мелкими группками по саду, бросают на меня жадные взгляды, но подойти никто не осмеливается.

С двумя женщинами прошла вдали Мильсина, я перехватил ее взгляд и сделал знак приблизиться.

Она быстро-быстро что-то сказала подругам и заспешила в мою сторону, счастливая и радостно улыбающаяся.

В двух шагах от меня присела, опустив взгляд в пол, но вспомнила, что мне так не очень нравится, вскинула голову и посмотрелся снизу вверх сияющими глазами.

– Леди Мильсина, – сказал я. – Поднимитесь и встаньте рядом.

Она послушно поднялась, я рассматривал с удовольствием, она спросила тихонько:

– Ваше… сэр Ричард?

– Комментируйте, – велел я, – что за гуси тут прохаживаются.

Она сказала испуганно:

– Ой, я могу ошибиться в оценке…

– Оценку сделаю сам, – заверил я.

Она повела в сторону глазом, стараясь не показывать, на кого смотрит, голос снизила до такого шепота, что я едва слышал ее слова, но говорила четко и достаточно кратко, я не ошибся, определив ее в умные женщины.

Завидев возле меня Мильсину, придворные начали прогуливаться ближе, принимая значительные позы, кланялись, когда проходили вблизи, но я не реагировал, и они шли дальше, а Мильсина снова комментировала, кто из них что, чем владеет, какие должности занимал при императоре, каких взглядов придерживается…

Так мы и стояли на нижней ступеньке залитой солнцем величественной лестницы к главному входу, когда Альбрехт вышел из холла, на ходу потирая кулаками усталые глаза, разбирать бумаги императора непросто, и сразу засмотрелся на роскошнейшую карету, очень напоминающую формой золотую тыкву.

Вкатила она во двор с легкостью игрушечной, возница лихо натянул поводья, усатый и остролицый, похожий на крысу. С запяток соскочили двое в дорожной одежде, один торопливо поставил красивую резную скамеечку, настоящее произведение искусства, у двери кареты, а второй быстро распахнул ее и протянул руку.

В проеме появился дородный вельможа с одутловатым лицом и солидным брюхом, громадный парик надвинут на лоб, а уши свисают до плеч, медленно сошел на землю, следом на скамеечку ступила дородная женщина, величественно осмотрелась, сошла еще на ступеньку, а оттуда уже после солидной паузы на мраморные плиты двора.

Прическа настолько пышная, что больше напоминает парик лорда-канцлера, только у того нет такого количества вплетенных лент, бантиков и заколок с огромными цветными камешками.

Слуги убрали скамеечку в карету, чуть менее дородный господин подал ей руку, медленно и величаво пошли в нашу сторону, степенные, как идущие с водопоя гуси.

Леди Мильсина сказала тихонько:

– Леди Слипслоп, урожденная…

Я охнул:

– Слипслоп?.. Та самая?

Она посмотрела на меня с некоторым испугом.

– Простите, сэр Ричард, но я о ней ничего не знаю, кроме имени…

– Неважно, – ответил я.

Они проходили мимо нас, мужчина торопливо и с самым подобострастным видом сорвал с головы шляпу и замахал ею, то смахивая пыль с туфель, то разгоняя воздух вокруг себя, а женщина грузно и величаво присела, выставив почти целиком на обозрение огромные дыни вторичных половых признаков.

Я всмотрелся в них с интересом, потом без торопливости поднял взгляд на саму хозяйку таких ценностей.

– Леди Слипслоп?.. Я просто счастлив вас видеть!

Леди Слипслоп насторожилась, я жестом велел ей подняться, а то уже пыхтит, она спросила испуганно:

– Вы обо мне… что-то слыхали?..

– Еще бы, – ответил я довольно. – Каждый культурный человек… а кто посмеет сказать, что я, властелин Багровой Звезды, недостаточно культурен?.. Или инсвинируете мне такое вот недопонимание?

Она смотрела с тем же испугом, не врубилась, а Мильсина сказала невинно:

– Никто такое в нашем подлунном мире сказать не посмеет.

– Вот и я о том же, – сказал я. – Леди Слипслоп, добро пожаловать в обновленное общество высшего света! Внесите свежую струю в этот такой одинаковый, хоть и ярко-цветной мир.

Все еще настороженная, даже испуганная непонятно-радушным приемом, она, повинуясь моему жесту кончиками пальцев, чуть ускорила шаг, понуждая партнера идти быстрее.

Завидев нас как бы на отдыхе, в нашу сторону быстро направился сэр Альбрехт, поклонился и сказал быстро:

– Похоже, даже они не знают того, что о них знаете вы, мой лорд.

– Еще не тем удивлю, – сказал я бодро.

– А я уже перестал удивляться, – ответил он. – Леди Мильсина…

Она мило улыбнулась ему.

– Лорд Альбрехт… Ой, кто это у вас такой… нарядный?

Через двор в сторону конюшни быстро прошел Палант в полном доспехе, панцирь разукрашен серебром и золотом, золотые узоры блещут на плечах, на бедрах и опускаются до колен.

В нарядности доспехов ему в соперниках разве что его друг Герцлер, такой же молодой и жизнерадостный еще с тех времен, когда Палант, тогда еще молодой и беститульный рыцарь, привел под мое знамя сорок тяжелых всадников, две сотни кнехтов и сотню лучников, что помогло мне укрепить свое хилое на то время воинство.

Тогда он был в легком панцире из черной кожи и с обнаженными по плечи мышцастыми руками, но когда стал бароном, обзавелся доспехами из прочной стали и принялся старательно украшать их насечками и аппликациями из серебра и золота.

– Граф, – сказал Альбрехт с легкой иронией, – теперь уже граф Палант!.. Леди Мильсина, кто пошел с сэром Ричардом и не погиб по дороге, те быстро получили земли и титулы.

Мильсина бросила на меня пугливый взгляд.

– Вы прошли долгий путь, ваше… сэр Ричард?

– Даже не представляете, – ответил я.

Сталь доспехов Паланта теперь чернее самой зловещей ночи, золото смотрится особенно выигрышно и устрашающе, словно некий древний бог спустился на землю и принимает участие в битвах.

Навершие рукояти его меча выполнено в виде оскаленной головы дракона, тоже в золоте, и когда он для показа кому-нибудь обнажает длинный и широкий клинок, в самом деле выглядит устрашающе.

Придворные в мягкой одежде с жабо и ажурными воротниками, кружевами на манжетах поглядывают на него с опаской, но и заинтересованно, он чуть ли не единственный из моих военачальников, кто старается выглядеть нарядно. К тому же чуть ли не самый молодой, с таким проще установить контакты, а при удаче есть шанс породниться.

Мильсина сказала тихонько:

– С вашего позволения я пойду к себе.

Альбрехт взглянул на меня, повернулся к ней.

– Мы вас обидели, леди?

– Нет, – прошептала она, – но посмотрите, как на меня смотрят женщины!.. Со свету сживут!

Альбрехт поинтересовался:

– А как же наше с сэром Ричардом высокое покровительство?

– Оно в силе, – сообщила она, – но интриги тоже в силе!

Присев в молчаливом поклоне, она поспешно удалилась, Альбрехт не стал смотреть вслед, с такими пышными платьями форму ягодиц не разглядеть, ног тоже не видно, а остальное не так интересно.

– Что-то стряслось? – спросил он серьезным голосом.

– С чего вы взяли?

– Да вот так выйти и тупо смотреть на толпу, как баран какой… такого еще не было. Никогда.

Я тяжело вздохнул.

– В самом деле как-то завис.

– Как это?.. Как муха в клее?

– Примерно, – ответил я с тоской. – Ждем, ждем, ждем… Ничего не делаем. Не наш стиль. Не совсем как бы наступательный.

Он покачал головой.

– Это мы ничего не делаем?.. Да мы уже, считай, всю империю подгребли!

Я загнул палец.

– Первое, что делать с императором, так и не решили. Второе, насчет магов тоже зависло в несвойственной мне раздумности, словно я не мужчина, а интеллигент какой-то паршивый.

Он спросил:

– А третье?

Я загнул третий палец, подумал.

– Что-то еще наверняка есть… но как-то выпало…

Он вздохнул с облегчением.

– Только две проблемы. Не скажу, что пустяковые, но, мой лорд, их всего две!

– Зато какие, – ответил я. – Вообще, мне кажется, решение немедленно после битвы с филигонами прибыть сюда было не самым умным…

Он напомнил строго: