Кодекс Алеппо - Фридман Матти

В другом месте эта история подытожена следующим образом:

В декабре 1947 года, после того как в ООН было вынесено решение об образовании Государства Израиль, в результате погрома в Еврейском квартале города Алеппо была сожжена синагога и пострадала «Корона». Большая ее часть уцелела, ее сохранили и в течение почти десяти лет прятали члены общины. В году 5717 (1957) раввины Моше Тавил и Шломо Заафрани передали ее Мордехаю бен Эзра Фахаму, который тайно переправил книгу в Турцию. А 23 января 1958 года он перевез «Корону» в Иерусалим, и таким образом история завершила полный оборот.

Такова официальная версия, всем нам знакомая и наиболее близкая к той картине, которую книга желает нам изобразить. Она не упоминает о роли Шрагая, главы Отдела Алии, и ничего не говорит про израильских агентов в Турции. Отдельные детали, содержавшиеся в этой истории, раздроблены, выдернуты из контекста и вставлены кусочками в различные главы, что делает их попросту непонятными.

Спора между алеппской общиной и государством книга касается лишь мельком, а о судебном процессе упоминает вскользь, уделив ему лишь три предложения:

В 5718 (1958) году в раввинском суде Иерусалима проходил процесс. В протоколах содержится столько материала, что хватило бы на целую книгу, возможно и драму, главным героем которой мог стать [Мурад] Фахам. В конце концов стороны пришли к компромиссному решению, в чем немалая заслуга президента Израиля Ицхака Бен-Цви, главного сефардского раввина и мудрых людей из алеппской общины.

В следующем параграфе автор книги, явно понимая всю странность подобных недомолвок, предлагает необычное решение: «Я предпочитаю не бередить старые раны». Когда мое собственное расследование стало приносить плоды, я этого автора разыскал в надежде внести ясность в самые туманные аспекты его рассказа. Я более или менее подробно изучил те же документы, что были и у него. Почему же мне эта история показалась не такой простой?

Автор книги, выпущенной Институтом Бен-Цви, не был ученым – это известный израильский писатель Амнон Шамош, который родился в Алеппо и приехал в Израиль ребенком. К тому времени, как Шамош, заключив договор с институтом, взялся за тему «Короны», он был уже на вершине славы, в основном благодаря успеху своего романа «Мишель Эзра Сафра и сыновья» – саги о нескольких поколениях воображаемого алеппского клана, легшей в основу очень популярного телевизионного сериала. Писателя давно интересовала и «Корона», и история его семьи, с ней связанная: Исаак Шамош, посланный в 1943 году из Иерусалима в Алеппо с целью переправить в Палестину «Корону», был его старшим братом.

Бушевала гроза, когда я поехал взять интервью у почти слепого Амнона Шамоша, жившего в крошечном домике в кибуце около границы с Ливаном. Он рассказал, что приехал в Тель-Авив из Алеппо в 1937 году: «Это был город чудес, – рассказывал он. – Все надписи на иврите. И люди говорят на иврите. Я подумал: это освобождение. Это город Мессии». Удивительно, как он, еврей, рожденный в Алеппо, пробил себе дорогу в атеистический, пронизанный духом социализма мир сионистского движения, женился на уроженке Вены и еще молодым парнем поселился на этой ферме с обобществленной собственностью. Годами Шамош вкладывал все свои гонорары в общий фонд кибуца, в результате чего, когда кибуц распался, он остался с пустым кошельком. Наш разговор, который продлился несколько часов, один раз прервался сигналом тревоги («проверка» – сказала его жена) и еще раз, когда писатель встал помочь ей заварить чай (они делают это вместе, потому что у него пока крепкие руки, а она еще хорошо видит).

Начиная работать над книгой о «Короне», он чувствовал, что время уходит. Я звонил вдовам и получал ответ: «Спасибо за звонок, но он два месяца назад умер». Исследовать древнейшую историю манускрипта было сравнительно легко, сказал Шамош и добавил: «Иначе обстояло дело с тем, что произошло после погрома 1947 года». Его не раз загоняли в тупик, особенно когда он начал копаться в том, что случилось с «Короной» уже в Израиле. «Я наталкивался на глухую стену, – сказал он. – Никто ничего не знал. Ничегошеньки». Шрагай, глава Отдела Алии, был весьма «уклончив». Меир Бенайау, директор Института Бен-Цви в период, когда «Кодекс» привезли в Израиль, согласился поговорить; он был «вежлив», но правды как будто не раскрывал.

– Я чувствовал, что коснулся чего-то неприятного, чего-то, о чем говорить нежелательно, – сказал Шамош. – Такое ощущение, что собеседник хочет от тебя отделаться, хочет, чтобы ты о нем не писал.

– И почему же? – спросил я.

– Да потому что не хватает двухсот листов, и каждый из них стоит… – Его голос сорвался. – Полицейских полномочий у меня нет, мне лишь разрешили брать у людей интервью, задавать им вопросы.

Должностные лица, ответственные за «Корону», были обеспокоены тем, что Шамош может написать. В 1985 году, когда он работал над книгой, состоялось заседание попечителей «Короны». Одним из них был Шломо Туссия-Коэн, адвокат, в годы суда представлявший правительство. «Амнона Шамоша следует предупредить, что существуют серьезные расхождения в мнениях по поводу вывоза “Короны” из Сирии и ее перемещения в Израиль и что этих сложностей касаться не стоит», – так, согласно протоколу, заявил адвокат собравшимся на этом совещании. Попечители решили, что перед публикацией книги они ее просмотрят.

Шамош был уважаемым писателем, но у него отсутствовало журналистское чутье на конфликты и грязь. Он имел возможность прочесть протоколы суда – ключ к пониманию всей этой истории, но заявил, что делать этого не стал. Я спросил его почему. «Я сказал, что у меня нет на это энергии и времени и я не считаю настолько важным знать, что думает каждый раввин по поводу того, кто является истинным владельцем рукописи», – ответил он. Он знал, что его книга не отражает истинной истории. «Фахам был отменным лжецом, – сказал мне Шамош. – Он ослушался раввинов и передал книгу государству. От алеппской общины он мог получить только благодарность, в то время как Отдел Алии с помощью Шрагая и Бен-Цви мог предоставить ему лучшие возможности, но Фахаму поставили условие – оповергнуть версию, что он получил указание передать “Корону” алеппским раввинам в Израиле». Шамош все это знал, но в книге не написал.

В рукописи, представленной Шамошем, имелись ссылки на измышления Фахама, которые, как он понимал, искажали важнейшие детали этой истории. Институт Бен-Цви отказался напечатать большинство из них под тем предлогом, что торговец, к этому времени уже умерший, заслужил того, чтобы его показали «в положительном свете за два его деяния: он, рискуя собой, доставил этот манускрипт в Израиль, а потом передал государству, а не алеппским евреям». Несколько замечаний в адрес торговца сырами были оставлены в рукописи, но, когда до детей Фахама дошли слухи о еще не опубликованном тексте и они стали угрожать, что подадут в суд, институт удалил и эти замечания.

Со временем Шамош, чувствуя ответственность за «Корону», принял близко к сердцу небрежное отношение к ней и добавил несколько кусков текста об ущербе, нанесенном манускрипту за годы его хранения в Институте, где цитируются те же отчеты экспертов, которые я отыскал позже. Однако эти фрагменты в книгу не вошли, институт их удалил. Как помнится Шамошу, ученые сказали ему, «что они не выпустят книгу, которая выставляет их преступниками». Он начал борьбу, но в конце концов согласился опубликовать книгу в одобренном институтом виде, когда понял, что условия договора делают его бессильным, и после того, как институт дал ему обещание ускорить реставрацию «Короны». В архиве института я нашел оригинальный авторский текст, где нежелательные абзацы были помечены крестиками. В книге, которая в конце концов вышла в свет, нет откровенных признаков того, что из нее вымараны куски, что кто-то был не столь уж и честен или какие-то факты были опущены.

Одним из исследователей, связанных с публикацией этой книги, был Менахем Бен-Сассон, профессор, ставший впоследствии членом кнессета, а затем главой Еврейского университета. В интервью он сказал, что не припомнит, какая информация была изъята из книги Шамоша о «Короне». Другим редактором книги был Цви Цамерет, долгое время служивший административным директором института; он ушел с поста в 2009 году, после того как двадцать шесть лет занимал ведущее положение в Министерстве образования. Когда я показал ему ответы автора книги, он подтвердил его правоту, но и не подумал извиниться. Информация о небрежном отношении к книге «не показалась нам столь уж важной», сказал он мне, добавив, что институт заплатил за реставрацию «Короны» столько, что это перекрыло любую небрежность в прошлом. «Нам показалось, что это вроде как самим себя выпороть, – сказал он. – Мы реставрировали “Корону” и мы же выставляем себя в дурном свете – к чему?»