Младшие братья - Игорь Вереснев

— Да, недурно. Хорошо эти уродцы устроились. Вкуснее и в Задвери не найдёшь. — Она мечтательно прикрыла глаза. — Эх, если б у нас всё это росло… А ещё лучше — жить тут.

Максим, как раз выудивший из корзины такую же кочерыжку, застыл. С удивлением посмотрел на княжну. А собственно, с чего он решил, что её следует спасать от лупоглазов? С чего он вообще за неё решать вздумал?

— Послушай… — придвинулся ближе.

Он коротко, не вдаваясь в подробности спора о критериях разумности, пересказал разговор с «дочками». Но и всего остального хватало. Огница вытаращила глаза, даже жевать забыла.

— Не поняла, о каких-таких детёнышах они хотят заботиться?

— Ну… у тебя же будут когда-нибудь дети.

Княжна икнула, насилу проглотив то, что было во рту. И отодвинулась.

— Ты… ты это специально придумал, признайся? Чтобы меня…

Она попыталась вскочить, Максим едва успел схватить её за руки:

— Тише! Я ничего не придумывал. И не дёргайся, пожалуйста! Я ещё не всё рассказал. Мне разрешили остаться с тобой только потому, что я им сказал, что мы… жених и невеста, — он перешёл на шёпот. — Но они наверняка подслушивают и подсматривают. Если поймут, что их обманули, меня выгонят из этого мира.

Огница хмыкнула натянуто. Но придвинулась к нему вплотную.

— И что нам делать?

— Нужно усыпить их бдительность. А Шур тем временем…

Максим осёкся. Девушка смотрела на него. Не дождавшись окончания фразы, поторопила:

— Что должен сделать твой Урмшур?

— Не знаю. Он не сказал. Они же смотрели на нас, ты сама видела! И они понимают каждое слово.

В хижине повисла нехорошая тишина. И выражение лица у Огницы сделалось нехорошим. Она презрительно хмыкнула.

— Макс, ты наивный, как ребёнок. С чего ты взял, что этот шерстяной явится тебя выручать? Он же не человек! Он бросил тебя и сбежал. Где твоя карта?

— В сумке. Гуня сторожит…

— «Гуня сторожит»! — передразнила девушка. — Они забрали твою карту и смотали отсюда.

— Нет, Шур не мог так поступить, — помотал головой Максим. — Он верный друг. И зачем бы он твоего пискуна брал, если бы удрать собирался?

— Чтобы тебя, дурака, обмануть. Не веришь? Так позови его, попробуй.

Связаться с Шуром — это была, конечно, дельная мысль. Максим отвернулся к стене, сдавил пальцами выступ на браслете. Вызов не шёл. И могло это означать лишь одно: парного говорителя больше не существовало. Либо его больше не существовало в этом мире…

— Вот видишь, — торжествующе зашипела Огница, — сбежали они! А я тебя предупреждала — не водись с нелюдями.

Максим сидел ошарашенный. Шур сбежал?! Нет, нет и ещё раз нет! Он не мог в такое поверить. Не хотел верить!

С минуту они молчали. Затем княжна снисходительно ухмыльнулась, тронула Максима за руку.

— Ладно, чего уж теперь. Давай думать, как нам отсюда выбираться. Если ты не хочешь забавлять лупоглазых, словно зверушка в клетке. Пожалуй, у меня есть план. В следующий раз, когда они сюда заглянут, уговори одного спуститься вниз. И как только он это сделает — бросайся на него. Ты справишься, они хлипкие, хоть и проворные. А я по верёвке залезу наверх, утихомирю остальных караульных. Главное, всё сделать быстро, чтобы они не успели свои трубки похватать.

Она замолчала, явно ожидая одобрения и восхищения. Но вместо этого Максим спросил:

— А дальше что? Предположим, мы выбрались из клетки. Дальше что делать? Мы же на дереве висим. На очень высоком дереве.

— Ой, там видно будет! В любом случае, я здесь не останусь. Я им не курица-несушка! Лучше погибнуть, чем…

Она шмыгнула носом, отвернулась, не закончив фразу.

План, предложенный Огницей, никуда не годился, это Максим понял сразу. Вряд ли они сумеют из клетки выбраться. А если и сумеют? В незнакомом месте, без оружия, не на земле даже, а чёрт знает как высоко, в самом логове тварей, которые по деревьям скачут не хуже обезьян. Не сбежать им. Разве что зажмуриться и вниз головой…

От подобной перспективы его передёрнуло. И тут же вспомнилось, что сам-то он не пленник. Позвать сейчас караульных, сказать, что передумал, и можно продолжать путь. А Огница… Он попробовал представить себя на её месте, и его вновь передёрнуло. Посильнее, чем в первый раз. Зато она живой останется. И кормят здесь неплохо.

Девушка опять посмотрела на него:

— Так что, мы вместе? Или ты боишься?

Максиму сделалось совсем скверно. Это что же получается? Ему нужно сделать выбор: предать или рискнуть жизнью? Нет, он бы рискнул, если бы вероятность успеха была хотя бы пятьдесят на пятьдесят. Но у них-то вряд ли более одного процента имеется. Значит, предать, бросить её одну? Или это не предательство? Он ей ничего не обещал, девчонка сама навязалась. Наоборот, он её честно предупредил: «Высадим на первой же остановке». Вот эта остановка и приключилась. Да здесь вовсе не плохо! Не у гвыхов же он её оставляет.

Всё было правильно… и неправильно!

Молчание затягивалось. Взгляд Огницы становился всё подозрительнее.

— Почему ты не отвечаешь? — наконец не выдержала она.

А что он ей должен ответить? Признаться, что не готов рисковать жизнью ради её свободы? Наверное тогда она поймёт, что выхода отсюда нет, смирится со своей участью… Но если признаться, то это и будет выбор! После такого он не сможет оставаться рядом с ней. Потому что он окажется человеком, разумным существом, а она… забавной зверушкой, домашней любимицей.

Не в силах сидеть, Максим вскочил, принялся ходить по хижине взад-вперёд. Ходить — всегда лучше, чем сидеть. Умные мысли в голове появляются.

На этот раз мысль была лишь одна: существовал и третий выход — ждать. Вдруг что-нибудь изменится? Например, мама-лупоглазиха передумает. Или… Шур вернётся?

Третий вариант ему понравился куда больше, чем второй! Он снова плюхнулся на тюфяк.

— Конечно мы вместе.

Девушка расцвела в улыбке. И быстро наклонившись, чмокнула его в щёку. Хихикнула:

— Мы же жених и невеста, хоть и понарошку. А я придумала, как лупоглазов сюда заманить. Надо съесть все фрукты! Тогда им придётся забирать пустую корзину.

Максим уставился на гору сочных фруктов. Съесть их — занятие на много-много часов. Как раз то, что нужно.

— Хорошо, только попозже, и так живот полный, — кивнул, соглашаясь. Подумав, добавил: — А пока давай спать. А то отдохнуть нам так и не дали.

— Ты что, сможешь заснуть здесь? — изумлённо уставилась на него девушка. — В клетке?!

— Ну… хотя бы полежим. Заодно усыпим их бдительность.

Огница подумала, кивнула.

— Если так, то ладно. Чур, я у стенки!

И не дожидаясь согласия, вытянулась на тюфяке. Уже почти успокоившись, Максим прилёг рядом.

Однако надежда, что удалось получить несколько часов отсрочки, не оправдалась. Едва он задремал, как Огница легонько толкнула локтем в бок:

— Макс!

Максим протёр глаза, приподнял голову. Как раз в тот самый миг, когда из открытого люка соскользнул по верёвке «средний сын». Под мышкой у него был свёрток.

— Уважаемый Маакс, прости великодушно, что мы тебя разбудили. — Лупоглаз подобострастно поклонился. — Мы не знали, что твой сон так чуток. Прими этот скромный дар. Дочери Коолайнель сшили удобное одеяние для нашей новой любимицы.

Он взмахнул руками и свёрток скользнул вниз, превращаясь в короткое ярко-зелёное платье.

В фасонах женской одежды Максим не разбирался, но этот был совсем уж прост. И в то же время платье выглядело куда симпатичнее, чем охотничьи куртка и штаны, которые носила девушка. Он хмыкнул, представив, как будет смотреться ярко-зелёное рядом с её рыжими волосами…

— Макс! — Огница толкнула его со всей силы. — Действуй!

И разбудила окончательно. Максим с ужасом понял, что решение принимать надо немедленно. Ещё не соображая, как быть, он встал… И тут тихонько запищал браслет на руке. Шур вернулся!

Он чуть зубами не скрипнул с досады. Сейчас бы ответить на вызов, обсудить с другом план побега — наверняка тот предложит что-то дельное! Но как обсудишь, когда на тебя пялятся?!

Сзади зашуршало — девушка поднялась с тюфяка. Максим буквально затылком ощущал, как она неторопливо обходит его, приближаясь к верёвке. На толстогубой морде лупоглаза застыла вечная улыбка, но что он думал на самом деле, было не понять. Стоит, держит в четырёхпалых лапах-руках платье. Ручки у него, и правда, хлипкие. Прыгнуть, подмять под себя — вякнуть не успеет. А Огница сильная, по верёвке в две секунды на крышу выскочит. И, пожалуй, справится с караульными… если их там один или двое. Но потом всё кодло навалится, и когда Шур подоспеет, будет поздно. Нет, нельзя бунтовать. Нужно время тянуть!

Княжна тихо кашлянула: поторапливает. Максим понял — если он не бросится на лупоглаза, она сама это сделает. И никак эту дуру набитую не остановишь! Разве что… Он шагнул вперёд, заслоняя «среднего сына» от охотницы. Стараясь, чтобы голос звучал спокойно и обыденно, заговорил: