Вечный юноша - Софиев Юрий Борисович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все это весьма мерзко, но faire ta — que.
Что касается меня — в Берлин я посылал на пробу 6 стихотворений (старых), но пока что не льщу себя никакой надеждой. «Будем посмотреть». Если подойдут, напишу о моей жизни на Родине. Но я не умею и определенно не хочу потрафлять вкусам, чьим бы то ни было. Буду писать так, как чувствую, думаю, вижу. Ник. Ник. как-то сказал мне, что мне изо всех нас больше всего повезло, т. к. у меня есть «немая» профессия, и нужно сказать, весьма любезная моему сердцу — во-первых, я действительно люблю зоологию и по натуре натуралист, а во-вторых, люблю рисовать. Но я льщу себя надеждой, что у меня кроме того есть чувство современности и я нашу современность принимая, понимаю и люблю. И еще, кроме того, на любом этапе моей жизни и на любом новом месте всегда «обрастал» друзьями и книгами. Ну, а в свое время «друзьями» — женщинами. И тоже, вероятно, потому, что к людям я тянусь и людей, в общем, люблю. Но у меня есть и большой недостаток — отсутствие «ершистости». Правда, до тех пор, пока меня не разозлят. С очень ранних лет жизнь приучила меня к большой сдержанности и выдержке, и я, пожалуй, за это ей благодарен, но эта же жизнь и исковеркала меня немало.
Вот, видишь, на этот раз я чрезмерно болтаю (…). Это, вероятно, потому, что всегда помню, что и я в жизни делал очень много больших глупостей и был за это жизнью бит.
Кроме того, тут приличествовало бы привести длинную цитату из любезного мне Монтеня: «О раскаянии»:
«…Я говорю правду не всегда до конца, но настолько, насколько осмеливаюсь, а с возрастом я становлюсь смелее, ибо обычай, кажется, предоставляет старикам большую свободу болтать, и не впадая в нескромность, говорить о себе». Amen! Ну, вот, любезный друг мой, крепко тебя обнимаю. Юрий.
30/VIII
Вышли в великолепном издании «Птицы Казахстана»
Авторы презентовали мне его с трогательной надписью: «Дорогому Юрию Борисовичу Софиеву в знак дружбы и уважения с особой признательностью благодарные авторы». Долгушин, Корелов, Гаврин, Кульшина.
В нем 86 моих рисунков и 43 в I томе.
12/ IX Вернулся с Или.
14/ IХ Отправил письмо П.П. Бибе(?) в Джамбул
15/ IX Отослал письмо Мамченко, Рае.
17/IХ Уехал в дом отдыха Каргалинка.
26/ IХ Вернулся домой.
Прочитал в доме отдыха в «Новом мире» III часть «Годы, люди, жизнь» Эренбурга — очень хорошо. Очень хороши у него «сердца горестные заметы». В «Новом мире» за 60-й год «Сестра моя, Болгария» Алеши Эйснера — живо и талантливо. К сожалению, не было окончания.
Рассказы Андерсена-Нексе. Понравилось «Кукла», В. Стасова — «Статьи и заметки». В частности, о М.П.Третьякове и его галерее.
18.
Улита едет — когда-то будет.
Для людей, привыкших печататься за рубежом, до чего удивительны наши темпы! В августе 61 года Павлов мне сообщил, что стихи мои будет печататься в «Рыболов-спортсмен». В сентябре 1962 г. получено извещение, что моя рукопись (одно несчастное стихотворение) «Подготовлена к печати» в альманахе «РС» № 19. На днях узнал в книжном магазине, что на следующей неделе поступит в продажу «РС» № 17, а за № 17 «Охот Пр.», где помещено «В камышах Чу», я получил гонорар еще в конце августа! — еще ни слуху ни духу. В продаже имеется только № 16 1960 г. Словом, № 19 вероятно появится года через два, в крайнем случае! А должны они выпускать по два альманаха в год –17,18,19, 20 — 1962 г.
Слава богу, что покуда-то они присылают сразу после «подготовки к печати». Книга о Дунаевском — «подготавливалась к печати» — 5 лет!
Совершенно не понимаю, чем это объясняется: наши академические издания все-таки выходят из года в год регулярно.
27/ IX Ответил Мите
2/ X Отправил письмо Лене
Отправил письмо Кобякову.
(Приклеена машинописная статья Ю.Терапиано «Из дальних странствий возвратясь», из «Русской мысли», № 8, 1962 г., Париж, где идет разбор публикаций «Простора» за июнь 1962 г. и где резко критикуются воспоминания Дм. Кобякова о Бунине — Н.Ч.).
«Передо мной июньский выпуск казахстанского журнала «Простор» — «литературно-художественный и общественно-политический иллюстрированный журнал Союза писателей Казахстана», издающийся в Алма-Ате, столице Казахстана.
Рисунки, заголовки, репродукции, шрифт — сделаны с современным вкусом, литературный отдел, в общем, тоже на неплохом уровне.
Отмечу стихи казахстанской поэтессы Турсынхан Абдрахмановой (пишет стихи с 1954 года, автор трех сборников стихотворений), полные восточного своеобразия, претворенного по законам новой русской поэзии. Хотя в переводе (хорошо сделанном Федором Моргуном), конечно, часть очарований стихотворений пропадает, все же общий тон Абдрахмановой и ее интонации до нас доходят.
Другой казахстанский поэт, О.Сулейменов, вероятно, очень порадовал бы своим стихотворением «У памятника неизвестному солдату» Н.Берберову, стремящуюся направить новейшую поэзию по пути современной западной. О.Сулейменов пишет без рифм, образы его ассоциативно стремятся вызвать ряд «приближающихся» образов, стихотворение растянуто, как и полагается тем, кто следует, например, за Элиотом.
Отдел прозы содержит «Документальную» повесть Ф. Егорова из эпохи последней войны — «Встретимся в Берлине» и переводной рассказ восточно-германского писателя Г. Продоля «Тюбик губной помады» с искусно запутанным авантюрно-шпионским содержанием.
В отделе «критика, библиография» — содержательная статья о творчестве М.Шолохова, И.Омарова («Заметки читателя») и статья Х. Алибаева о воспоминаниях И.Эренбурга «Люди, годы, жизнь» (книга I и II и помещенная в «Новом мире» книга III).
ХАлибаев подробно разбирает отдельные главы книги Эренбурга, отмечая его уменье делать портреты писателей, поэтов и художников, русских и иностранных, и в то же время касаться многих других вопросов порядка художественного, общественного и национально-политического.
Петр Гавриленко в очерке «Месяц в станице Вешенской» рассказывает о М. Шолохове. К очерку приложено несколько репродукций: Шолохов на охоте, Шолохов с внуком Андрюшей, держащий убитого селезня, и Шолохов с двумя другими охотниками под стогом сена.
Интересны также «Страницы истории» — о прошлом Алма-Аты и об истории этого древнего края.
Сделав беглый обзор шестого выпуска этого журнала, перейду к неожиданной встрече, на страницах литературного отдела, с двумя «парижанами», бывшими членами «Союза молодых поэтов и писателей в Париже» и участниками монпарнасской жизни.
Это, во-первых, покойная поэтесса Ирина Кнорринг, автор двух сборников стихов, изданных при ее жизни, и третьего, вышедшего посмертно в 1949 году.
Краткая биографическая заметка рассказывает о горькой судьбе Ирины Кнорринг, о ее трудной эмигрантской жизни, осложненной тяжелой, хронической болезнью, от которой И. Кнорринг и умерла в 1943 году, во время оккупации немцами Парижа.
Затем следует семь стихотворений Ирины Кнорринг разных лет, полные грусти, тоски по родине и ощущения обреченности — И. Кнорринг сознавала, что ей лично никогда не удастся дожить до лучших времен.
Стихам Ирины Кнорринг отзыв о ее поэзии Анны Ахматовой, датированный 24 марта 1962 года (Ленинград) — его с радостью прочтут те «парижане», которые любили стихи Ирины Кнорринг — привожу его полностью:
«По своему высокому качеству и мастерству, даже неожиданному в поэте, оторванном от стихии языка, стихи Ирины Кнорринг заслуживают увидеть свет. Она находит слова, которым нельзя не верить. Ей душно, скучно на Западе. Для нее судьба поэта тесно связана с судьбой родины, далекой и даже, может быть, не совсем понятной. Это простые, хорошие и честные стихи.
Анна Ахматова».
Крыловская строчка «Из дальних странствий возвратясь», пришедшая ко мне из «запаса памяти», в приложении к судьбе Ирины Кнорринг, звучит лирически и трагически.
