Горький привкус победы - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дома вроде бы тоже устаканилось.
Жена, выпустив пар, успокоилась на некоторое время. Дочка тоже дулась недолго. Тем более он сумел искупить свою вину сторицей, пообещав непременно прийти на очередной школьный спектакль. А попутно, в качестве компенсации за нанесенную обиду, выполнил еще одно свое давнее обещание. Нина, не так давно — к ужасу матери! — увлекшаяся фэнтези, потихоньку перешла от исторических сказок Семеновой к серьезным книгам по истории страны. Несколько раз бывала на автобусных экскурсиях по городам Золотого кольца и очень просилась в понравившийся Суздаль, который видела «мельком», хотя бы на пару дней.
Когда Александр Борисович сказал, что готов вечером в пятницу отправиться туда на все выходные, Нина запрыгала, как первоклашка, бросилась к нему на шею, чмокнула и умчалась в свою комнату, отыскивать в Интернете информацию о возможности ночевки в этом провинциальном городке. Надо сказать, что цены в древнем захолустье мало чем отличались от цен в московских отелях. Но напористость дочки была вознаграждена: на каком-то из туристских форумов она прочитала восторженный отзыв о квартирной хозяйке, сдающей туристам верхний этаж своего дома, превращенного в этакую частную гостиницу. Говорили об уюте, о радушии хозяев и о вполне божеской плате за место. Пока отец был занят своими преступниками, Нинка дала матери телефончик, ну и объяснила, чего от нее требуется.
В пятницу Александр Борисович сказал своим ребятам, чтобы в случае затруднений обращались к Грязнову, поскольку тот согласился побыть «оперативным дежурным» по делу Асафьевых на выходные. Ну разве что ядерная война случится, тогда, разумеется, и ему можно было сообщить. Все равно ведь будет на связи. С дьявольским изобретением мобильных телефонов никуда от работы стало не деться…
Раздав последние «ценные указания», он, что называется, удрал пораньше. И в пять пополудни семья стартовала, предварительно созвонившись с Суздалем, чтобы часам к девяти ждали.
Горьковское шоссе — не самая лучшая дорога в России, но «француз» вел себя вполне по-мушкетерски: быстро и ласково. Турецкий всегда старался не пользоваться своими прокурорскими «корочками» без надобности, поэтому правила обычно соблюдал. И только в поездках по трассе на дальние расстояния, как и всякий нормальный автомобилист, держал скорость километров на двадцать выше дозволенной. Честно снижая ее, когда встречные машины моргали дальним светом.
Остановились лишь однажды — в Лакинске, который славится местным пивом. Купили несколько пластиковых бутылок: на ужин, да хозяину «гостиницы» в качестве презента. Стольный град древней Руси Владимир миновали транзитом, полюбовавшись Золотыми воротами и куполами соборов из окна автомобиля.
При подъезде к Суздалю немного заплутали — свернули на Иваново. Но быстро спохватились и вернулись на окружную дорогу, ведущую к Покровскому монастырю. Первый же поворот налево, затем направо к частным домикам по грунтовой дороге — и на высоком пороге третьего строения от асфальта с распростертыми объятиями их встретила Ольга, хозяйка апартаментов.
— С приездом! — Она была искренне рада. Не потому, что заработок, а потому что ей нравилось делать людям добро. — Как добрались? Не блудили?
— Нет, — улыбнулась в ответ Ирина. — Только собираемся.
Турецкий локтем слегка подтолкнул ее под ребра. Веди, мол, себя прилично. Открыл было рот — сознаться, что немного заблудились, но сказать ничего не успел.
— И хорошо, — прежде него откликнулась улыбчивая хозяюшка. — Сегодня вторая комната у меня пустует. Поэтому весь этаж в вашем полном распоряжении.
Она на секунду призадумалась.
— А знаете что? Давайте мы девочку положим в своей комнате. Это ничего не будет вам стоить.
— Спасибо. Мы можем заплатить, — начал Турецкий.
— Нет-нет! — Ольга была настроена решительно. — Так вам будет удобнее. И никаких денег. Все равно комната не занята.
— Спасибо вам, — Ирина согласилась, и Турецкому оставалось только последовать ее примеру.
— Спасибо!
Перед тем как идти спать во внезапно обретенный «номер», Нина устроила родителям краткий ликбез.
Собственно, Александр Борисович однажды уже бывал в Суздале. Лет десять, а может, и пятнадцать назад он был тут в командировке, расследуя дело, связанное не то с убийством настоятельницы Покровского монастыря, не то, наоборот, с умерщвлением настоятельницей одной из послушниц. Тогда газетчики подняли шум, который поднялся аж до уровня самого Патриарха Московского и всея Руси, и по просьбе церкви и государства дело было поручено Генеральной прокуратуре. Убийцу изобличили, но подробностей Турецкий вспомнить не мог, как ни морщил лоб. Похоже, дружок, пора тебе и впрямь на покой, мрачно заметил сам себе Александр Борисович. Не иначе склероз начинается…
Впрочем, о том, что в монастыре покоятся останки Соломонии Сабуровой — жены великого князя Московского Василия III и четвертой жены Грозного Анны Васильчиковой, Турецкий знал. Как слышал и о том, что до переезда в Успенский монастырь на Ладоге здесь томилась первая жена Петра Великого Евдокия Лопухина. Но на этом его познания об этих исторических местах заканчивались. Поэтому он с удовольствием слушал исторические анекдоты, которые вспоминала дочь.
А рассказывала она забавные вещи о русском Нострадамусе Василии Васильеве, принявшем в монашестве имя Авель.
Родился пророк в середине восемнадцатого века в деревне Акулово под Тулой. До двадцати восьми лет ничем особым не выделялся, но внезапно бросил семью, работу и принял постриг в Валаамском монастыре под именем инока Адама. Прожив в монастыре год, Адам уединился в пустыне на том же острове, где получил дар предвидения событий. Сам он объяснял это тем, что «неведомо как оказался на небе и там прочел две книги». С тех пор с ним беседовал некий голос, который велел ему не держать своих знаний при себе, а сообщить о них «избранным», то есть государям.
Спустя несколько лет Васильев написал первую часть книги предсказаний. Ее содержание касалось царствования Екатерины II и оказалось настолько возмутительным, что дело дошло до Синода и самой императрицы. Шел сороковой год правления Екатерины, а в предсказаниях было сказано, что править ей ровно сорок лет и что корону после ее смерти получит не любимый внук Александр, а ненавистный сын Павел. Императрица была в ярости. За предсказание Васильев был расстрижен и приговорен к смертной казни «за оскорбление высочайшей власти», но потом смертная казнь была заменена пожизненным заключением в Шлиссельбургскую крепость.
Однако в том же году, после сорока лет правления, Екатерина скоропостижно скончалась, а на троне действительно воцарился ее сын. Мистически настроенный и эксцентричный Павел, узнав из тайного архива матери о предсказаниях Васильева, послал за ним. Далее начинаются странности. Во-первых, якобы монарх тайно беседовал с расстригой и узнал от него некие откровения, касающиеся судьбы Романовых. Более того, эти откровения Павел изложил письменно в виде «Письма к потомку» и поместил в архив с пометкой: «Вскрыть через 100 лет после моей смерти». Во-вторых, Васильев не подвергается репрессиям, ему разрешено вновь постричься в монахи. И в 1796 году в Александро-Невском монастыре он повторно принимает постриг под именем Авеля.
Но вскоре Авель покидает монастырь и отправляется странствовать по Руси. В конце концов провидец возвращается на Валаам, где пишет вторую часть книги предсказаний, касающуюся участи Павла и его скорой смерти. За свои предсказания Авель вновь попадает в Тайную канцелярию и вскоре повторно заключается в Шлиссельбургскую крепость. Но менее чем через десять месяцев император был убит. Не верящий ранее в мистику новый царь Александр Павлович освобождает Авеля и ссылает на Соловки. Здесь Авель не угомонился и вскоре написал третью книгу предсказаний, касающуюся правления Александра I и ближайшей судьбы России: нашествия французов и сожжения Москвы. Разгневанный император велел заточить Авеля в монастырскую тюрьму, «покуда не сбудутся его предсказания».
После войны с Наполеоном и разорения Москвы Александр велел выпустить Авеля, дать ему паспорт, деньги и разрешил свободно передвигаться по России и вне пределов страны. В это время Авелю исполнилось пятьдесят шесть лет. Он был еще крепок телом и отправился, как бы сейчас выразились, в мировое турне. Авель посетил многие уголки России, побывал в легендарном Царьграде-Константинополе-Стамбуле, Иерусалиме, на Афоне. Возвратившись на родину, он поселился в Троице-Сергиевой лавре. Слава Авеля-предсказателя стала огромной, к нему постоянно приезжали вельможи и их жены, дочери с просьбой предсказать судьбу и выбрать правильно жениха. Но на подобные просьбы Авель не откликался, предпочитал уединение. В монастыре он написал две книги: «Житие и страдания монаха отца Авеля» и «Книгу бытия», где затронул вопросы сотворения мира и человека.