Вандал (сборник) - Андрей Посняков

Судно!!! Быть может, именно в нем причина? Если допустить… вот просто так, пусть на несколько минут, допустить, что старик-антиквар месье Альфред Бади прав, то… то все становится вполне логичным. И древние города, и рабство, и вилла, и полное – полнейшее! – отсутствие каких-либо примет цивилизации – автомобилей, мобильников, рекламы… Господи… неужели правда?!

Если так, то месье Бади, он… он, наверное, мог бы кое-что объяснить… Хотя нет – если б мог, объяснил бы. Так он, Александр, и не спрашивал, наоборот, ухмылялся – не верил! Да кто ж в такое поверит, будучи в здравом уме и твердой памяти?! Провал во времени! Из двадцать первого века – в четыреста тридцать восьмой год.

Схватившись за голову, молодой человек немного посидел, стараясь ни о чем таком не думать… не получалось! Как-то вот само собой думалось… Почему ж раньше не думалось? Ведь вроде бы все было столь очевидно – особенно в Карфагене. И что? Почему верная мысль – допустим, что она верная – была с негодованием отброшена Сашей? Да потому что люди – все люди вообще – привыкли жить в плену собственных предрассудков, часто даже навязанных извне. Если что-то происходящее настолько невероятно, что не укладывается в голове, значит, его и быть не может! Как говорилось у Чехова – не может быть, потому что не может быть никогда. Да и сам Александр всегда был человеком недоверчивым, циничным, быть может, даже чересчур. Верить какому-то сумасшедшему старику? Да упаси, боже!

И все же старик, наверное прав… Господи… Четыреста тридцать восьмой год! Но ведь это может оказаться и неправдой. Может. Но, если мыслить логически, принимая во внимание окружающую среду, где никаких признаков двадцать первого века нет совершенно, то лучше подготовиться заранее… подготовиться к чему? К встрече с варварским миром? Так Саша с ним давно уже встретился и ничего, не умер. Вот только – опять в рабстве.

Четыреста тридцать восьмой год… кстати, интересно, откуда антиквар установил эту дату? Да, легче легкого – просто спросил у любого, сколько лет прошло от рождения Иисуса Христа. Кстати, вот и нужно спросить… хотя бы у соседа – крепкого светловолосого парня со смешными веснушками. Явно не африканец, скорее, какой-нибудь швед… германец – варвар! Что там в истории было-то в это время? Да, насколько Александр помнил, ничего хорошего! Откровенно говоря, Саша мало что из этой истории помнил, в школе сей период как-то плохо объясняли, довольно туманно, хорошо хоть к фильму, к съемкам, удалось кое-что почитать. Так, весьма поверхностно. В общем, все сейчас куда-то переселялись, в основном – германские племена: франки, готы, вандалы, лангобарды, бургунды, маркоманы всякие… Вандалы – асдинги и силинги – уже успели пожить в Испании, оставив о себе память в виде называний одной из провинций (Андлалусия – «Вандалузия»), и вот, вытесненные вестготами, подались в Африку. В римские, сомнительной управляемости из центра, провинции – Мавританию Цезарею, Нумидию, Африку. Не сами по себе подались, а по приглашению римского наместника Африки Бонифация, надеявшегося с помощью новых федератов справиться с пиратами. Вот и позвал вандалов, аланов, свевов… Пустил лисиц в курятник! Впрочем, не позвал бы – так сами пришли б. И так-то захватили Гиппон Регий – кстати, родной город знаменитого раннехристианского философа Августина Блаженного, сочинения которого «О Граде Божьем и Граде земном» Александр как-то почитывал еще в юности, намереваясь куда-нибудь поступить. Кроме Гиппона и многих других городов, вандалы не добрались только, пожалуй, до столицы провинции – Карфагена. Вандалы… уже не просто сами по себе вандалы, имелось уже и королевство, и честно – куда денешься? – признанный римским императором Валентинианом король – тот самый Гейзерих, роль которого играл липовый гомосексуалист-суперзвезда Лешенька Стрепов и иногда подменявший его Сашка. Такой вот расклад получается. Вандалы и все прочие без конца пиратствовали, грабя не столько купеческие суда – таковых становилось все меньше, кому же охота подвергаться совсем уж неразумному риску? – сколько прибрежные города и селения. Прибрежные – по всем берегам Средиземного моря. Балеарские острова, Сардиния, Корсика буквально на глазах превращались в пиратские базы, одиночные корабли сбивали в волчьи стаи морские разбойничьи вожди – хевдинги, из которых король Гейзерих, вне всяких сомнений, являлся самым крутым паханом. Ему б еще Карфаген захватить – военно-морскую базу – и прибрать к рукам тамошний флот… Круче никого бы и не было! Правда, имелись еще ромеи – Восточно-Римская империя, Византия. Эти пока крысятничали по мелочи, занятые внутренними проблемами – всякими там народными восстаниями, наглыми поселениями славян и прочим. Звезда Византии по-настоящему вспыхнет лет через сто – при Юстиниане. Да… Рим скоро падет. Всё! Конец эпохи. Правда, и сейчас столица Западной Римской империи вовсе не Рим, а Равенна.

Да уж… Александр передернул плечами – угораздило же попасть в такое неуютное время! Господи… Вот опять! Да ведь быть такого не может… Потому что не может быть никогда? А вдруг – может? Ведь, если поразмыслить, сопоставить факты – именно так все и выходит. Чего ж раньше не размышлял? А некогда было. То одно, то другое – то рабство, то девчонки, то кухня, – когда уж тут с мыслями-то собраться?

Сашка вдруг вздрогнул, заметив устремленный на него взгляд – это проснулся сосед, веснушчатый парень со светло-рыжими космами и редковатой бородкой.

– Сальве! – звякнув цепью, вежливо поздоровался пленник. – Не скажешь, когда тут выдают вино? Забыл вот спросить у Тибальда.

– Вино? – парень нагнулся и, пошарив рукой под низенькой корабельной скамьей – банкой, – извлек оттуда початый кувшин, заткнутый тряпичной пробкой. Вытащив тряпку, протянул кувшин Александру: – На! Только все не пей – оставь мне немного.

– Ну, конечно.

Вино оказалось не очень-то хорошим, к тому же еще и теплым, да и по вкусу сильно смахивало на уксус, но тем не менее уж все лучше, чем ничего.

Сделав пару долгих глотков, Саша поблагодарил и вернул кувшин хозяину, припавшему к сосуду с ничуть не меньшей жаждой, чем – вот только что – пленник.

– Ты, я вижу, из новеньких? – снова протягивая кувшин, парень кивнул на цепь. – Это ничего, проявишь себя – снимут. Мы многих местных так набирали – и ничего. Парочка, конечно, сбежала, зато остальные и назад домой не хотят. К чему дрожать перед поганой имперской властью, когда тут – свобода?!

– Ага, свобода, как же, – саркастически хмыкнул молодой человек. – Это с цепями-то?

– Ну, ты это… подожди чуток, – незнакомец обиженно хмыкнул. – Не все сразу. Вина будешь еще?

– Так кончилось же!

– Сейчас еще спросим! – парень повернулся и хлопнул рукой по плечу храпящего соседа. – Эй, Видибальд! Видибальд! Да проснись же… Да-а… чувствую, никак нам его не разбудить. Придется ждать до обеда.

– А когда обед? – заинтересованно спросил Саша.

Варвар посмотрел на небо:

– Скоро.

Потом немного подумал и представился:

– Меня Эрлоином зовут.

– Очень приятно. Александр.

– Ты гот или римлялин?

– Ни то ни другое. Русский. Склавин – слыхал о таких?

– Слыхал… О русах тоже слыхал.

– А ты сам-то кто? И все вы?

– Я – алан, но есть среди нас и вандалы, и готы, и римляне, и египтяне. Вообще – кого только нет.

– Понятно, – хмыкнул в усы пленник. – Полный пиратский интернационал.

– Что-что?

– Ничего. Говорю – это хорошо, что нас так много.

– Увы, не так много, как хотелось бы, – Эрлоин усмехнулся. – Приходится даже пополнять свои ряды и таким способом… – он снова кивнул на цепь.

Вскоре принесли еду – вареные овощи с рыбой, очень даже неплохой, и снова дали вина, на этот раз разбавленного. Народ вокруг проснулся, ожил – кто-то ругался, кто-то перекидывался шуточками, а кое-кто – остервенело точил меч. По узкой палубе сновали матросы, один из молодых воинов забрался на мачту, уселся на рее, свесив вниз босые ноги, и, приложив руку ко лбу, зорко всматривался вдаль. Складывалось впечатление, будто Тибальд и его люди к чему-то готовились, чего-то ждали.

Чего-то? Все сомнения пленника рассеялись при виде паруса, показавшегося в синеватой дымке неба и волн у самого горизонта, далеко к югу. Сидевший на мачте парень что-то громко закричал. Кормщик навалился на румпель, поворачивая тяжелое рулевое весло, одновременно с ним моряки взялись за шкоты, перехватывая косым парусом ветер – прямой, теперь больше мешающий, был тут же спущен и вместе с мачтой уложен вдоль левого борта. Пираты проделали этот маневр настолько умело и ловко, что, быстро поменяв направление, судно вовсе не потеряло скорости, только шло теперь фордевинд, впритирку к ветру.

Изумрудно-голубые волны вырастали прямо на глазах, и «Золотой Бык» взбирался на них, словно на пологие холмы, и, зарываясь тараном в белые шипучие брызги, стремительно скользил вниз, в пучину, чтобы через несколько секунд снова взмыть в гору. Гребцы еще так и не брались за весла, но были уже наготове, а Саша вдруг ощутил неизвестно откуда идущую радость – настолько захватывающим было это ощущение: море, волны, парусное судно… Бриг «Товарищ», конечно, был в разы больше… но все-таки…