Вандал (сборник) - Андрей Посняков

Саша соскользнул с мачты на палубу:

– Парус долой! Все – на весла.

И, устало опустившись на мокрые от крови доски, грустно опустил голову.

Четыреста тридцать восьмой год. Похоже, это и в самом деле оказалось правдой!

Глава 11. Дождь. Ночь. Волны

…и в путь желанный

понес дружину

морской дорогой

конь пеногрудый

с попутным ветром.

У них оставалось очень мало времени для того, чтобы починить корабль и попытаться уйти от погони, в которой никто из спасшихся пиратов не сомневался. Шторм скоро закончится, и преследователи вновь примутся за дело. Войдут в лагуну… почему бы и нет? В спокойную воду это очень даже просто сделать. Значит, надобно перекрыть им вход… а как? Артиллерия еще не изобретена. Поставить по краям узкого пролива лучников? И что? Враги просто укроются от обстрела за повешенными вдоль бортов щитами. Нет, это не выход, нужно было срочно придумать что-то другой, что-то такое, необычное, что давало бы возможность спастись – ведь, по сути, незадачливые пираты Орестуса Тибальда получили лишь временную передышку. Да, именно так – временную.

Хотя шторм вполне мог затянуться, ведь стоял уже октябрь, месяц, так сказать «сомнительного мореплавания». Если верить Ингульфу – а не верить ему у Саши не было оснований, – таким вот образом характеризовали этот сезон римляне… никогда, впрочем, не являвшиеся хорошими мореходами. Все их морские победы это обычный абордажный бой – мощь легионов, а не судов.

Выставив охранение у пролива, люди Тибальда развели на берегу костер и, набрав из ручья воды, варили в котелке вяленое мясо. По небу бежали низкие сизо-голубоватые тучи, иногда хлеставшие дождем, довольно, кстати, теплым, Александр – так был даже рад подобному душу. Стоял, подставив тугим струям лицо, словно старался смыть с себя кровь… чужую кровь… кровь врагов.

– Я говорю, у этих трусов римлян сезон мореплавания уже закончился, – подошедший Ингульф уселся рядом на камень.

Хоть один родной человек… Александр уже воспринимал парнишку словно младшего братца.

– Римляне только и плавают от восхода Плеяд до восхода Арктура, – к удивлению Саши, «братец Ингульф» показывал недюжинные для варвара знания в области навигации. – То есть с конца мая и до середины сентября, – потянувшись, уточнил парень. – С середины ноября по середину марта они вообще стараются не выходить в море, ну а в остальное время – как когда.

– Значит, вскорости мы останемся без добычи! – ухмыльнулся Саша. – Уж по крайней мере до марта месяца некого будет грабить!

– Как это некого? – подросток удивленно моргнул. – А прибрежные города?!

– Города?!

– Ну, ладно, ладно, так и быть – селения.

– А много ль добычи можно взять в нищих рыбацких деревнях? – Саша нахмурился: не очень-то ему улыбалось грабить и убивать ни в чем не повинных людей. А ведь к тому все и шло, похоже.

– Добычи мало, – согласно кивнул Ингульф. – Но там можно взять рабов!

Рабов… Вот и поговори с ним! И этот – еще из самых лучших. Прямой, добрый и честный парень. Только варвар. Вандал – одно слово.

Четыреста тридцать восьмой год, однако!

Саша уже убедился в верности своих подозрений – проверил дату, спросив сразу у нескольких. Детинушка Видибальд ответить затруднился, а вот Эрлоин назвал дату сразу, не раздумывая – именно четыреста тридцать восемь лет и прошло с момента рождения Иисуса Христа.

– Гляди-ко! – удивился Александр. – Ты прямо этот… вундеркинд, во!

– Просто я собирался принять монашество, – потупив глаза, скромно признался парень.

– Монашество?! А что не принял? Из монастыря выгнали?

– Выгнали, – моргнув, Эрлоин неожиданно улыбнулся. – А я всего-навсего выбил зубы одному монаху… много из себя строил. А когда уходил, поджег монастырь…

– Поджег монастырь?!

– Ну, чтоб помнили, чтоб знали… Ух, как лихо горело!

Разговаривать с подобным святотатцем Александру что-то враз расхотелось. Ему вообще сейчас разговаривать не хотелось. Ни с кем, даже с Ингульфом. Хотелось просто побыть одному, подумать. О жизни подумать, о том, как выжить, чем заняться в этом жутком молодом мире! Ведь не в разбойники же идти, право слово!

А что тогда?

Наверное, прав был старик антиквар Альфред Бади – ушел себе в монастырь, и никаких забот. И крыша над головой, и пища, в том числе – и духовная. Черт! Вот же никак не надо было расставаться с антикваром! Все же – единственный человек оттуда… оттуда… оттуда… Черт побери, ну и бред!

В какой же монастырь подался старик? А черт его, не вспомнить. Может, Ингульф знает?

– На юг они пошли, те монахи, – «младшенький братец» задумчиво взъерошил затылок. – Может, в Нумидию, может, дальше, в пустыню, а может – и в Триполитанию.

Обязательно, обязательно отыскать месье Бади! Впрочем… на кой хрен? Старик трусоват, занудлив. Пусть себе сидит в своем монастыре, молится.

– Что будем делать, вождь? – собравшись с мыслями, Александр подошел к Тибальду.

Хевдинг сидел у костра среди соратников, задумчиво потягивая еще остававшееся вино.

Эрлоин посмотрел на небо:

– Шторм продлится всю ночь… а вот, что будет утром, не знает никто. Может быть, будет ясно… и тогда…

– У нас есть одна ночь! – поправив съехавший с плеча плащ, изодранный и кровавый, предводитель разбойников неожиданно улыбнулся. – Целая ночь! Так что же вы сидите? За работу! Вперед! Надо починить корабль, а дальше… Рус, Ингульф, Эрлоин! Пройдитесь-ка по бережку, осмотритесь.

– Сделаем, вождь! – встрепенувшись, хором отозвались все трое.

Глотнули на ход ноги вина и ушли в дождь.

Серая мгла, быстро темнеющее небо окутывали весь островок туманными мглистыми сумерками, хотя до вечера вообще-то было еще далеко. Дождь то кончался, то вновь припускал с новой силой, однако голубых лоскутков в небе постепенно становилось все больше. Тибальд оказался прав – у загнанных в ловушку пиратов имелась только одна ночь, что еще раз подтвердил проворно забравшийся на вершину высокой скалы Ингульф. Осмотрелся, склонился вниз, крикнул:

– Они там! Корабли Хильперика стоят с подветренной стороны.

Ну, конечно, куда же им еще деться? В шторм-то им не подойти к берегу, а вот утром… утром будет видно.

Посланцы хевдинга обследовали весь остров довольно быстро – не таким уж он был и большим – управились часа за полтора. Скалы, галечный пляж, лагуна, небольшая рощица раскидистой средиземноморской сосны, орешник. На скалах имелось множество птичьих гнезд, в ручье должна была водиться рыба, так что, если пришлось здесь задержаться надолго, пиратам никак не грозила бы голодная смерть. Если б пришлось задержаться… Кто б только позволил?! Уязвленный Хильперик наверняка не собирался так просто сдаваться.

Когда разведчики вернулись, уже стемнело, и в небе зажглись огоньки… нет, не в небе, на скалах, в кустах… слишком яркие, слишком низко, чтобы быть звездами… Светлячки!

– Светлячки… – негромко произнес Александр. – Светлячки… Вот что, парни, на корабле найдутся корзины или мешки?

– Да найдутся.

– Тогда наловите их… ну, вот этих самых, светящихся…

– Но…

– А с Тибальдом я сейчас поговорю.

Услыхав предложенный недавно освобожденным пленником план, Орестус Тибальд сначала расхохотался, а потом призадумался. Подозвав какого-то высокого воина, поинтересовался, как долго затянется ремонт судна, и, получив ответ, удовлетворенно кивнул. Ремонтники уже зажгли факелы и теперь деловито стучали топорами. Двое ныряльщиков заводили под дно концы крепких канатов, стягивая треснувший ют. Хоть так… выйти бы… уйти бы… а уж потом можно будет и отремонтироваться как следует.

– Кто пойдет? – поджав губы, негромко поинтересовался хевдинг. – Опасное дело: камни скользкие, а волны бушуют…

– Я пойду, – быстро кивнул Александр.

– И я! – Ингульф встал рядом.

Рыжий Эрлоин улыбнулся:

– И я, пожалуй, тоже. Клянусь Иисусом Христом и Тором – это дело как раз по мне!

– Тогда да поможет вам Иисус… и все наши древние боги!

Вся троица вернулась уже ближе к ночи, мокрые, усталые, но довольные, а самое главное – с чувством исполненного долга. Снова пошел дождь, но сквозь прорехи черных бархатных облаков там и сям уже проблескивали желтые холодные звезды.

Что и говорить – погода благоприятствовала задуманному.

Поднявшись на корабль, хевдинг взмахнул рукой с зажатой в ней плетенкою, наполненной светлячками. Гребцы взялись за весла, ориентируя темп гребли по этим световым значкам… Александр взялся за румпель… или как здесь назывался длинный, упирающийся в рулевое весло, рычаг… Тибальд стоял рядом, у мачты, а Ингульф пристроился на носу, до боли в глазах вглядываясь в ночную темень.