Мифы Дальнего Востока. От хозяина тайги Дуэнте и шаманки Кытны до духов вулканов и мухоморных девушек - Татьяна Владимировна Муравьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моление небу обычно совершалось один раз в год, в мае, перед началом сезона охоты на нерп, или в октябре, перед началом охоты на соболей. Ульчские духи неба, по некоторым сведениям, именовались Морма и Симуни, в жертву им приносили свинью.
Моление в честь небесных духов было родовым, то есть каждый ульчский род совершал его отдельно, так, чтобы представители других родов об этом даже не знали. День моления назначали старики, они тайно оповещали об этом всех родичей, в том числе живущих в других поселениях. В назначенный день на рассвете несколько мужчин шли в тайгу и вырубали молодое деревце (осину или лиственницу), очищали от веток и втыкали в землю возле дома. К вершине привязывали длинную веревку, протягивали ее через специальное отверстие под крышей жилища (чонко) и другим концом привязывали к шесту, установленному в доме. На наружную часть веревки подвешивали маленькие металлические фигурки духов-эзэхе, которые должны были передать небесным хозяевам просьбы людей и отнести им жертвенную пищу.
Старший в роду брал в руки два лебединых крыла с привязанными к ним бубенчиками, взмахивал ими, чтобы привлечь внимание духов неба, и произносил молитву: «Морма, отец! Симуни, мать! На лицо детей своих взгляни! На нашу жизнь посмотри! Жертву нашу прими, пусть не попадет она к злым духам амба!» (Имелось в виду, что злые амба не должны перехватить посланцев по пути.)
После этого закалывали жертвенную свинью, ее кровью брызгали в небо. Мясо несли в дом и варили, сердце свиньи разрезали на маленькие кусочки, и каждый из присутствующих мужчин бросал по кусочку в чонко, приговаривая: «Небо, получи! Позволь нам хорошо жить, без горя и без болезней жить, удачу на охоте нам дай!»
Закончив молитву, снимали с веревки эзэхе и складывали в особый ящик; помещение окуривали багульником, после чего можно было приглашать в гости соседей, принадлежавших к другим родам, и устраивать совместную трапезу. В застолье принимали участие мужчины и замужние женщины, девушки сидели в стороне.
Как и другие тунгусо-маньчжурские народы, ульчи почитали хозяев воды (тэму), причем различали обычных тэму, которых называли тэму-ни — водяные люди, и главного — Тэму эзе, водяного хозяина.
Моление в честь духов воды устраивалось поздней осенью, когда Амур покрывался льдом. Такой обряд каждый род также проводил самостоятельно.
Для угощения духов воды использовалась особая ритуальная посуда охома — деревянная миска, вырезанная в виде утки или рыбы, которая хранилась у старейшины рода и передавалась из поколения в поколение. Золотарёв отмечает, что таких охом «очень немного и они очень старые».
Посуда в форме рыбы. Ульчи. До 1927 г. МАЭ 3618-177.
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера)
В день моления в доме в определенном порядке расставляли фигурки, изображающие духов, и готовили ритуальную пищу: различные каши с добавлением брусники, холодец из рыбьей кожи и пр. Вечером, когда стемнеет, охому наполняли всеми видами ритуальной пищи, мужчины ставили ее на нарты, рядом складывали фигурки духов и шли на берег Амура. Женщины оставались дома.
Во льду делали прорубь, фигурки духов расставляли вокруг, после чего каждый из участников моления брал из охомы по кусочку ритуальной пищи и бросал в воду. Старейшина рода произносил молитву: «Тэму, помоги. Пусть этой зимой рыба хорошо ловится. Пусть все мы будем здоровы: и наши жены, и наши дети. Пусть будет у нас достаточно пищи». Молитва произносилась дважды. Первый раз она была обращена к простым тэму, второй — к главному.
Затем в охому клали кусок амурского льда, который должен был символизировать рыбу, собирали фигурки духов, после чего участники ритуала возвращались домой. К их возвращению гасили огонь, чтобы в доме было темно и женщины не могли увидеть принесенный с Амура лед, — считалось, что в противном случае в течение всего года не будет удачи в рыболовном промысле. В темноте украшали заранее приготовленными священными стружками фигурки духов, себя, детей, а когда лед в охоме полностью таял, зажигали свет и приступали к общей трапезе вместе с соседями. Ели из охомы особыми, специально изготовленными для этого ложками, которые потом выбрасывались.
Если сезон зимней рыбалки начинался неудачно, в середине зимы в честь тэму устраивали еще одно моление. Причем в этом случае пытались вызвать у тэму жалость, для чего в воду вместе с жертвенной пищей бросали всякий мусор и говорили: «Мы так обеднели, что вынуждены питаться мусором».
Повторяющиеся неудачи в промысле ульчи объясняли тем, что кто-то нарушил закон бережного отношения к водным обитателям и тем самым разгневал тэму.
Однажды и в море, и в амурских водах исчезла вся рыба. Изо дня в день рыбаки возвращались домой без улова. Начали люди голодать. Осенью отправились семеро рыбаков на морской промысел в надежде хоть что-нибудь добыть, но не поймали ни одной даже самой мелкой рыбешки. Вдруг опустился на воду туман, поднялся сильный ветер — и лодку с рыбаками унесло в открытое море.
Полмесяца носило их по волнам. Съестные припасы закончились, шестеро рыбаков, один за другим, умерли с голоду. Остался в лодке один, последний. Наконец прибило его к незнакомому берегу.
Сошел рыбак на землю, отправился людей искать. Долго шел, но не встретил ни одного человека, не увидел ни одного селения и только уже поздним вечером заметил на вершине скалы одинокий домик. В окошке виднелся свет, над крышей вился дымок.
Деревня ульчи. 1861 г.
E. G. Ravenstein. The Russians on the Amur, 1861
Поднялся рыбак на скалу, зашел в дом. Видит — сидят у огня седые старик и старуха. В доме тепло, над огнем висит большой котел, и в нем кипит вода. Остановился рыбак у двери, поздоровался с хозяевами. Старик говорит: «Садись, сынок. Ты, наверное, голодный?» Отвечает рыбак: «Голодный. А шестеро моих товарищей от голода умерли». Говорит старуха: «Сейчас мы тебя накормим», а сама протягивает старику рыболовный крючок. Запустил старик крючок в котел, вытянул большую вареную рыбу. «Ешь, — говорит, — сынок, не стесняйся». Съел парень рыбу, а старик вытянул из котла вторую, потом третью. Наелся рыбак до отвала. Смотрит — огонь погас, а вместо котла образовалось прямо посреди дома большое озеро и плавает там разная рыба: и летняя кета, и осенняя горбуша.
Удивился рыбак, а старик говорит: «Мы с моей старухой — хозяева воды и всего, что в ней водится, — посылаем рыбу навстречу рыбакам, чтобы вам, людям, было чем кормиться. Да только в последнее время стали вы ловить рыбы больше, чем можете съесть. Много рыбы из-за этого испортилось, много рыб вы понапрасну загубили. Вот мы и перестали вам рыбу посылать, поэтому приходится вам голодать. Когда вернешься домой, объясни это своим родичам и односельчанам». Говорит парень: «Объясню непременно. Только как мне домой вернуться?»
Снял старик с полки деревянную охому и сказал: «Вот на этой посудине быстро до дома доберешься». Испугался парень: как на охоме море переплыть? А старик говорит: «Не бойся. Я буду следить, чтобы ты благополучно до дома добрался».
Тут стала охома величиной с лодку. Сел в нее парень, старик хлопнул по ее боку ладонью — и охому подхватило большой волной, понесло по морю. Утром солнце взошло за ее кормой, вечером ушло за горизонт перед носом. Достиг рыбак родного селения.
Выбежали ему навстречу родичи и односельчане, обрадовались: они ведь считали его погибшим. Рассказал парень обо всем, что с ним случилось, и о том, что велел передать им хозяин
