Малыш, который живет под крышей - Дарья Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ты думала – что? Он будет каждый раз тебя от твоих тараканов спасать? Нянчиться с тобой будет? Сопли вытирать, жизни учить? И так раз за разом, пока тебе не надоест быть идоткой? Нет. Один раз он тебе руку протянул. А дальше каждый сам за себя. Он так умеет. А то, что ты не умеешь – твои проблемы.
Она запрокинула лицо к безмолвной свидетельнице завершённого разговора – Кассиопее. Поморгала, сгоняя некстати выступившие слезы. И нервы сдали тоже некстати. Кажется, это из Рождественского, ценимого мамой наравне с Евтушенко.
Дура. Идиотка. Тупая курица. Это же надо было так вывернуть его слова. Подумать только – он ей такой совет дал! А своя голова для чего – причёску носить?! Макс саданул по рулю, и от взревевшего клаксона шарахнулся автомобиль справа.
Макс не мог собрать связно ни одной мысли. Такого состояния отупляющего бешенства он в жизни не испытывал. Каким-то чудом хватило ума понять, что полностью отдаться этому чувству за рулём опасно. И он заставлял себя сосредоточиться на управлении машиной. Старательно переключал передачи. Сейчас как никогда радовался, что у него механика. Себе под нос читал показания приборной панели.
Так, едем семьдесят, не нарушаем. Обороты – четыре, надо повышать. Пробег уже под десять, наверное, пора менять масло. Когда он менял масло? Надо посмотреть в сервисной книге. Что ему там залили в последний раз, оригинальную синтетику, кажется? Да какое, на хрен, масло?!
Вот так ты решила, да? Не повзрослела? Всё еще восемнадцать? Ты ведёшь себя, как тупая малолетка, Кира, ты в курсе?! Да и хрен с тобой! Твоя жизнь. Иди. Ложись под Козикова.
И тут он просто увидел. Так ярко, словно в лобовом стекле включили кино. Кира – тонкие пальцы и запястья, растрёпанные волосы, татуировка на плече. Чёрные-чёрные глаза. И этот… рядом с ней. На ней?! Да провались оно всё!
Золотисто-бежевый «вольво», подрезав машину в правом ряду, с лёгким дрифтом вошёл в разворот напротив Малой Морской. Вслед донёсся возмущённый вопль автомобильного гудка.
В обратную сторону поток был меньше. «Вольво» золотистой стрелой летел сквозь Невский, резко перестраиваясь из ряда в ряд. Молодой мужчина за рулём выполнял все действия автоматически, думая только о том, чтобы успеть. Если они уехали из ресторана – где он будет их искать?!
Придумал тоже: доверить Кире Артуровне такое ответственное дело – взрослеть! Не получается у нее пока. Не справляется самостоятельно. Придётся и дальше вести за ручку. Сегодня, завтра, столько, сколько надо. Не бросать же ее одну с не до конца вставшей на место крышей.
То, что он всё сделал правильно – Макс понял, когда подъехал к входу в ресторан. Потому что Кира стояла на том же самом месте. Снова курила. Сейчас он был рад тому, что она курит. Значит, всё правильно. Значит, всё так, как и должно быть. Перегнулся, резко открыл пассажирскую дверцу.
– Садись.
Вышло негромко. Она стояла метрах в трёх от него. В руке дымилась сигарета. Стояла и смотрела. Словно не видела его. Или – не верила. Ему.
– А ну, живо в машину! – проревел Макс.
Наверное, его было слышно даже внутри ресторана. Плевать. Главное, Кира его услышала.
Его крик словно сбросил с нее оцепенение. Полетел трассирующим снарядом окурок. Она сорвалась с места, как спринтер после выстрела стартового пистолета. Зацепилась каблуком за поребрик. Снова не вписалась макушкой. В машину она не села – влетела кубарем. Сумочка упала на пол. Макс еще раз перегнулся и хлопнул пассажирской дверцей – уже в обратную сторону.
С пробуксовкой колёс и со второй передачи золотисто-бежевый «вольво» резко трогается с места. Через минуту машина вылетает на простор Невского. Протестующе пищит бортовой компьютер, помешанный на безопасности.
– Пристегнись. – Зелёные глаза не отрываются от дороги.
Девушка на переднем пассажирском сиденье дрожащими пальцами послушно щелкает ремнём безопасности. Больше в салоне золотисто-бежевого «вольво» не произносится ни слова.
Объект двенадцатый: Финский залив
– Свершилось чудо! Друг спас жизнь друга! Наш дорогой Карлсон теперь с нормальной температурой, и ему полагается пошалить…
Облако взаимного молчания обволакивало их всю дорогу до «Суоменлахти». Оно вышло с ними из машины, оно было с ними в лифте. И нарушил молчание Макс лишь в квартире, когда за ними закрылась дверь.
– Пойдём. – Он взял Киру за руку. Пальцы у нее холодные и чуть влажные.
Кира не ответила. Просто послушно, рука в руке, прошла следом. Туда, к его самому любимому месту, к панорамному окну, за которым поблёскивал разукрашенный лунным светом Финский.
– Садись. – Руки как-то привычно и внутренне правильно легли на ее плечи.
И Кира удивительно мягко и плавно опустилась на пол, туда, в его логово, в разброс разнокалиберных подушек. Села по-турецки, лицом к окну. Правильно села. Точно так, как частенько сидел перед этим стеклом он сам. Поэтому Макс сел зеркальной копией у нее за спиной, точно так же, по-турецки, лицом к Финскому. И ее затылку. От ее волос пахло свежим цветущим парком – ему почему-то вспомнилась последняя поездка в Варшаву и отцветающие каштаны. А еще как-то раз он был в Варшаве в апреле, прямо из промозглой питерской то ли еще зимы, то ли уже весны с головой окунулся в дурманящее бело-розовое облако цветущих яблонь, вишен и слив. Тогда даже голова кружилась от запахов. Примерно как сейчас.
Голова немного кружилась. Злость давно ушла. Его руки на ее плечах – это правильно. Словно прикрывал ей спину. Пока она делает первые взрослые шаги. Да. Надо же это как-то в слова облечь.
– Что ты видишь? – Он наклонился к ее уху. Лёгкое и приятное головокружение не отступало.
– Вода, – негромко отозвалась Кира. – Финский.
– Я всегда хотел жить именно так. Видеть из окна Финский. Слушай… – Макс вздохнул. – Наверное, в прошлый раз я как-то невнятно выразился. Со мной редко, но бывает такое. Я что хотел сказать… – Он протянул руку, подался чуть вперёд, прижимаясь к ее плечам. Коснулся пальцем стекла. Стукнул. – Там – моя мечта. Я давно этого хотел. С университета еще, наверное. И я шёл к этому. Я целенаправленно добивался этого. И, в конце концов – вот! – Еще раз стукнул по стеклу. И с сожалением отодвинулся назад. – Я живу в квартире с видом на Финский – так, как я и мечтал.
Кира
