Зеркало мира - Александр Анфилатов

Ночь провели на стоянке в одной из безлюдных бухт побережья, не рискуя идти на поврежденном корабле в бурном море. К сожалению, в дополнение к несчастьям, постигшим корабль и экипаж, добавилось еще одно, которое впрочем следовало ожидать после сильного шторма. Паллада дала течь. Стихия расшатала набор корпуса, изначально построенный не так прочно, как хотелось бы. Ремонт в Изумрудной долине основательно усилил корабль, но не настолько, чтобы он мог долго сопротивляться перегрузкам. Ярослав сразу поставил людей конопатить швы и черпать воду ведрами, потому как помпы не было. Только в Ринале можно было купить столь совершенное устройство, а простые купцы дорогостоящими приспособлениями не пользовались. Прилагая максимум усилий, удалось сократить течь, но не смотря на это уровень воды в трюме стоял по щиколотку.

Хорошим предзнаменованием среди несчастий стало выздоровление Шведова. Крепкий организм молодого человека справился с болезнью первым из команды. Утром, когда Паллада бороздила волны в трех переходах от цели своего путешествия, Анатолий пришел в себя и даже сумел подняться на палубу. Улучшение его состояния вызывало бурю эмоций среди экипажа, состоящего большей частью из людей простоватых по натуре и не умеющих сдерживать свои чувства, будь то горе или радость. Никто не остался в стороне в выражении своего сочувствия… радости от выздоровления товарища. Тем не менее парень оставался плох и после продолжительного отдыха на свежем воздухе Ярослав проводил его назад в носовой трюм, где сейчас располагался карантин.

Вечером умер матрос арегонец, тихо так, что никто не заметил, кроме Ярослава. Ему не было хуже или лучше, чем остальным больным, или меньший уход получал, но после некоего оцепенения и продолжительного беспамятства, он как бы пошел на поправку: жар спал, пришел в себя и даже сумел спокойно заснуть и более не проснулся. Ярослав был крайне опечален таким исходом, потому как поверил, что парень выкарабкался.

Состояние Юли не внушало радужных надежд, она прошла через все этапы болезни как и остальные, после нескольких суток жара и метаний в бреду, наступило оцепенение и кризис. Температура спала, но девушка не приходила в сознание, тело била мелкая дрожь, более похожая на предсмертные конвульсии, когда мозг посылает хаотичные сигналы всем мышцам тела, совершенно беспричинно. Позже прекратилось и это. Юля просто лежала на своей постели с закрытыми глазами, холодная и влажная от неестественно жирного пота. Ярослав не покидал ее ни на минуту. Жизнь шла своим чередом, где‑то на палубе слышался топот босых ног, раздавались зычные команды Ибирина. Корабль миновал город Драмнен, и до Риналя оставалось два перехода, а он в оцепенении ждал исхода решения судьбы, в том числе и своей. Он не мог снять с себя ответственность, что по собственному эгоизму взял девушку с собой вместо того, чтобы не рисковать и оставить в Изумрудной долине. И вот сейчас она умирала на его руках по его собственной вине. Он не мог этого простить и не мог смириться. Сейчас, когда он не был занят другими больными, он находился здесь возле ее ложа.

Часы сменялись часами, и в один из таких утренних часов в уединенном трюме послышался грохот сдвигаемой решетки люка, и голос Жигана вывел Ярослава из оцепенения последних дней.

— Славка, хватит убиваться, поднимайся, ты нужен…

На палубе ему указали на корабль в двух с половиной кабельтовых к югу идущий пересекающимся курсом с Палладой.

— Ну и что вы нашли в этом судне особенного? — спросил Ярослав, вовсе не удивляясь увиденному. — Здесь, вблизи Риналя, море, значительно более оживленное, — Окинув взглядом горизонт, Ярослав насчитал еще три паруса.

Ибирин, подав ему бинокль, недовольно рявкнул:

— Он правит прямо на нас…

— И что в этом удивительного, — не согласился Ярослав, беря прибор и поднося к глазам, — ветер опять южный, а мы идем левым галсом почти перпендикулярно к встречным кораблям. Вполне вероятно, что пересечем курс, какому — нибудь из них, идущему с попутным ветром на север.

В ответ Ибирин только хмыкнул, а Зенон уточнил:

— Уже битый час он правит точно на нас, еще немного, и мы столкнемся.

Жиган поддержал аборигенов:

— Не может идущий на север кормчий все время менять курс, в соответствии с изменением нашего местоположения. Это не имеет смысла, разве что не желает на нас напасть.

Не выдержав, Ибирин постарался обратить внимание на детали:

— Посмотри, Дхоу, сколько на нем парусов. Зачем это?

Разглядывая в бинокль идущий корабль, Ярослав и сам уже заметил необычное явление, на нем было поднято непомерное по местным меркам количество парусины. Кроме большого грота развернули треугольный марсель, закрепив концы на ноках рея и мачты. Редкостным образом на носу корабля установлены временные мачты: фок и бушприт, на которых также развевались соответственно два паруса. Лишенный предвзятого мнения о примитивности местных мореходов, Ярослав не был удивлен увиденному, но восхитился сообразительности кормчего, сумевшего на скорую руку вооружить свое судно так, что оно значительно повысило скорость. Только не обилие парусов заставило Ярослава испытать подозрения в отношении встречного корабля, а его малая осадка. Судно шло недогруженным. Казалось бы, что с того. Но в сочетании с остальным: высокой скоростью и странным пересекающимся курсом, наводило на подозрения в дурных намерениях.

Глядя на скользящее по волнам судно, Ярослав заметил на палубе всего двух человек: кормчего и матроса чем‑то занятого в носовой части корабля. Само по себе это нормально, но тоже зацепило…

— Ибирин! — резко скомандовал он. — Правь под ветер! Меняем курс! Посмотрим, как он себя поведет.

И обращаясь к окружившим его товарищам, приказал:

— Всем вооружиться. Приготовить луки и арбалеты, но вооруженными на палубу не показываться. Зенон и я остаемся на верху, всем остальным укрыться, кроме тех, кто стоит на брасах. Всем быть готовыми к бою.

Пока команда выполняла распоряжения, Ярослав наблюдал, как чужой корабль медленно повторил маневр Паллады, явно намереваясь догнать ее. К сожалению, перегруженное судно, потерявшее во время шторма часть парусов, не могло тягаться в скорости с недогруженным чужаком, который, не смотря на предпринятый маневр, настойчиво приближался. Иллюзии случайного пересечения курсов исчезли.

Труба и Анна принесли снаряжение и Ярослав прямо на палубе вооружился. Обращаясь к Жигану и команде приказал:

— Разделитесь на две половины и укройтесь под носовой и кормовой надстройками. Натяните под палубой тент, чтобы даже попав на корабль, вас не сразу заметили. Все возьмите щиты и копья. Атакуйте по моей команде, сбрасывая тент.