Зеркало мира - Александр Анфилатов

— А ну, ребята, тащите ее к борту и вычерпайте воду. Счастливое ее сохранение позволит нам уже сегодня наладить сообщение с берегом. Нам не придется ждать окончания шторма, как и собирать из частей новую.

Его желание быстрее наладить связь и попасть в город не были плодом сиюминутного раздумья или дальновидного расчета. Просто порт Цитай был в их планах с Олегом местом следующего захода и сбыта товара. В отличие от Низмеса в Цитае, по его словам, жил не просто клиент, а добрый старый друг, на помощь которого в этот момент рассчитывал Ярослав. Кроме того, после перенесенного шторма имелось множество повреждений в оснастке, корпусе и деревьях мачт, которые требовалось срочно устранить по окончании шторма. Нужно было что‑то решать с больными, купить провизию, да и после понесенных трудов команде требовался отдых.

Сам Ярослав рассчитывал еще до окончания порывов стихии выйти на связь с человеком Олега и исполнить ту цель, ради которой собственно и затеяна была вся экспедиция — получение прибыли.

Ярослав четко отдавал себе отчет, что без живительной силы финансов их колония в данный момент обречена влачить жалкое существование троглодитов и не способна как‑то продвинуться даже при использовании новых технологий. Просто их слишком мало. Золото открывало иные перспективы: приток рабочей силы, искусных ремесленников и надежных воинов для защиты границ или нападения, — это смотря по обстоятельствам. По этим причинам, а также засунув подальше собственные принципы — отвращение к торгашеству и мздоимству — он собирался исполнить их общие с Олегом планы и даже, если удастся, превысить.

Глава 94

Друг, компаньон Олега, оказался мужиком лет тридцати с курчавой русой, короткой ровно стриженой бородой и такого же цвета копной упругих волос. Улыбчивое лицо с правильными чертами и прямым классическим носом производило впечатление беззаботной доверчивости и радушия. По первому впечатлению Ярослава, подобный образ никак не вязался с его торговой деятельностью, но Тимарх оказался дельным и отзывчивым человеком.

Шторм бушевал в течение двух суток, потоки дождя глухой пеленой покрывали бухту и город Цитай. Резкий, смешанный с ливнем порывистый ветер, даже в укрытой бухте подымал крупную волну. Паллада, потеряв основные якоря, медленно дрейфуя, с трудом удерживала положение на стоянке. Приходилось с помощью весел время от времени восстанавливать местоположение. В данной ситуации, как нельзя кстати, оказалась помощь со стороны Тимарха. По просьбе Ярослава, он и его люди доставили на корабль дополнительные якоря, в результате чего, дрейф наконец прекратился и команда смогла передохнуть. Друг Олега предлагал свой дом для отдыха усталых людей, несмотря на опасность заражения, но Ярослав категорически отказался. Он более опасался за целостность команды, чем распространения эпидемии. Да и появление команды в городе могло привести к нежелательным слухам и отрицательному отношению к стоящему в бухте чужестранному кораблю, имеющему на борту больных. По всему было лучше оставить все, как есть, и убраться из Цытая сразу по окончании шторма.

Их с Тимархом секретное дело сладилось быстро и без задержек. Вместе со свежими продуктами доставили на корабль условленную сумму в золоте, а под видом проданных товаров вернули серебро. Поврежденная оснастка и порванные паруса требовали существенного ремонта или замены, но в этом случае ничего не вышло. Тимарх тщетно пытался помочь, однако паруса купить в течение двух суток не удалось. Следовало, делать заказ парусных дел мастерам со сроком изготовления не менее месяца. Паллада оказалась вынуждена по окончании шторма идти в море с теми лохмотьями, что остались от шторма и чинить их в пути.

Неудача с такелажем не стала для экипажа последней. Умер Горх — матрос агеронец, который заболел первым. Его тело зашили в парусину и опустили на дно залива, стараясь скрыть происшествие не только от жителей города, но и от людей Тамарха, обряд погребения провели в тайне. Остальные больные находились в критическом состоянии. Чтобы ни делал Ярослав, ничто не помогало. Люди лежали в горячем поту без сознания, а их товарищи в страхе сторонились карантина, боясь подхватить заразу.

Юля металась в бреду, не узнавая Ярослава, который практически все время стоянки проводил рядом с ней, изо всех сил стараясь облегчить страдания девушки. Он винил себя за совершенную глупость, когда взял женщин в путь. Душевные терзания вылились в долгие часы оцепенения и нежелания чем‑либо заниматься кроме ухода за больными. Он подолгу просиживал возле постели Юли, глядя в одну точку или молясь Богу, в которого верил. Не только он сам, но и команда чувствовала в те дни, что для их товарищей неумолимо приближается развязка.

Рано или поздно, но шторм закончился, выглянуло из‑за туч солнце, и с тяжелым сердцем экипаж Паллады направил потрепанное и не получившее должного ремонта судно в открытый океан. Ни Ярослав, ни Зенон с Ибирином не хотели более оставаться на рейде Цитая и ждать, когда переполненное больными судно, попросят удалиться пританы города. Солнце играло на белых стенах, возвышающихся террасами домов города. Искрились еще мокрые, красные черепичные крыши, а на самой вершине горы сверкали в лучах солнца золоченные крылосы храма предков. Паллада уходила в неизвестность, без новых парусов и почти без якорей с бередящим душу сознанием, что нового шторма им не выдержать.

Свежий восточный ветер кренил мачты Паллады, подымая лохмотья поврежденной оснастки. Из четырех парусов годными к использованию оказались только два, которые уложили в начале шторма и не пользовались. Наиболее нагруженный блинд порвало в клочья, а пошедший на его замену фок–марсель так раздался в своей основе, что и ушивать мало толку. Тем не менее Ярослав заставил людей чинить паруса, а грота–рей, который все же треснул при падении, стянуть бугелями из троса… С поставленной как марсели оставшейся парой парусов, Паллада, потеряв в скорости, тяжело шла на юг, используя удачный восточный ветер, который крепчал и мог в любое время вновь обратиться в шторм…

Ночь провели на стоянке в одной из безлюдных бухт побережья, не рискуя идти на поврежденном корабле в бурном море. К сожалению, в дополнение к несчастьям, постигшим корабль и экипаж, добавилось еще одно, которое впрочем следовало ожидать после сильного шторма. Паллада дала течь. Стихия расшатала набор корпуса, изначально построенный не так прочно, как хотелось бы. Ремонт в Изумрудной долине основательно усилил корабль, но не настолько, чтобы он мог долго сопротивляться перегрузкам. Ярослав сразу поставил людей конопатить швы и черпать воду ведрами, потому как помпы не было. Только в Ринале можно было купить столь совершенное устройство, а простые купцы дорогостоящими приспособлениями не пользовались. Прилагая максимум усилий, удалось сократить течь, но не смотря на это уровень воды в трюме стоял по щиколотку.