Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новое приветственное послание, выведенное рукой императрицы-королевы, последовало 8 сентября 1758 г. после сражения при Цорндорфе (Сарбиново, Польша)[343]. В грамоте, датированной тем же днем, в частности, говорилось: «Вашему Величеству приношу я за сию столь сильную и великодушную помощь совершенное благодарение, и во всю жизнь стараться буду сию союзническую дружбу в самом деле оказывать»[344]. В течение двух недель грамота была доставлена в Санкт-Петербург, где 13 (24) сентября Эстерхази на куртаге торжественно вручил ее Елизавете Петровне.
Дипломатический церемониал предполагал бы ответ собственноручно же написанным письмом. Через два месяца после Колинского сражения, когда в августе 1757 г. российские войска одержали победу под Гросс-Егерсдорфом, в Вену была отправлена грамота, составленная и каллиграфическим почерком переписанная чиновниками коллегии: «Мне сие счастливое происшествие тем приятнее, что оное много может поспешествовать интересы моих союзников, а особливо Вашего Величества, а притом удостоверительным служит опытом непоколебимых сентиментов дружбы и почтения». Сама же императрица только приписала: «в Санктпетербурге 8го сентября 1757»[345]. Это озадачило австрийскую сторону, усмотревшую здесь проявление высокомерия. Когда в июле 1759 г. генерал Петр Семенович Салтыков (1698–1772) одержал победу при Пальциге (Палцк, Польша), государственный канцлер поделился с Марией Терезией своими сомнениями: «Я считал бы, что на этот раз Вашему Величеству достаточно ответить в той же манере и просто поставить свою подпись»[346]. Так и поступили. Особый акцент был сделан на необходимости согласованных действий – залоге будущей победы: «В сем щастливом происшествии приемлю я тем радостнейшее соучастие, что не токмо происходящей от того в произведении нынешней войны доброй успех для меня и общего дела полезен, но и чувствую я при том истинное удовольствие, что для вашего величества, как дражайшей моей союзницы, вечная слава от учиненного мне силнейшего и великодушнейшего вспоможения произрастает»[347].
Поздравление от Марии Терезии о победе 12 августа 1759 г. при Кунерсдорфе (ныне Куновице в Польше) уже было написано канцелярским переписчиком. В нем между строк явственно читалась надежда на скорую общую победу: «Чем прискорбнее и унижительнее сие великое поражение нашему общему неприятелю, тем более оное увеличивает вечную славу вашего величества и победоносного вашего оружия; я совершенно почитаю оказанное мне чрез то от моей дражайшей союзницы сколь сильную, столь и истинную помощь и как я причину имею оной и впредь надеяться, то конечно с моей стороны все возможное с охотой употреблю что поспешествовать может при божеском благословении для утверждения нашей общей безопасности, к усмирению гордого неприятеля, к избавлению толь много безвинно утесненных, и к постановлению справедливого и прочного общего мира»[348]. Императрица Елизавета 18 (29) августа ответила: «Сие происшествие тем наипаче возбудило во мне чувствительнейшую радость, ибо я уверена, что толь скоро одна за другою воспоследовавшие победы к покорению короля прусского и к доставлению благополучных следствий для праведного дела, о котором я за всегда толь искренно усердствую, много способствовать могут и несуменную подать надежду к достижению желаемого прочного мира»[349].
Это была последняя грамота военно-политической тематики. В дальнейшем, до окончания войны, монархи информировали друг друга исключительно о делах семейных (бракосочетания, кончины) и издавали верительные или отзывные грамоты своим послам. Тем временем сложилась альтернативная практика информирования о совместных победах.
Обмен поздравлениями по случаю совместных побед между Марией Терезией и Елизаветой Петровной (1757–1759)
Перекрестные визиты. Победы австрийского и русского оружия стали поводом для «перекрестных» визитов австрийских и российских старших и высших офицеров, не только проводивших совещания с военным командованием союзника, но и передававших императорские грамоты, получавших аудиенции и подарки при дворе.
В начале 1757 г. в Санкт-Петербург прибыл генерал Адольф Николаус Букков (1712–1764), удостоенный пышного приема. Но, как заметил Франц Сабо: «Он настолько разошелся во мнениях с ведущими российскими министрами и генералами, что к концу марта 1757 г. взмолился об отзыве»[350]. Под благовидным предлогом, что цель миссии достигнута и русское войско «как того важность дела, и наступающая опасность требовали, сухим путем и водою против неприятеля немедленно действовать и в зловредных его предприятиях препятствовать в состоянии»[351], Букков был в мае отозван, а в июне покинул Россию с почестями и подарком в 3 тыс. руб. из английских субсидных денег[352]. Оперативные вопросы были в ведении генерала барона Фридриха Даниэля Сент-Андре (1700–1775), находившегося с февраля 1757 г. при русском войске. При австрийской армии в 1757 г. состоял граф Захар Григорьевич Чернышев (1722–1784). В мае он удостоился аудиенции, запись о которой сохранилась в церемониальном протоколе венского двора[353]. Его сменил полковник Иван Иванович Шпрингер (1713–1771), переживший неудавшуюся осаду пруссаками Праги, о чем сохранился журнал боевых действий. По итогам проигранного сражения он писал: «О таком уроне вельми знатной армии едва ль в какой-нибудь гистории упоминается, кроме Полтавской баталии причем инако и быть не могло, ибо где твердой нет диспозиции, дабы каждой знал, как ему во всяком случае поступать, и никто своей должности надлежаще не исполняет, так и от него не может ничего доброго происходить»[354]. В 1759 г. готовилась замена Шпрингера на генерал-поручика Ивана Львовича Баумана, однако Конференция при Высочайшем дворе рассудила оставить при австрийской армии Шпрингера, и верительная грамота Бауману отложилась неотправленной в архиве коллегии[355].
Замысел с демонстрацией особых отношений двух государынь в личной переписке не был оценен в Петербурге по достоинству, но в Вене, похоже, параллельно нашли иной канал коммуникации с российской самодержицей. В октябре 1758 г. в российской столице побывал полковник граф Карл Пеллегрини (1720–1796) с известием о победе при Хохкирхе 14 октября 1758 г. и письмом от фельдмаршала графа Леопольда Дауна (1705–1766), адресованным лично Елизавете Петровне: «Всемогущий Бог благословил и укрепил вчерашнего дни вооруженные за общую победу императрицыны-королевины войска божественным своим вспоможением только много, что как я до рассвета с вверенною мне армиею на неприятеля в лагере его при Гох-Кирхене нечаянно напал, то оной не токмо твердостью и храбростью здешних войск с места баталии збит, но и принужден был, весь свой лагерь
