Кровавая осень - Брайан Макклеллан

– Э-э, нет. Не беспокойся. Я сам… Постой, который теперь час?

– Думаю, около одиннадцати, сэр.

– Спасибо. Разыщи инспектора Адамата. Если он не спит, попроси его зайти ко мне через полчаса. Но если он уже уснул, тогда не буди.

Рапорт инспектора Тамас тоже прочитал.

Он поднялся на ноги и тут же вздрогнул от боли. Прижав руку к ране, фельдмаршал пошел к столу и принялся перерывать бумаги, пока не обнаружил тарелку с ужином. Хлеб зачерствел, сыр покрылся плесенью, а говядина была такой твердой, что не прожуешь. Тамас с трудом проглотил половину порции, но потом сдался. Он взял со стола пару золотых нашивок, положил в карман и вышел в темноту ночи.

Где-то неподалеку женщина играла на скрипке нежную мелодию и напевала, ее голос далеко разносился в тишине лагеря. Охранники отсалютовали Тамасу.

– Вольно, – сказал он. – Я прогуляюсь немного. Можете идти следом, только не мешайте мне.

Двое охранников сопровождали его, держась на почтительном расстоянии. Заметив фельдмаршала, солдаты вскакивали с мест, но он знаком приказывал им оставаться на местах. Пение женщины-солдата затихло, и в ночной тишине раздавались лишь крики и стоны раненых из северной части лагеря, где располагался лазарет. Тысяча четыреста солдат уже после сражения потеряли руки или ноги, еще у сотен были смертельные ранения. Все, что могли сделать для них врачи, – дать покурить малы и ждать неизбежного конца.

Напряжение схватки уже схлынуло, герои воспеты, награды розданы, и о битве теперь напоминают только страдания.

– Я должен был остаться с ними и вести их в сражение, – пробормотал Тамас.

– Сэр? – отозвался охранник.

– Нет, ничего. Кто-нибудь знает, где капитан Влора?

– Никак нет, сэр, – одновременно ответили оба.

Тамас разыскал палатку Олема, неподалеку от своей. Несколько штуцерников еще сидели возле костра. Один читал при свете лампы, другой что-то вырезал из дерева. Когда Тамас приблизился, они дружно вскочили на ноги.

– Вольно, – со вздохом произнес фельдмаршал и показал на палатку Олема. – Я просто хотел поговорить с полковником.

Двое штуцерников переглянулись. Третья, женщина лет тридцати с коротко стриженными волосами, откашлялась и сказала:

– Думаю, он спит.

Тамас подозрительно прищурился:

– У него же Дар, он не нуждается в сне.

Все прекрасно знали об этой особенности Олема. Зачем тогда она это сказала?

– Я… кажется, я видел, как он ушел, – вмешался другой солдат.

Тамас насыпал на язык щепотку пороха и направился к палатке.

– Олем, ты…

Пороховой транс позволил фельдмаршалу разглядеть, что творится внутри палатки, хотя та и не была освещена. Послышался смех, потом приглушенные ругательства, и Олем поднялся с койки. Он был обнажен до пояса.

– Да, сэр?

Тамас посмотрел на темный силуэт в койке и невольно расплылся в улыбке. Возможно, Олем снова сошелся с той симпатичной прачкой.

– Извини, я не хотел тебе мешать.

– Ничего страшного, сэр.

– Я просто искал Влору.

Олем закашлялся.

– Э-э…

– Я здесь.

Влора села на койке рядом с Олемом и откинула рукой волосы с лица.

– Я… мм… подожду тебя снаружи.

Тамас отошел к костру. Штуцерники упорно избегали встречаться с ним взглядами. Он топнул ногой, обдумывая, что бы такое сказать Влоре вместо нотаций о «близких отношениях между офицерами».

– Прошу прощения, сэр, – пробормотал какой-то солдат, но другой тут же пнул его по ноге.

– Все в порядке, – ответил Тамас, усмехаясь в глубине души. – Я и не ожидал бы ничего другого от них, – он показал пальцем на своих охранников, – если бы сам затащил кого-то в койку.

Тот же солдат сдавленно фыркнул и получил от товарища еще один пинок.

Через мгновение Влора вышла из палатки Олема, натягивая мундир поверх наспех застегнутой сорочки. Остановилась, чтобы зашнуровать сапоги. Тамас дождался, когда Влора приведет себя в порядок, и отвел в сторону от костра.

– Я не собираюсь извиняться, сэр, – сказала она, как только убедилась, что Олем и штуцерники не смогут ее услышать.

– Мм, за что?

Влора напряженно застыла, и Тамас со вздохом повернулся к ней:

– Это жизнь, Влора. Ты сама мне так сказала. Я рад, что вы все еще что-то находите в объятиях друг друга. И мне жаль, что сам я лишен такого удовольствия.

– Сэр?

Влора уставилась на него, приоткрыв рот от удивления, и Тамас сдержал усмешку. Ему было приятно думать, что он еще способен кого-то удивить.

– Вы хотите сказать…

– Я не собираюсь устраивать тебе разнос или что-нибудь подобное. Я искал тебя вовсе не за этим. Заметь себе, что близкие отношения между офицерами – это все еще нарушение дисциплины. Но у меня сейчас нет сил, чтобы разбираться с этим.

– Спасибо, сэр. – Влора настороженно посмотрела на него, словно прося разрешения зашнуровать второй сапог. – Вы отдаете противоречивые приказы, сэр.

– Знаю. Жизнь не так проста, как мне хотелось бы, но я несколько изменил свое мнение после нашего разговора на эту тему.

Влора наклонила голову набок:

– Олем решил, что вы повысили его в звании для того, чтобы помешать нам быть вместе.

– Он так решил? Ха. Жаль, что я не додумался до этого. Я повысил его потому, что так было нужно в сложившейся ситуации. И еще потому, что он из числа немногих, кому я полностью доверяю. – Тамас вздохнул, борясь с желанием сказать что-нибудь еще, и решительно махнул рукой, словно отметая эти мысли. Он все еще не одобрял их отношений, но чувствовал, что сейчас не время и не место для подобного разговора. – По этой же причине я повышаю и тебя.

– Простите, сэр? – Влора растерянно моргнула.

– Я сказал, что теперь ты полковник. Пока ты, как и Олем, будешь выполнять особые поручения, но к концу войны получишь под командование свой батальон.

– Ничего не понимаю. Я не заслужила этого звания.

– Не заслужила? Капитан, то есть, я хотел сказать, полковник, я два дня изучал рапорты о сражении и о твоих действиях. Они были безупречны.

– Я просто следовала вашим инструкциям, – пробормотала Влора.

– Ни один план сражения не может быть идеален. Даже мой. Я насчитал в этом бою больше десяти критических ситуаций, которые требовали от тебя незамедлительных действий без моих подсказок. И каждый раз ты выбирала именно то решение, которое принял бы я. А когда ты отправила две роты помочь защитникам лагеря «Крыльев», то сделала даже лучше. Я бы позволил кезанцам сжечь лагерь и расчистил его уже после того, как схватка утихнет. Но это был бы неверный ход.

Тамас не хотел продолжать разговор, но слова как будто сами вырывались наружу.

– Наше положение критическое. Мы потеряли очень много офицеров, и не только из-за смерти или ранений. – Предательство Хилански и бегство проворовавшейся Кеть до сих пор мучили фельдмаршала. – Не ты одна получишь повышение, на следующей неделе таких будут сотни. Я всегда хотел, чтобы пороховые маги оставались простыми стрелками, но теперь понимаю, что надо продвигать по службе тех, у кого есть способности.

– Андрийю тоже нужно повысить.

– Обязательно, как только он прибудет сюда с войсками деливского короля. Но Андрийя слишком вспыльчив и злопамятен. Ему лучше оставаться в небольшом отряде, как и было со времен Сабона. Но ты всегда отличалась умением видеть картину боя во всей широте и на днях еще раз это подтвердила.

– Спасибо, сэр.

Тамас кивнул:

– Не стоит благодарить меня, полковник, пока война еще не выиграна.

Несколько минут они простояли молча.

– Сэр? – нарушила тишину Влора.

– Да?

– Я могу идти?

– Ах да, иди. Постой, возьми вот это.

Тамас положил ей на ладонь золотые нашивки и сам сжал ее пальцы в кулак. Внезапно ему захотелось наклониться и по-отечески поцеловать ее в лоб, но он сдерживал это желание до тех пор, пока Влора сама не рванулась вперед и не повисла у него на шее. Тамас в ответ обнял ее.

Затем она убежала прочь, и Тамас лишь посмотрел ей вслед.

– Э-э, простите, сэр.

Фельдмаршал обернулся и увидел своего адъютанта.

– В чем дело?

– Вас ждет инспектор Адамат.

– Ах да, конечно. Сейчас подойду.

Он снова взглянул в ту сторону, куда убежала Влора, но ее уже не было видно.

Адамат переминался с ноги на ногу, сдерживая зевоту. Была почти полночь, но фельдмаршал так и не появился. Что теперь делать – уйти или ждать дальше?

Тамас наверняка хотел расспросить его о тех событиях, что привели к смерти Ветаса. Все это инспектор описал в рапорте, но пересказ всегда не так интересен, как живые впечатления. Тамас любил подробные отчеты. Адамату оставалось лишь надеяться, что он не потребует сообщить все подробности.

Инспектор решил, что будет по возможности уходить от вопросов про Жосепа.