Двойник Короля 9 - Артемий Скабер

— Бред… — произнёс он себе под нос, качая головой.

Дрожащие руки потянулись к бутылке коньяка, спрятанной под кроватью, — хороший, дорогой, из личных запасов. В такие моменты не жалко никаких денег. Налил себе половину стакана и выпил залпом. Горло обожгло, тепло распространилось по пищеводу до самого желудка, чуть притупляя идиотизм ситуации. Жидкость снова заполнила ёмкость.

Майор посмотрел на свои ладони. Они были мокрыми и дрожали, как у столетнего старика. Сосулькин сжал кулаки, пытаясь унять предательскую дрожь. В норме он мог хладнокровно отдавать приказы, посылая людей на смерть, мог смотреть, как разрывает солдат на части, но это… Это не укладывалось в голове.

Кто-то с той стороны добил бойцов. Сделал всё настолько бесшумно и быстро, что в пылу сражения и отхода никто ничего не заметил. Он не заметил. И даже не почувствовал.

Другого варианта просто не может быть! Турки никогда так не поступали раньше. Да даже если бы решили… Как? Кто? Что-то похожее на теней императора? Тогда почему его оставили в живых?

Сосулькин сделал ещё глоток. Коньяк обжигал горло, но даже это не могло заглушить горький привкус. Рот наполнился желчью от одной мысли о том, что его использовали, как пешку.

Вопросы наслаивались один на другой, голова отказывалась думать. Слова о том, что он предатель, до сих пор звенели в ушах, словно удары колокола. Ещё один стакан коньяка. Сосулькин скинул сапоги, упав на кровать. Бокал покоился на груди, вздымаясь и опускаясь в такт дыханию.

Неужели настоящие предатели начали действовать настолько грубо? По факту его подставили. Если он не сможет объяснить, что произошло, всё пропало. Всё! Столько лет работы коту под хвост.

Сосулькина не беспокоило, что его могут расстрелять. Это не первая угроза такого рода в его карьере и вряд ли последняя. Он знал, на какие жертвы придётся пойти, когда оставил свой род и стал военным.

Не добиться цели, не послужить стране… Вот что его злило и раздражало. Он не успел, не хватило совсем чуть-чуть. А план был так близок к завершению.

Майор тяжело поднялся с кровати и сел за небольшой походный стол в углу палатки. Зажёг керосиновую лампу, бросившую тусклый жёлтый свет. Достал бумаги — чистый лист для рапорта и карту местности, где проходил злополучный бой.

Сосулькин прокручивал в голове последние события, пытаясь найти хоть малейшую зацепку, которая могла бы объяснить произошедшее. Пока его перо скользило по бумаге, сочиняя полуправду о внезапной контратаке турок и запутанном отступлении, он продолжал размышлять.

Сдаваться майор не собирался, даже когда прижали к стенке. Это не в его правилах. Всегда есть выход, всегда есть шанс. И, кажется, уже появилась идея.

— Магинский, — произнёс он тихо, откидываясь на спинку стула. — Пора бы тебя задействовать.

Мысль о молодом капитане вызвала слабую улыбку. Эксцентричный, непредсказуемый, но чертовски умный. Сосулькина немного пугали способности этого парня — особенно после того, как он мельком видел, что Магинский сделал с одним из солдат в офицерской школе. Тот буквально пел соловьём после его «допроса».

Вот только как заставить Магинского помочь? Или, что ещё лучше, как замотивировать его сделать это по собственной воле? Ведь Павел себе на уме,его не заставишь плясать под чужую дудку простыми методами.

Майор снова склонился над бумагами. Брови сошлись на переносице, образовалась глубокая морщина, пока он выдумывал более-менее убедительный рассказ о том, что произошло на поле боя. Рапорт должен звучать достоверно, хотя все понимали, что это лишь формальность перед трибуналом.

Ночь обещала быть долгой, а времени оставалось мало. Сосулькин отхлебнул ещё коньяка прямо из горлышка и продолжил писать, периодически зачёркивая целые абзацы. Найти баланс между тем, чтобы не выглядеть виноватым, но и не обвинить напрямую кого-то другого — вот истинное искусство военной бюрократии.

— Это только начало, — пробормотал майор, глядя на написанные строки. — И они ещё пожалеют, что выбрали меня мишенью.

* * *

Генерал южной армии

Великий князь Ростовский сидел в своём «бункере». Так неофициально называлось его штабное помещение. Технически это была обычная комната в полевом штабе, но с тройной защитой от прослушки и магического сканирования. Да и находилась она под землёй. Однако даже здесь князь не чувствовал себя в полной безопасности.

В последнее время это стало редкостью — возможность побыть одному. Его постоянно окружали военные, что, казалось бы, естественно для главнокомандующего фронтом. Но с недавнего времени всё больше походило на слежку, чем на субординацию.

Генерал потёр усталое лицо ладонями и перевёл взгляд на разложенную перед ним карту боевых действий. Красные флажки обозначали позиции турецких войск, синие — наши. Количество красных заметно превосходило, и это заставляло хмуриться.

Его план пока ещё осуществлялся, хоть и с трудом. Уже прошёл целый год после смены стратегии, но турки до сих пор не выступили так, как он ожидал. Начали закрадываться сомнения, что кто-то передал информацию о его намерениях противнику. Если это так…

— Плохо, — выдохнул князь, проводя пальцем по линии фронта.

Война, в которой почти невозможно победить. Точнее, не так. В ней невозможно победить теми силами, что имеются в его распоряжении. Всё было задумано, чтобы он проиграл. Но Ростовский нашёл способ разгромить турок, пусть и рискованный.

Пришлось задействовать все свои знакомства, всех обязанных ему людей, и делать всё в глубокой тайне. Рискованно? Да. Но другого варианта не было. Если армия проиграет в этой битве, брат-император обвинит его и попытается лишить титула.

Ростовский улыбнулся без тени веселья. Александр уже давно пытался это сделать. Последние пять лет император методично убирал тех, кто мог поддержать старшего брата. Назначал на ключевые посты своих людей, менял законы. Всё для того, чтобы избавиться от единственного конкурента.

Генерал встал и подошёл к умывальнику в углу комнаты. Сполоснул лицо холодной водой. Струи стекли по щекам, освежив мысли и смыв усталость хотя бы на время.

Он понимал цену своего плана. Многие солдаты погибали и получали ранения. Для них генерал был жестоким командиром, не берегущим жизни. Но Ростовский считал эту цену оправданной. Он был уверен, что если император сместит его, страна пострадает ещё больше.

Тогда будет не одна война, а сразу несколько и по разным фронтам. Ведь он один из немногих сдерживающих элементов в системе управления. А с победой его влияние усилится. Ростовский сможет хоть немного противостоять разрушительным решениям брата.

Князь встал и прошёлся по кабинету. Прислушался к тихим звукам снаружи. Нужно быть бдительным каждую секунду.