Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский

заработная плата рабочего никогда не должна превышать тот минимум, который был ему нужен для воспроизводства собственной рабочей силы. То есть рабочий зарабатывает ровно столько, сколько ему нужно для обеспечения существования его самого и его семьи, чтобы он каждый день физически был в состоянии выполнять работу»104 Маркс умозаключает, что капиталист никогда не будет платить рабочему больше стоимости рабочей силы. Делать это ему не позволит конкуренция других капиталистов. Та же конкуренция будет заставлять капиталистов максимально занижать цену стоимости рабочей силы. В результате, каждый шаг капиталистического хозяйства будет означать абсолютное и относительное обнищание пролетариата на фоне всё более умножающегося богатства капитала.

Логика любопытная, но не безупречная, поскольку она не учитывает ряд существенных механизмов капитализма. Механизмов куда более существенных, чем механизм эксплуатации мировой периферии, ради подкупа пролетариата.

Во-первых, Маркс не учитывает развития производительных сил. Выше мы уже обсуждали вопрос о том, мог ли Маркс прозреть характер производительных сил на несколько столетий вперед. Здесь мы видим, что Марксу не удалось этого сделать и на полстолетия вперед. Маркс видит будущее капиталистическое производство как производство, эксплуатирующее серую, неквалифицированную массу. Но это оказалось далеко не так. Каждый последующий шаг в развитии производительных сил требовал всё более квалифицированной рабочей силы, с соответствующим ростом её стоимости. Мастер или инженер не могут жить в лачуге, голодать и ходить в обносках, как это делал пролетарий-разнорабочий в середине XIX в. Развитие производительных сил означает автоматическое улучшение положения пролетариата. Кроме того, со временем выяснилось, что у капитализма в запасе есть множество ходов, рассчитанных на взаимовыгодное сотрудничество пролетариата и буржуазии. Например, вовлечение пролетариата в выгодное для капиталиста участие в прибылях.

Во-вторых, всё то же развитие производительных сил создает почти необходимую возможность, если учесть организованное давление пролетариата на капитал, для улучшения положения рабочего класса.

В самом деле, положим, что за необходимое рабочее время (допустим, 5 часов из 10) труд создавал 10 единиц продукции, теперь же труд, благодаря повышению производительности, создает за то же время 50 единиц. Маркс совершенно прав, что необходимое рабочее время сокращается, например, с пяти часов до часа. И отдельный капиталист ничего не может с этим поделать из-за давления конкуренции. Но Маркс не учитывает одного – организованного давления пролетариата на капитал в целом. Капитал крайне зависим от поведения пролетариата. Сначала пролетариат может вырвать у него всеобщее избирательное право, потом он может, опираясь на это право, провести законы, облегчающие его положение.105 Таким образом, капитал в целом оказывается перед возможностью и необходимостью не снижать рабочее время, отведенное на зарплату рабочему. При этом капитал почти ничего не теряет. Как он присваивал 5 часов рабочего времени из 10, так он и присваивает дальше. Рабочий же за своё прежнее пятичасовое время получает больше материальных благ.

Нам могут возразить, что в этом случае проблема давления конкуренции перемещается с внутригосударственного уровня на межгосударственный. Обычно так и происходит – в тенденции капитал стремится переместиться в страны с дешевой рабочей силой. Но множество факторов смягчают и преодолевают проблему и на этом уровне. Хотя бы потому, что этот процесс происходит во всех капиталистических государствах.106 Кроме того, потеря в прибылях с лихвой окупается уменьшением социальных рисков, а они дорогого стоят.

Таким образом, социальное распределение является существенной характеристикой развитого капиталистического общества. В самом деле, капитализм с необходимостью тяготеет к демократии. Демократия есть власть большинства. Капиталисты, по определению, являются меньшинством общества, соответственно, большинство располагает возможностью влиять на характер капиталистического распределения.107

И, наконец, в-третьих, обнищание пролетариата весьма невыгодно капиталу. Капиталистическое производство есть массовое производство. Если массы нищают, то их платежеспособность падает и капитал страдает. Таким образом, и здесь существует определенный баланс. Вообще, рыночная, капиталистическая экономика – весьма тонкая и сбалансированная система. Она постоянно тяготеет к дисбалансу, но всякий раз этот дисбаланс оказывается преодоленным тем или иным кризисом системы. Необычность этого механизма столь велика, что более или менее адекватное понимание его было достигнуто лишь в XX в.

В) К вопросу о гибели капитализма тесно примыкает проблема монополистического капитализма и империализма как его последней стадии, старательно исследованная Энгельсом и последующими марксистами. Вполне уместно было бы рассмотреть эту тему именно здесь. Но с тем, чтобы избежать повторений, мы отнесем её обсуждение к разделу об общественной форме собственности.

§ 3. Пролетариат и революция

Пролетариат – восходящий класс, субъект, становящейся новой экономической формации. Всеобщий кризис капитализма выливается во всемирную пролетарскую революцию, уничтожающую старое общество. Возглавляет пролетариат пролетарская партия, которая соединяет марксистскую идеологию с субъектом прогресса.

Пролетарская революция осуществляется через диктатуру пролетариата, которая подавляет эксплуататорские классы, разрушает старое общество и создает условия для возникновения нового.

Здесь мы сделаем несколько замечаний.

1. Всеобщий кризис капитализма выливается во всемирную пролетарскую революцию, уничтожающую старое общество. Логика Маркса прозрачна. Капитализм – есть хаос. Больше капитализма – больше хаоса. Следовательно, должна быть точка, где вся капиталистическая система достигнет высшего пика хаоса и лопнет. Кроме того, если кризисы – это судороги капитализма, то вполне естественно, что будет последняя всеобщая судорога, убивающая организм. Логика понятная, но слишком умозрительная. Стопятидесятилетнее развитие капитализма не только не соответствует ей, но и демонстрирует, что Маркс неправильно оценил сущность капитализма. Возможно, нас упрекнут в том, что мы не развернули этот тезис более подробно. Но его подробное развертывание потребовало бы написания нескольких томов на эту тему, что не входит в наши планы. Мы можем лишь отослать читателя к реальной истории. Правда, полчища коммунистов с ликованием заявят нам, что реальная история как раз и подтверждает правоту Маркса. Спор здесь бессмысленен, коль наши оппоненты воодушевлены иррациональной верой. Ученому вообще трудно спорить с эсхатологистами. Всякий раз они предсказывают скорый, неминуемый «конец мира», в данном случае капиталистического мира, и всякий раз обнаруживают тысячи адхоков, объясняющих, почему этот конец не состоялся.108 Спорить с эсхатологистами невозможно. Попробуйте поспорить с христианами. Первоначально конец света ожидался еще при жизни учеников Иисуса. Но всякий раз находились сотни аргументов, объясняющие его задержку. Реально массовым эсхатологическим ожиданиям положил конец 1000 год от Р. Х.109 Но и поныне периодически возникают секты, возвещающие о скором конце света. Кроме того, эсхатологический тезис является христианским догматом. И если вы попробуете опровергнуть его ссылкой на реальную историю, то тысячи христианских ученых уверенно заявят вам, что как раз реальная история и подтверждает его истинность. Люди эти весьма начитаны, сильны в методологии и диалектике, и ваш спор затянется до бесконечности. Или, скорее всего, он зависнет в самом начале, поскольку в пику вашему списку книг, повествующих о реальной истории, будет представлен другой список книг, повествующий о той же реальной истории с христианской