Весь Кен Фоллетт в одном томе - Кен Фоллетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Беррингтон заметно смутился.
— Не уверен, что они звонили только по этому конкретному вопросу.
— Ну а сколько было звонков от потенциальных студентов?
— Ни одного.
— А кто-либо звонил вам лишь с целью поговорить об этой самой статье?
— Вроде бы нет.
— Тогда, может, вы получали послания по почте?
— Пока нет.
— Похоже, вы несколько преувеличили шумиху, поднятую по этому поводу.
— Не уверен, что из всего этого можно сделать такой вывод.
Весьма уязвимое заявление, и Стив не стал его комментировать. Беррингтон смущался все больше. Члены комитета навострили уши и следили за каждым словом. Стив посмотрел на Джинни. Она ожила, в глазах засветилась надежда.
— Давайте теперь поговорим об одном телефонном звонке, — продолжил Стив. — Вы сказали, что вам звонил Престон Барк, президент «Дженетико», и представили все дело так, будто бы он просто спонсор, озабоченный тем, как тратятся его деньги. Но ведь он — нечто большее для вас, верно? Скажите, когда вы с ним познакомились?
— В Гарварде, сорок лет тому назад…
— Тогда он, должно быть, один из стариннейших ваших друзей?
— Да.
— И много лет спустя вы вместе с ним основали «Дженетико»?
— Да.
— Так что его можно считать и вашим деловым партнером.
— Верно.
— И в настоящее время компания находится в процессе передачи германскому фармацевтическому концерну «Ландсманн»?
— Да.
— И несомненно, мистер Барк должен получить немалую долю от этой сделки?
— Несомненно.
— Сколько же именно?
— Это конфиденциальная информация.
Стив решил не давить на него больше. Отказ Беррингтона назвать сумму говорил сам за себя.
— А другой ваш друг выступил с сенсационным заявлением. Я имею в виду сенатора Пруста. Сегодня утром в новостях сообщили, что он собирается использовать свою долю для финансирования предвыборной президентской кампании.
— Я не смотрел сегодня утренних новостей.
— Но ведь Джим Пруст ваш близкий друг, не так ли? Очевидно, вы знали о его намерениях баллотироваться в президенты?
— Полагаю, все знали, что он подумывает об этом.
— Ну а вы должны получить долю от этой сделки?
— Да.
Стив отошел от Джинни и приблизился к Беррингтону. Глаза всех присутствующих были устремлены на них.
— Так получается, вы не просто консультант? Вы еще и держатель акций?
— Не вижу в этом ничего особенного.
— И какую же именно сумму вы собираетесь получить?
— Полагаю, это конфиденциальная информация.
На сей раз Стив решил, что Беррингтону не удастся отделаться столь уклончивым ответом.
— Если верить опубликованным в «Уолл-стрит джорнал» данным, компания оценивается в сто восемьдесят миллионов долларов.
— Да.
— Сто восемьдесят миллионов долларов, — задумчиво повторил Стив. А потом выдержал долгую, многозначительную паузу. Такая куча денег профессуре и не снилась, и Стив хотел, чтобы члены комитета почувствовали, какая пропасть разделяет их с Беррингтоном, поняли, что он вовсе не из их команды. — Таким образом, вы трое должны поделить между собой сто восемьдесят миллионов долларов.
Беррингтон молча кивнул.
— Вот поэтому-то вы и занервничали, узнав о публикации в «Нью-Йорк таймс». Ваш друг Престон продает компанию, ваш друг Джим баллотируется в президенты, а вы получаете целое состояние. Вы до сих пор уверены в том, что думали лишь о репутации университета Джонс-Фоллз, когда решили уволить доктора Феррами? Или же вас тревожило нечто другое? Давайте честно, профессор. Вы запаниковали, потому что вам есть что терять.
— Но я со всей определенностью…
— Прочли газетную статейку с обвинениями, решили, что это может помешать сделке, и поспешили выступить против доктора Феррами. Позволили «Нью-Йорк таймс» вас запугать.
— Дело не в «Нью-Йорк таймс». Я действовал быстро и решительно, но ничуть не поспешно.
— И даже не попытались выяснить, откуда к ним просочилась эта информация?
— Нет.
— И сколько же вы потратили дней на то, чтобы узнать правду и принять решение?
— Не много.
— Скорее часов, а не дней?
— Да, но…
— А возможно, на сочинение пресс-релиза с заявлением о том, что все исследования доктора Феррами прекращаются, понадобилось даже меньше часа?
— Уверен, что больше часа.
Стив выразительно пожал плечами:
— Ладно, проявим щедрость и будем считать, что на это ушло два часа. Но достаточно ли этого? — Он обернулся и указал на Джинни. — Вам понадобилось всего два часа, чтобы наложить запрет на всю исследовательскую программу молодого ученого? — Лицо Джинни болезненно исказилось. Стива пронзила жалость к ней. Но он вынужден был сыграть на ее эмоциях для ее же блага — повернуть нож в ране. — Считаете, что через два часа вы знали достаточно, чтобы принять решение, зачеркивающее годы ее работы? Достаточно, чтоб поломать ей столь многообещающую карьеру? Достаточно, чтобы разрушить жизнь женщины?…
— Я хотел спокойно обсудить с ней это! — возмущенно возразил Беррингтон. — Но она вспылила, раскричалась и вышла из комнаты.
Стив колебался секунду-другую, потом все же рискнул.
— Она вышла из комнаты! — театрально передразнил он Беррингтона. — Вышла из комнаты! Еще бы! Ведь вы показали ей пресс-релиз, где говорится, что ее программа закрывается. Не удосужились узнать, как просочилась в газету информация, не проверили обоснованность выдвинутых против нее обвинений. Вот так,
