Ковен озера Шамплейн - Анастасия Гор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зои права: Тюльпана тебя убьет.
Улыбнувшись, Диего кивнул на пол, предлагая мне тоже усесться прямо в воду. На лице у него читалось блаженство, как у сытого кота: полуопущенные веки, томный взгляд из-под ресниц. Спортивные штаны промокли и липли к ногам, но он чувствовал себя вполне комфортно, приняв позу лотоса в кругу из блестящих камешков черного агата – точь-в-точь как в его перстнях, которых на нем сейчас, однако, не было. Как и пирсинга: колечко с шипом, новенькие сережки и штанги лежали на кофейном столике.
– Ты украшения можешь оставить, – сказал он, заметив, как я с любопытством оглядываю его. – Просто снимай халат и садись в круг.
Поежившись, я все-таки опустилась напротив Диего, оставив халат на незатопленном пуфике. Сидеть перед ведьмаком своего ковена в нижнем белье было как минимум… неуютно, но Диего даже не обратил на это внимания. Волосы его мерцали так ярко, что, отражаясь в воде, освещали собою почти всю гостиную.
– Нам разве не нужно подождать Коула с «Арс Ноторией»? – спросила я, когда Диего придвинулся ко мне на мокром полу и вдруг взял за руку. Я почувствовала что-то мокрое, но то была уже не вода: из кончиков пальцев Диего вовсю бежала светло-бордовая кровь. Он соединил их с моими, и я разомлела от течения чистой магии, соединившей нас.
– Я сказал Коулу принести «Арс Ноторию» из библиотеки, потому что на самом деле оставил ее на кухне, – сообщил Диего, когда я уже догадалась об этом сама. – В прошлый раз он сильно нервничал, когда я отправлял тебя в Дуат. Его энергия мешает… Даже на расстоянии. Пусть займет себя чем-нибудь, пока мы здесь.
– Ты ведь обещал научить меня, – напомнила я, когда Диего закрыл глаза и зашептал что-то на коптском.
– Научу, – ответил он, приоткрыв один глаз. – Но чтобы было быстрее, я стану твоим триггером. Закрой глаза и не вздумай открывать! Просто повторяй за мной… – Но, заметив, что я не спешу делать, как он говорит, подозрительно щурясь и ерзая в луже воды, Диего добавил: – Обещаю, я больше не буду останавливать тебе сердце…
– О, чудесно!
– В этот раз ты сама его остановишь.
Моя улыбка растаяла, едва появившись. Усмехнувшись, Диего пальцами опустил мне веки, а затем прочистил горло.
– Осирис откроет врата в Дуат, и пусть вода потечет, – сказал он, и я повторила эхом:
– Осирис откроет врата в Дуат…
Пальцы его, кровоточащие, все еще прижимались к моим, давили на них, будто пытаясь протолкнуть внутрь то, что вибрировало в воздухе, пуская круги по воде. Я вдруг перестала чувствовать холод и пощипывание на бедрах, разъедаемых морской солью, – вместо этого я почувствовала духоту и жар песка. Дуат был готов принять меня, и все, что мне требовалось для этого, – умереть на одну секунду.
– Sit sanguis ferveo.
– Sit sanguis ferveo…
Слова на английском чередовались с латынью, а потом с коптским, который я не знала, а оттого произносила невнятно и неуклюже, но очень старалась подражать тону Диего, его тембру и акценту.
– Nolite cor meum… – сказал он, и я едва не открыла глаза вопреки запрету.
Я знала, как переводится эта фраза, но, сделав над собой усилие, послушно повторила:
– Nolite cor meum.
«Сердце, замри».
На этот раз все случилось гораздо быстрее. Удар невидимой силы выбил из меня не только дыхание, но и пульс. Я вдруг поняла – это моя собственная магия, обернувшаяся вовнутрь. Ведь если обычные заклятия требовали выплеска колдовства, то некромантия требовала ее накопления. Переполненная до краев собственной силой, я погибла от нее.
Наши с Диего пальцы разъединились. Затылок встретился с полом, и волосы намокли. Я почувствовала это за миг до того, как стала чувствовать абсолютное ничего. К счастью, уже не новое для меня. Всего лишь Дуат. Всего лишь царство мертвых.
Только теперь, когда я наконец-то открыла глаза, передо мной раскинулась отнюдь не пустыня, хранящая память о египетских богах и величественных пирамидах…
«Да, потому что теперь ты сама себе проводник».
Я стояла посреди девственного вермонтского леса. Босые ступни, еще ледяные, согрел бархатистый мох, а в воздухе запахло дождем, незабудками и ягодами дикой черники. Пока там, в реальном мире, правила суровая зима, здесь царствовало беспечное лето. В верхушках сосен и кленов щебетали синицы, а в высокой траве – кузнечики. Я покрутила головой: цветущую равнину облепляли клочки тумана, напоминающего облака, которых в Дуате не было. Вместо них, как и вместо неба, сверху мир накрывала однотонная пурпурно-апельсиновая плита, напоминающая вечный закат. Свет, как и прежде, лился отовсюду разом, мягкий и зернистый. Если бы не это, я бы решила, что очутилась дома. У корней деревьев колыхались призрачные огни, напоминающие болотные. Только эти были искусственными и рубиново-красными – цвета переспелой бузины. Параллельно им тянулись клумбы фиалок и мимоз, будто высаженные человеческой рукой. Они уходили дорожкой куда-то в чащу, и чем больше шагов вперед я делала, тем больше цветов вокруг распускалось.
Надеясь, что это хороший знак и в этот раз мы с Дуатом поладим, я двинулась по цветочной тропинке глубже в лес.
– Что это? – спросила я, поднеся к глазам ладонь: в ней откуда-то появилась маленькая резная статуэтка. – Она удерживает меня в Дуате, как тогда браслет с твоей кровью, да?
«Не совсем, – ответил голос Диего откуда-то извне, глухой, но неизменно насмешливый. – Тебе больше не нужна моя кровь, чтобы оставаться в Дуате. Однако учти: чем дольше ты там, тем тяжелее будут последствия. Я сам верну тебя домой, когда решишь, что пора. А статуэтка, которую ты держишь, – это мои ярчайшие воспоминания о Микаэлле. Надеюсь, она поможет тебе отыскать его».
Я стиснула статуэтку покрепче. Деревянная фигурка была размером всего лишь с шахматную ладью. Разглядев тонкие руки, скрещенные на груди, платье и даже лицо, я удивилась, как кому-то хватило терпения вырезать так много деталей. Разукрашенная цветными красками, это была фигурка женщины, замотанной в платки. Лазурно-голубая юбка, смоляная копна волос, увитых красными розами, и маска черепа – изящно нарисованные белоснежные кости на черном фоне. Это была фигурка Санта-Муэрте – Святой Смерти, и я прижала ее к груди.
Интересно, что в ней за воспоминания?
– Уж если мухлюешь, то делай это правильно, мальчик. А коль попался – прими наказание с достоинством. Но нет, сегодня тебя никто не накажет, ведь эти джентльмены тоже не чисты на руку. Я прав? Покажите-ка колоду… Меченая. Так и знал. Ligaveris!
Я вздрогнула, обернувшись: там, под сенью кленов, замерцало облако,
