Витебский вокзал, или Вечерние прогулки через годы - Давид Симанович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
10 августа. Милиционер устало на посту кивает машинально, затая на солнце злость. Не слышит он, как медленно nocтукивает по набережной чеховская трость… Хочу в Дом Чехова.
12 августа. Бахчисарай. Фонтан слез. Чуфут-Кале. Наскальный монастырь. Водопад Учан-Су…
16 августа. Севастополь. Диорама "Штурм Сапун-горы, панорама "Оборона Севастополя". Памятник Нахимову. Владимиский собор. Графская пристань.
17 августа. Здесь Виктор Боков, Николай Асанов, Леонид Зайцев, Анатолий Гладилин, Ян Бжехва, Евгений Войскунский, Иван Василенко, Иосиф Ольшанский, Ломидзе… С Виктором Боковым- на пляж в день его приезда. Он все говорил о рыбалке, о том, где лучше клюет, где какие рыбы водятся… Гладилин в старых полинявших джинсах и майке, так и ходит всюду. Приводит к себе Ию Саввину… Все смотрят и шушукаются…
Боков: "А Вы знаете, что сказал Михалков о Юре Левитане: "К-к-к-огда ты умрешь, твое горло возьмут в институт мозга"… Асанов ходит с палочкой, больной, картежник, пьет, но все проделки молодых берет на себя, по вечерам в вестибюле читает громко свои старые стихи.
23 августа. Алупка. Воронцовский дворец. Парки. Лебеди.
25 августа. Мне очень приятен старейшина Иван Дмитриевич Василенко, которому перевалило за семьдесят, но держится бодро. Кажется, он единственный здесь писатель, чьи книги я читал: "Артемка в цирке", "Золотые туфельки" и "Звездочка", за которую он удостоен Сталинской премии. Каждый день разговариваем с ним. И он мне рассказывает разные разности, веселые и грустные истории… Здесь недалеко от дома, у дороги - огромная скала, которую называют Скалой Луговского. Иван Дмитриевич его хорошо знал и любит о нем вспоминать. Тоже любя Луговского, записываю один из рассказов.
…"Броненосец" - так его называли за кустистые брови. Выбритый, отутюженный, он проходил через двор и поднимался вон по той тропе - видите? - в горы. Там, наверное, и родились лучшие его стихи, навеянные Крымом. Когда он появлялся к обеду, женщины влюбленно смотрели на этого высокого стройного красавца и вдруг он исчезал. Утром не прошел через двор, не появился к обеду и ужину… Поздно ночью к Дому творчества подкатывала машина, и чей-то чужой грубый голос был слышен через открытые окна: "Приехали… Выходите!.." И снова: "Гражданин, сколько раз я буду повторять? Освободите такси!.." Наступала пауза. Все прилипали к окнам и ждали. И вот в ночной тишине раздавался могучий бас Владимира Александровича: "Как Вы смеете со мной так разговаривать?! Знаете ли Вы, что я потомственный российский дворянин?!" Через день его увозили в Симферополь и сажали в московский поезд. И замечал он это, видно, уже где-то далеко в дороге к столице"…
"А Вы знаете, Иван Дмитриевич, - это уже "хохмит" - журналист-москвич Олег Куденко, подслушавший окончание рассказа о Луговском, – кто-то каждый вечер носит цветы к его скале" (это намек на мои "походы", после которых я опустошаю цветочные клумбы перед Домом, зато по утрам все видят в трещинах скалы - цветы)… "Да? - удивленно поднимает голову Василенко, - должно быть, какая-то сентиментальная дама"…
27 августа. На домотворческом рафике - вперед по Крыму. Ехали над морем. Купались в Рыбачьем. Заехали в Коктебель, и там - приятная для меня встреча и разговор с Николаем Рыленковым…
Феодосия, картинная галерея Айвазовского, памятник Айвазовскому, фонтан Айвазовского, могила Айвазовского - все Айвазовского.
Старый Крым. Домик, который мог показать каждый…
Вышла в белом костюмчике женщина, маленькая старушка: "Здрасьте! Вы к Александру Степанычу?.." Вошли в домик и зазвучал ее рассказ: "…Приехали мы в 30-м году… Вы знаете, ведь РАПП требовал, чтобы он писал бытовые романы, а он не хотел… Жить в Феодосии материально было очень трудно, он плел корзинки и продавал… а потом мы перебрались в Старый Крым… И умер он здесь от рака легких 8 июля 1932 года"… (Мне уже было целых 13 дней…) Во время войны Нина Николаевна работала в немецкой типографии… А потом 10 лет сидела. Мы стояли в маленькой комнатке с фотографиями на стенах, с алыми парусами над столиком… И среди всего этого бродила 72-летняя Нина Николаевна Грин…
На старом кладбище на алыче - алый парус и портрет. А парус натянут от верхушки до могилы. Скромный камень: "А. С. Грин. Писатель. 1880-1932". Оставил запись в толстой тетради: "Гриновские чудеса! Звездой этот дом отмечен!.. Бегут по волнам навстречу алые паруса…" Долго не мог прийти в себя после этого светло-грустного часа с Грином…
28 августа. Гурзуф. Дом, где жил Пушкин в 1820-м. Пушкинский грот…
Надо записать о вчерашней встрече с Николаем Рыленковым Он стоял в тенниске и шортах недалеко от корпуса коктебельского Дома творчества, куда подрулил наш автобусик. И я его сразу узнал и бросился к нему, как к старому доброму знакомому, хотя виделись и разговаривали мы всего лишь два раза: на Всесоюзном совещании молодых в Mocкве и на Неделе русской литературы в Витебске, когда я вел телепередачу и его представлял почти как земляка, живущего по coедству в Смоленске… Не скажу, чтобы и он также бросился ко мне, но когда я передал привет из Витебска, когда мои спутники помчались к морю, - и он потянулся ко мне. На Полесье в конце войны попалась мне его книжечка "Прощание с юностью", которая и сейчас в моей библиотеке… Почти всю знал наизусть. И с детства пел его "Ходит по полю девчонка". Я сказал ему об этом, и о том, что многое в моих первых стихах шло от его книжки. И, конечно, сказал я Рыленкову и о моем "Левитане". О художнике, певце русской природы, он написал уже давно. А моя главная мысль выражена в эпиграфе: "Царская Россия была тюрьмой народов…" Хотя и "певца природы" я тоже славил. Николай Иванович заметил, что и у него было вначале еще несколько строф о том же, о чем писал я. Он снял и протер очки, близоруко щурясь под нещадным коктебельским солнцем. Спросил о Витебске, о том, давно ли я видел Петруся Бровку, с которым его связывали годы дружбы. Сказал о Смоленске, укреплении творческих связей между двумя братскими городами: "А давайте возьмемся и перейдем от слов к делу. Я со смолянами приеду в Витебск, а Вы с витеблянами - в Смоленск. Ведь наши города так многое роднит…"
29 августа. Мисхор. Ливадия. Ласточкино гнездо. Катер "Чехов"… Дом-музей А. П. Чехова в Ялте