Мятежники (СИ) - Яхина Ирина

В этот раз они поднялись действительно в поднебесье. Агнея ещё никогда не летала на такой высоте. Чёрный Дракон сразу удрал от них, взмыв в небо. Розамунда оказалась очень красивым драконом, не зря её назвали Агатовой, чешуя горела всеми оттенками коричневого, а полосы на шее и крылья выделялись рыжевато-песочным цветом. Она крутанулась вокруг себя, потом ещё, и ещё раз. Если бы драконы умели хохотать, то можно было поспорить — агатовый дракон заливался сейчас счастливым смехом.

Серебряный же дракон дрожал от страха. В голове у Агнеи рисовались сотни жутких картин. Вот она случайно обернулась в воздухе и разбивается. Врезается в скалу. Или, того хуже, глупо шлёпается, и Сверр с Розамундой над ней смеются. Мамочки, как же высоко!

Драконы поднимались и поднимались. Агнея едва замечала потрясающую красоту. Все мысли были о том, чтобы удержаться в воздухе. Между двух скал порыв ветра тряхнул, ударив по крыльям, и Агнея запаниковала. Она начала криво уходить от потоков воздуха, отчаянно загребая то одним, то другим крылом. И тут внизу, под ней, нарисовалась чёрная как смоль спина. Сверр парил, едва взмахивая огромными мощными крыльями. Сначала Агнея решила, что они случайно столкнулись с капитаном, но Чёрный дракон продолжал лететь снизу, поддерживая её. Агнея доверилась ему и постаралась повторить движения крыльев. До источников они так и летели вдвоём, не обращая внимание ни на Агатового, ни на Седого драконов, двое, Серебряный дракон и чёрная тень.

Источники оказались, в самом деле, потрясающим местом. На обрыве под облаками горячие потоки выбили в каменных ступенях чаши. Пар поднимался над водой, каскады переливались из одного озерца в другие.

Розамунда обернулась первой и села на краю курящегося бассейна. Седой дракон сделал круг над ними, Сверр тут же исчез из вида.

— Мальчики, — замахала руками Розамунда, — а вы, что, не присоединитесь к нам?

Агнея испугалась и на всякий случай подождала с оборотом. Но «мальчики» не вернулись. Седой дракон сбросил сумку и пропал вслед за капитаном. Розамунда с тоской посмотрела на Агнею:

— Как же скучно быть леди.

Девушки плескались в воде, пока солнце не начало склоняться к западу. Агнея уже выбралась и запахнулась в плащ, Розамунда развлекалась до тех пор, пока драконам не надоело их ждать. Даррен со Сверром тоже приняли человеческий облик. Кастелян тут же распотрошил сумку на предмет съестного, капитан сидел на обрыве в стороне.

Агнея поплотнее запахнула плащ и подошла к нему. Сверр опустил ноги над бездной на самом краю. Агнея нерешительно застыла в двух шагах.

— Да иди садись, — сказал он не поворачиваясь. — Меня боишься или высоты? Ты ведь летать умеешь.

Агнея осторожно бочком подкралась к обрыву и аккуратно села на землю. Чтобы опустить ноги, пришлось доползти съехав на заду, и это было так нелепо, что она сама усмехнулась. Невероятный вид, который открывался отсюда, того стоил. Она прикоснулась руками к тёплым камням у края, сделала глубокий вдох, прикрыв на мгновение глаза.

Внизу под горой проплывали маленькие островки белых облаков. Тишина, наполненная едва уловимыми шорохами жизни. Агнея смотрела на вершины крохотных деревьев, курчавым ковром покрывающие склоны.

— Спасибо, что помог долететь.

— Рагнар приказал присмотреть за тобой. Приказы я не люблю. Но выполняю.

— Жаль. Тогда я поблагодарю Рагнара.

Сверр на миг взглянул исподлобья. Агнея не спускала с него глаз и улыбалась. Капитан понял, что его подловили. И хотя пытался казаться суровым, глаза у него повеселели. Агнея выковыряла камушек и бросила вниз.

— Я такая неуклюжая в полёте. Даррен сердится.

— Да все так начинают.

— И ты?

— Я нет.

— Конечно, — Агнея надулась, — ты сразу полетел, как дух Воздуха.

— Я-то? Как мешок с брюквой, — губы капитана дрогнули в усмешке. — Я вообще полететь не смог. Плюхнулся прямо в середину речки на дне ущелья, еле выплыл. А сколько раз потом шлёпался. Не смотри на меня так. Я не всесилен, и не всемогущ. Да и всего двенадцать было, крылья маленькие. Драконы-то не летают в этом возрасте. Но у меня были больно настойчивые учителя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Рагнар сказал, тебя никто не учил.

Сверр впервые улыбнулся открыто и вышло это у него очень по-мальчишески, несмотря на густую щетину бороды. Лицо сразу помолодело.

— Учили. Драконоборцы.

— Как драконоборцы? — Агнея опешила, потом решила, что он шутит и хитро улыбнулась в ответ. — Поймали и бросили со скалы?

— Нет. Поймать не смогли, не успели догнать. Сам прыгнул.

Он не шутил. Агнея вмиг похолодела:

— Прыгнул сам? Ты знал, что оборотень?

Сверр глянул мельком за спину Агнеи. Даррен убирал остатки обеда в седельную сумку. Розамунда стояла рядом с кастеляном и кокетливо поправляла плащ, сползающий с плеча.

— Нет, не знал. А всё одно было. Меня бы убили. Из-за отца.

Агнея вглядывалась в него с изумлением и ужасом. Сверр сначала отвернулся, потом, хмыкнув, продолжил:

— Первый раз увидел рыцарей. Огромные, в металле, с оружием. И напугали же меня их лошади, мощные, как быки. У нас в деревне лошадки были маленькие, мохнатые. Пунтус сразу сдал меня. Его сынок любил изображать рыцаря, а я рыцарей ненавидел. Обожал и ненавидел. Зря потом за ним вернулся, он, ведь, наверное, спас меня.

Агнея ничего не поняла. Она немного нахмурилась и склонила голову:

— Сэр Пунтус? Спас от чего?

— Пунтус тогда не был сэром. Его сын, Олаф. С мальчишками они часто играли в охоту на драконов. Их отцы делали им деревянные мечи, как же я им завидовал. — Сверр тихо рассмеялся. — А охотились, понятно, на меня. Бастард дракона слишком удобная мишень в маленькой деревушке. В тот раз Олаф перестарался. Он был старше всех, и так заточил свою палку-копье, я был уверен, что действительно убьёт меня. А он всё орал: «Раскрой свои крылья, дракон, скучно с тобой играть, раскрой свои крылья». А тут как раз и отряд подъехал. Кто знает, смог бы я без взбучки Олафа раскрыть крылья, спрыгнув тогда со скалы. Эх, как дух… До сих пор иногда боюсь, что не смогу взлететь.

Агнея не могла поверить в такую чудовищную травлю. Целым отрядом рыцарей гонять двенадцатилетнего деревенского мальчика, даже не зная, унаследовал ли он дар оборотня! Да, драконов отлавливали, как зверей. Но у кого из рыцарей могла подняться рука на ребёнка, пусть и драконова бастарда?

Пока Агнея молчала, Сверр провожал взглядом капельки стекающие с мокрых волос под оторочку. Агнея поймала его взгляд, спокойный, рассеянный, на какой-то момент ей показалось, что плаща на ней нет вовсе. Она подтянула ворот, чтобы капитан оторвался от увлекательного зрелища.

— А твои родители? Ты знал отца?

Он отвернулся, вглядываясь в зеленую каракулевую шубу гор, потом опять заговорил:

— Мать убили в тот день, она дала мне улизнуть и пыталась задержать рыцарей. А отца я никогда не видел, — спокойно пожал Сверр плечами. — Знаю, что его называли Пепельным драконом, частенько встречали в окрестных горах. Он напал на нашу деревню. Не знаю, овцу там съел или стог случайно поджёг. Эти смелые парни решили задобрить его жертвой. Как в старых легендах. Нашли девушку, сироту, за которую некому было заступиться, привязали к шесту на телеге и бросили в поле. Она исчезла, дракон тоже. Год их никто не видел. А потом моя мать появилась в деревне. Оборванка с животом, едва живая. Селяне сжалились и приняли. О том, что они сами отдали её, они быстро забыли. Через три месяца родился драконий ублюдок.

Улыбка погасла бесследно. О своём рождении Сверр говорил с таким равнодушием, что у Агнеи сжалось сердце. Она понимала, что некоторые раны бывают слишком глубокими, и чужая жалость для них хуже желчи и уксуса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И потом ты вернулся в деревню?

— Да.

Сверр поднялся. Теперь Агнея понимала ненависть сэра Пунтуса к Чёрному дракону, но и осудить Сверра не смогла.

Он расстегнул плащ. Агнея отвернулась, хотя Сверр носил бриджи из драконьего шёлка, недешевая причуда для дракона без титула и гор золота. Краем глаза увидела, как упала тяжёлая ткань плаща, а Сверр оттолкнувшись прыгнул прямо вперёд с обрыва и обернулся в воздухе. Наверное, он также прыгнул тогда, впервые, а потом проделывал это снова и снова.