Рыцарь в потускневших доспехах (ЛП) - Бек Макмастер

Бек Макмастер

Рыцарь в потускневших доспехах

Лондонский стимпанк - 1,5

Глава 1

– Дяденька, подите сюды.

Паренек побежал впереди Рипа, мешая загрубевшими ботинками снег и грязь. Время от времени проводник бросал взгляд через плечо, точно зная, кто за ним следует.

Джон «Рип» Дулан шел по холодным улицам за мальчишкой, сунув руки в карманы тяжелого пальто и сжимая левую кисть в попытке разогнать кровь и согреться. В правой же конечности чувствовалась лишь сильная тяга гидравлики у плеча. Грубая работа, сделанная в трущобах, все равно служила на совесть. И пусть из-за этого правящий Лондоном аристократический Эшелон считал Рипа недочеловеком, для выполнения обязанностей ему требовались обе руки.

Джем Сэдлер остановился на перекрестке и подул на сложенные лодочкой ладони. Из прохудившихся перчаток высунулись покрытые ссадинами от работы пальцы. Джем потерял один в прошлом году, когда ударил лютый мороз. Обычное дело в Уайтчепеле, где одноэтажные и многоквартирные дома жались друг другу, как шлюхи студеной зимней ночью. Мало у кого хватало деньжат топить по ночам. Судя по аккуратному разрезу под мышкой, пальто Джема когда-то принадлежало кому-то другому. Одежду тоже непросто раздобыть, если только ты не из самых предприимчивых беспризорников.

Рип прищурился, изучая Петтикот-Лейн и ближайшие переулки. Наверху как обычно качались натянутые веревки, но сейчас на них не хлопало белье, напоминая привидения. В бочке на углу горел огонь, и парочка неопытных проституток съежилась рядом, грея руки. Одна из шлюх настороженно зыркнула на Рипа с мальчиком, и холодная ухмылка застыла на ее губах. Деньги не пахнут, но Рип знал, как выглядит. Не в первый раз проститутка надеялась, что он пройдет мимо.

– Ты свою работенку выполнил, – обратился Рип к Джему, притворяясь, что не заметил вырвавшегося у шлюхи вздоха облегчения. – Тока погоди тут, вдруг мне запонадобится отправить тя с запиской.

Джем протянул ладонь и вскинул узкий дрожащий подбородок, глядя на Рипа сверху вниз. Мол, я-то подожду, но ты сперва руку позолоти.

Нахальный малый, но Рип вытащил из кармана пару шиллингов и бросил их Джему.

«Знаю я, каково это – голодать в таком возрасте. Поди забудь».

Джем округлил глаза от щедрости Рипа и улыбнулся, ловко спрятав монеты.

– Ага, дяденька, я погожу. – И посмотрел на узкий проход между зданиями. В одном из них жила Лиза Кент. Когда три дня назад она пропала, Джем нашел Рипа и рассказал о случившемся. – Думал, може ейный старик решил ее проучить, но от него тож ни слуху ни духу.

– А что, богатей Лизы часто ее отделывал?

Казалось бы, какое Рипу дело, но волоски на его шее встали дыбом, а тьма внутри встрепенулась. Он вспомнил, как сутенер бил его мать, оттесняя к печке. От маленького Рипа толку не было. Но теперь другое дело, и ничто ему так не претило, как мужчина, поднимающий руку женщину.

Джем, должно быть, почувствовал тьму в Рипе и сглотнул:

– Да как обычно, дяденька.

«Спокойно». Рип зажмурился и подавил жажду. Прожив шесть месяцев в изматывающих жарких тисках, он начал распознавать, что ее вызывает и как избежать беды.

Сам бы он никогда не захотел стать голубокровным. Однако шесть месяцев назад вампир разодрал ему горло и почти выпотрошил. Рип помнил брызги своей горячей крови, как боль нахлынула, будто пламя, сдобренное бренди. Как валялся в судорогах на той крыше, не в силах откашляться. А потом его господин, Блейд, склонился над ним, отчаянно шепча:

– Мы дадим те мою кровь. Мож, вирус продлит твою жизнь и успеет залатать раны.

Рип понимал, что это значит. Блейд уже спрашивал помощника, не хочет ли тот стать голубокровным. В их мрачном мирке над ними постоянно висела угроза смерти или увечья, а вирус жажды исцелял все, кроме обезглавливания. Однако прежде Рип всегда отказывался.

Вот только Блейд прошептал то, что, вероятно, перетянуло чашу весов:

– Если не хошь этого, моргни, а ежели согласен – сожми мои пальцы. Но учти, коли помрешь, Эсме будет безутешна.

Эсме, экономка Блейда. Господи. В ту секунду Рип словно наяву увидел серьезное лицо с четко очерченными бровями вразлет, и как ни старался, не смог отказаться. Он всегда держался от нее подальше, но желание увидеть ее еще хоть раз было слишком сильным. Поэтому Рип и сжал руку Блейда в знак согласия.

А потом очнулся уже на спине в своей постели. Эсме оседлала его бедра и решительно расстегивала пуговицы на воротнике. Как только Рип понял, зачем она здесь, жажда прожгла его раскаленным пламенем. Перед глазами все потемнело, пока не остались лишь аромат фиалковых духов и стук пульса на ее шее. Схватив Эсме, Рип подтянул ее к себе, но Блейд его сдержал:

– Спокойно, парень. Я те помогу, но будь понежнее. Ты ж не хошь ее напугать?

Вирус жажды исцелил раны, но Рип не подумал о другой стороне медали: о жутком голоде, который он едва контролировал, особенно в присутствии Эсме.

– Мне ведь не надоть идти с вами? – немного нервно спросил Джем.

Осознав, что застыл как истукан и пялится в никуда, Рип резко покачал головой:

– Я сам посмотрю.

Джем криво улыбнулся, затем поспешил к ближайшей двери и присел на корточки на стреме.

Сунув руки в карманы и сгорбившись, Рип пошел на другую сторону улицы, скользя по грязной жиже. Ветер принес запах жареных каштанов, где-то поблизости раздался хриплый смех. Кто-то повесил потрепанную ветку остролиста в окне. Скоро Рождество.

Голубокровные Эшелона его не праздновали, потому что Церковь их отлучила, но смертная часть населения оставила эту традицию из дерзости. Правящий Эшелон может и спалил приходы по всей Англии, а тех, кого обнаруживал за молитвой и на освященной земле, арестовывал, но не мог проследить за всем и засадить за решетку пол-Лондона.

Смех торговца каштанами не заглушил чьи-то почти беззвучные шаги позади. Украдкой взглянув через плечо, подручный Блейда сжал в руке нож, спрятав оружие у бедра. Свернув в переулок, он скрылся в укромном углу, прижался спиной к стене и стал ждать.

Завидев тень преследователя, Рип выступил вперед и было занес руку, но почуял легкий запах мускуса и остановился, тихо выругавшись:

– Черт побери!

Кто-то перехватил его запястье, и Рип сердито уставился в неестественно золотистые глаза высокого молодого человека. На мгновение захотелось оттолкнуть юнца, но это говорила жажда и ярость. Если дело дойдет до драки, то победит в ней не Рип.

Даже голубокровный не мог сразиться с вервульфеном без последствий. Когда тех охватывала странная ярость берсерка, они становились практически неуязвимыми.