Проклятая игра - Клайв Баркер

— Что случилось, парень? — спросил он у пса, словно тот мог ответить.

И вдруг темнота исчезла. Некий источник внезапно осветил все вокруг; не электричество и не звездный свет. Этим источником стал пришелец — он засиял слабым светом. Свет струился из кончиков пальцев и из кровавых прорех в одежде, покрывал голову человека мерцающим сероватым облаком, где не было ни плоти, ни костей. Свет вырывался из его рта, глаз и ноздрей. Потом свет начал принимать формы или так казалось. Все сейчас казалось. Из потока света рождались фантомы. Марти различил собак, затем женщину, затем лицо — поток призраков. Они изменялись, прежде чем застыть. А из самого центра этого удивительного явления на Марти глядели глаза незнакомца, ясные и холодные.

Затем, без намека на объяснение, представление приняло другой оборот. Выражение боли мелькнуло на лице фокусника; поток кровавой темноты заструился из его глаз и залил все, что здесь разыгрывалось, кроме ярких форм пламени, восходивших от его головы. Затем и они исчезли так же внезапно, как появилось это видение. Остался лишь истерзанный человек перед гудящей оградой.

Снова зажглись фонари. Их яркий свет развеял все остатки волшебства. Марти смотрел на бледную плоть, на пустые глаза, на жалкую фигуру, стоявшую перед ним, и не верил тому, что видит…

— Скажи Джозефу, — сказал пришелец.

Это какой-то трюк.

— Что ему сказать?

— Что я был здесь.

Но если это всего лишь трюк, почему бы не шагнуть вперед и не схватить гостя?

— Кто вы? — спросил Марти.

— Просто скажи ему.

Марти кивнул; у него не осталось ни капли смелости.

— Теперь иди домой.

— Домой?

— Подальше отсюда, — проговорил пришелец.

Он отвернулся от Марти и собак. Едва он это сделал, фонари на несколько дюжин ярдов в обоих направлениях вспыхнули и погасли.

Когда они снова включились, волшебник исчез.

27

— Это все, что он сказал?

Как обычно, Уайтхед сидел спиной к Марти, и невозможно было понять его реакцию на ночные события. Марти предложил аккуратно обработанную версию того, что произошло в действительности. Он рассказал Уайтхеду о том, как услышал собак и пошел на поиски источника шума, и о небольшом разговоре с незнакомцем. Он опустил то, чего не мог объяснить: как человек выпускал образы из своего тела Марти не пытался ни описать это, ни даже просто пересказать. Он лишь сообщил старику, что фонари на ограде погасли и под покровом темноты пришелец исчез. Это было неубедительным финалом, но Марти не нашел в себе сил улучшить историю. Его разум, переполненный видениями прошедшей ночи, был слишком сильно поколеблен объективной истиной, чтобы сформировать более изысканную ложь.

Он не спал уже больше двадцати четырех часов. Он до утра проверял ограду усадьбы в бесплодных попытках найти место, где незнакомец проник внутрь. Однако повреждений он не нашел. Либо человек проскочил, когда ворота были подняты для машины очередного гостя — что весьма вероятно; либо он перелез через ограду, невзирая на электрический ток, который убил бы другого. Поскольку Марти видел, на что способен незнакомец, он не спешил отвергнуть вторую возможность. В конце концов, пришелец сумел отключить сигнализацию и обесточить фонари по всему периметру ограды. Как он совершил эти подвиги, оставалось только гадать. К тому же после его исчезновения система опять заработала: и сигнализация, и все камеры включились.

Проверив ограждение, Марти вернулся в дом и уселся на кухне, вспоминая подробности случившегося. Примерно в четыре утра он услышал звуки, свидетельствующие об окончании ужина, — смех и хлопанье дверей машин. Он не стал сразу же сообщать о нарушении. Он считал, что не стоит портить Уайтхеду вечер. Он сидел и слушал шум гостей в другом конце дома. Их голоса смешивались в несвязный гул, словно Марти находился под землей, а они были наверху. Пока он так сидел, обессиленный после мощного выброса адреналина, перед ним мелькали воспоминания о человеке у ограды.

Ничего этого Марти не сказал Уайтхеду. Только очевидное положение дел и слова: «Скажи ему, что я был здесь». Этого хватило.

— Он сильно изранен? — спросил Уайтхед, по-прежнему глядя в окно.

— Потерял палец, как я сказал. И много крови.

— Ему было больно, как по-вашему?

Марти замешкался, прежде чем ответить. «Боль» — не это слово он хотел бы использовать; он понимал его значение иначе. Но если выбрать другое слово — например, «страдание», таившееся в пропасти ледяных глаз незнакомца, — можно вторгнуться в такую область, куда он не был готов вступать. Особенно с Уайтхедом. Марти не сомневался: если ненароком задеть чувства старика, пощады не жди. Поэтому он ответил:

— Да, ему было больно.

— И вы говорите, он откусил свой палец?

— Да.

— Может, вам следовало бы поискать его?

— Я искал. Я думаю, его подобрала одна из собак.

Усмехнулся ли Уайтхед? Кажется, да.

— Вы не верите мне? — спросил Марти, принимая усмешку на свой счет.

— Конечно, я верю вам. Его появление было вопросом времени.

— Вы знаете, кто это?

— Да.

— Тогда его можно арестовать.

Приватные забавы закончились. Следующие слова звучали бесстрастно:

— Это не обычный нарушитель, Штраус. Полагаю, вы уже сами это поняли. Этот человек — профессиональный убийца высшего класса. Он появился здесь с определенной целью: убить меня. Благодаря вашему вмешательству и собакам убийство предотвращено. Но он может попытаться снова…

— Тем более есть причины задержать его, сэр.

— Ни одна полиция Европы не в состоянии найти его.

— Но если он действительно известный убийца… — настаивал Марти.

Его отказ отдать кость, не высосав из нее мозг, начал раздражать старика. Уайтхед повысил голос:

— Он известен мне. Может быть, еще некоторым — тем, кто сталкивался с ним…

Уайтхед прошел от окна к столу, отпер ящик и вынул оттуда что-то, завернутое в тряпку. Он положил этот предмет на полированную поверхность и развернул. Там оказался пистолет.

— Теперь вы всегда будете носить его с собой, — сказал он Марти. — Возьмите. Он не кусается.

Марти взял со стола пистолет. Оружие было холодным и тяжелым.

— Не смущайтесь, Штраус. Этот человек смертельно опасен.

Марти переложил пистолет из руки в руку; ощущение было весьма неприятным.

— Что-то не так? — поинтересовался Уайтхед.

Марти осторожно подбирал слова, прежде чем заговорить:

— Дело в том, что… я под надзором, сэр. Предполагалось, что я буду соблюдать закон. Теперь же вы даете мне в руки пистолет и велите стрелять без предупреждения. Я имею в виду… вы, конечно, знаете, что он известный убийца, но я не заметил при нем оружия.