Страна джунглей. В поисках мертвого города - Кристофер Стюарт

«Ты ждешь дня рождения?» – спросил я.

«Очень-очень жду», – сказала она и перечислила всех подружек, которые собирались прийти в гости.

«Наверно, будет здорово», – сказал я.

Говорили мы долго, и я чувствовал, как меня отпускает усталость и напряжение. «Веди себя хорошо и помогай маме, ладно?» – сказал я Скай. Прощаться было трудно, ведь в конце каждого разговора всегда понимаешь, как много хочется сказать еще. «Прости меня за то, что я не с вами», – сказал я.

«Я просто очень устала», – ответила Эми и положила трубку.

Забравшись обратно в свой гамак, я не смог найти «Валиум» и поэтому просто лег и закрыл глаза. У меня вроде бы горел лоб, и я сразу забеспокоился, не подхватил ли от Криса то, чем он болел. Мне казалось, будто что-то внутри моей души начинает основательно расклеиваться. Я представил себе, как енот разрывает оконную сетку, и увидел в этом событии метафорическое отображение того стыда, который чувствовал, когда уезжал от своих родных, прикрываясь разговорами о поисках самого себя. Казалось, какой-то незваный гость хочет уничтожить нашу семью. Неужели я был таким эгоистом? «Я просто очень устала», – снова и снова крутились у меня в голове слова Эми, и я переживал за нее. Может быть, мне придется заплатить за это путешествие чем-то, о чем я даже не подумал?

Перед отъездом из города мне и в голову не приходило, что будет означать мое отсутствие на дне рождения Скай. Я думал, что смогу отдать ей все долги по возвращении домой… ведь дни рождения бывают каждый год. Но теперь мне было печально и одиноко. В конце концов я все-таки заснул, но ночь прошла неспокойно: меня донимали странные «малярийно-медицинские» сны, в которых оживали огромные деревья, а мертвый американец снова и снова повторял, что я украл у него золото. Проснувшись с утра, я узнал, что баржа речных пиратов вернулась.

«Потерянный город бога-обезьяны»

Морде был уже готовсвернуть экспедицию, когда заметил нечто интересное, стоя на вершине небольшой скалы.

Путешественники часами, а то и днями орудовали своими мачете, пробиваясь через сплетения лиан и колючих кустарников, а сверху их поливали летние дожди. Они изнемогали от усталости, голода и болезней и потому были готовы прекратить поиски потерянного города. Просто развернуться и отправиться домой, как сделали до них все остальные.

Но вот он оказался перед ними. «Он выглядывал из джунглей и был виден внизу, как на ладони», – написал Морде позднее в статье для херстовского воскресного журнала American Weekly.

Какова же была первая реакция Морде?

Может быть, он закрыл глаза, а потом медленно открыл их, чтобы убедиться, что действительно видит эти осыпавшиеся городские стены в рост человека, зеленые холмы, одеялом накрывшие развалины всего, что было за этими стенами. Возможно, он просто опешил, исполнился благодарностью к небесам за то, что все-таки нашел эти руины, упал на колени на размокшую землю и поцеловал ее, чтобы ощутить, что она по-прежнему остается под его ногами. А может быть, просто долго стоял и смотрел на город, разглядывая все его детали, чтобы навсегда сохранить этот момент в своей памяти.

Как бы ни повели себя Морде с Брауном, в дневниках об этом ничего не говорится.

Вокруг было темно, как в погребе, ведь через сочащиеся влагой высокие кроны деревьев пробивались лишь несколько лучей солнечного света. Возможно, путешественникам пришлось даже щурить глаза, чтобы рассмотреть руины, за прошедшие столетия покрывшиеся густой травой, плесенью, огромными деревьями и лианами. Не было ничего удивительного в том, что город так много лет оставался неоткрытым. Обнаружить его и впрямь можно было только совершенно случайно.

Мужчины вошли в комплекс развалин: «Используя свои мачете, мы нашли в зарослях грубые каменные орудия… черепки древней посуды и острые как бритва ножи из вулканического стекла». Они обнаружили камни с изображениями, напоминающими силуэты обезьян. Пройдя чуть дальше, Морде и Браун «нашли стены, немного поврежденные, но не поддавшиеся губительному натиску растительности».

По крайней мере, одна из этих структур была метра четыре в высоту и около метра в ширину. Это была «рукотворная стена, построенная из тщательно подогнанных друг к другу камней». Изучив ее, Морде предположил, что некогда эта стена, защищавшая древний город от вражеских набегов, могла достигать и десяти метров в высоту.

Пока это было возможно, они продвигались в глубь города и видели, что одни строения растворились в джунглях полностью, а другие скрылись под травой и лианами, превратившись в огромные зеленые курганы. Эти холмы, по мнению Морде, были ушедшими под землю древними зданиями, показывающими, что некогда жившие здесь люди практически голыми руками умели строить грандиозные сооружения. «Что же это были за люди? – с изумлением думал он. – Кем же были призраки этих мест?»

Осматривая руины древнего города, они вдруг услышали над головой треск ломающихся веток. «Из окружающих нас зарослей за нами с любопытством наблюдали обезьяны», – написал Морде в своей статье. Путешественники чувствовали себя так, будто обезьяны поймали их там, куда им не стоило бы заходить.

Куда Морде ни поворачивал голову, везде взгляд находил все новые и новые ушедшие под землю развалины, из чего можно было сделать вывод, что город простирался на многие тысячи квадратных метров во все стороны. «Я не сомневаюсь, что под столетними земляными саванами скрываются городские здания», – с волнением писал он.

Морде не давал покоя один факт. Хотя древняя цивилизация строила свои города из камня, все обитающие в этом регионе индейцы, скажем, тавахка и печ, предпочитали использовать в качестве строительного материала дерево и глину. «Были ли индейцы прямыми потомками того таинственного народа?» – размышлял Морде. А если были, то почему изменили традиционным приемам строительства? С обнаружением города загадок стало только больше, и путешественнику не терпелось найти на них ответы. Однако находка окрылила его, снова зажгла в нем искру любопытства. Ведь после опасных путешествий по рекам, изматывающих пеших походов по джунглям, бессонных ночей, ягуаров и всего прочего он все-таки нашел его… наверно, нашел тот самый город, который за четыре сотни лет до него искали конкистадоры. Это открытие принадлежало ему и только ему.

Он назвал его «Потерянным городом Бога-Обезьяны», а не Белым Городом, как его уже несколько веков звали все остальные.Для Морде новое название служило напоминанием о живущей в индейских племенах легенде о жутких «волосатых людях», населявших глубины джунглей. Кроме того, был у него и другой мотив: это название обладало достаточной сенсационностью, чтобы его заметили и, самое главное, запомнили люди.

Морде не указал точной датысвоей находки. Он написал только, что это случилось уже в самом конце путешествия, когда мужчины пытались как можно быстрее покинуть джунгли. Не записал он и точных координат обнаруженного древнего города. Скорее всего, это было сделано в соответствии с политикой Фонда Хея, согласно которой поначалу следовало скрывать места расположения любых крупных находок, чтобы не привлекать к ним излишнего внимания публики. Морде не отметил в своих записных книжках ни широты, ни долготы места, где в тот момент находился… вероятно, потому что просто не знал их сам. Тем не менее он все-таки упомянул, что город стоит в верховьях рек Паулайя и Платано, то есть внутри почти непроходимого участка джунглей, раскинувшегося на многие сотни квадратных километров в восточной части страны. «Это было идеальное место для постройки города, – отметил он в написанной для American Weeklyстатье. – Фоном ему служили вздымающиеся со всех сторон крутые горы».

Наверно, именно здесь Морде и придумал использовать взятый в экспедицию деревянный посох в качестве носителя секретной информации. В какой-то момент он вырезал на четырех гранях посоха 33 набора цифр: вероятно, это были координаты и указания, при помощи которых в будущем можно было найти дорогу обратно к месту расположения потерянного города. Будучи хорошо подготовленным с профессиональной точки зрения шпионом, он постарался сделать так, чтобы этими данными не смог воспользоваться никто, кроме него, то есть не указал ни начальной, ни конечной точки путешествия.