Звонок из прошлого - Бен Элтон

– Значит, никому, насколько я понимаю. Мне просто хотелось знать.

– Пожалуй, я тебе расскажу, – сказала Полли, – если ты, в свою очередь, мне расскажешь, как ты меня нашел.

Джек засмеялся. Находить людей для него не представляло особых проблем.

– Это очень просто. Я армейский генерал. Я могу находить все что угодно.

– Ты хочешь сказать, что меня выследил?

– Разумеется, я тебя выследил.

Теперь наступила очередь Полли смеяться.

– И каким же образом? С помощью секретной разведки или как-нибудь еще? А может быть, с помощью шпионов?

– Ну, видишь ли, тут не идет речь о каком-нибудь Джеймсе Бонде. Я имею в виду, что никто не умирал, не использовал авторучку, которая в то же время оказывалась огнеметом. Я просто тебя выследил. Это может сделать любой приличный клерк. Просто надо начать с последнего известного адреса.

31

– Так что, это было чистое поле, генерал? – спросил агент.

– Все правильно, Готфрид, это последний ее адрес, который у меня есть. Чистое поле в южной Англии под названием Гринхэм-коммон. У нас там еще была военная база.

Готфрид служил в военной разведке в чине капитана. Будучи от природы весьма сообразительным человеком, он понял, что из всех известных ему адресов этот был, пожалуй, слишком неопределенным. Разумеется, он не сказал этого вслух, потому что знал свое место. Готфрид имел наружность обходительного, скромного дворецкого, и, как всякий хороший дворецкий, он не упускал ни малейших частностей. Он только уточнил, что, возможно, на этом поле стоял какой-нибудь дом или даже хижина.

– Нет, – ответил Джек. – Когда я был знаком с Полли, она жила в шалаше, только вряд ли этот шалаш стоит там сейчас. Рядом они жгли костер, следы которого, очевидно, можно обнаружить с помощью углеродного анализа. Только я не думаю, что это нам хоть как-то поможет.

– В шалаше, генерал? – переспросил Готфрид.

– Да, в шалаше, Готфрид. Это такой маленький домик, сделанный из грязи, палок, листьев и веток.

– Понимаю, сэр, – сказал Готфрид, и легкое подергивание его брови заставило Джека засомневаться, уж не имеет ли он в виду под словом «понимаю» тот простой факт, что Джек выжил из ума.

– Может быть, сэр, – вкрадчивым голосом продолжал расспрашивать Готфрид, – вы скажете мне фамилию интересующей нас молодой леди? Тогда мы сможем обратиться за ее адресом в британские налоговые службы. Я совершенно уверен, что они охотно пойдут на сотрудничество, если мы отправим запрос в посольство.

– Глупости, – коротко отрезал Джек. – Давайте уточним главное, хотите ли вы стать полковником?

– Да, сэр, конечно, – ответил Готфрид.

– Тогда все о'кей. Вы не обратитесь с этим делом в посольство, понятно? Вы сделаете все сами. Вы никому не станете перепоручать эту работу и никого не наймете для слежки и всего прочего – вы все сделаете сами, о'кей?

– Как вам угодно, сэр, – ответил Готфрид.

Про посольство на площади Гросвенор генерал Кент знал совершенно точно, что в нем обосновалось ЦРУ. Там находилось их Главное европейское управление, центр всех операций. Ничего с ними не случится, если они не будут знать о Полли, подумал Джек, а он точно не хотел, чтобы они о ней знали.

– Следующий пункт, – сказал Джек. – Ее фамилия, боюсь, вряд ли вам поможет. Она… как бы это сказать… она была не настоящей.

– Насколько я понимаю, сэр, – спросил Готфрид, – интересующая нас молодая леди действовала под псевдонимом?

– Да, именно так, – ответил Джек, слегка покраснев. – В то время, когда я ее знал, ее фамилия звучала так: «Священный цикл матки и Луны».

Джек просил Полли назвать ее настоящую фамилию, но она принципиально отказывалась это сделать.

– Я та, кем сама решила стать, а все остальное навязывается мне обществом, – как правило, отвечала она на его просьбы, и Джек считал, что спорить с ней в данном случае просто глупо. В то время такие детали вообще не казались ему существенными.

Готфрид не сразу пришел в себя от изумления, в которое его ввергла полученная информация.

– Понимаю, сэр, – наконец произнес он. – Таким образом, как мы выяснили, нас интересует некая Полли Священный цикл матки и Луны, не так ли?

– Да, именно так.

Шпион торжественно достал записную книжку и записал туда только что услышанное имя, с уважением повторяя его при этом вполголоса.

Джека просто передернуло от воспоминаний о глупом имени Полли. Он мучился невыносимо всякий раз, когда ему приходилось заходить в отель с женщиной, которая настаивает на том, чтобы подписываться именем Полли Священный цикл матки и Луны. В конце концов Джек начал ее уговаривать, что это как будто нарочно привлекает к ним внимание и что им лучше подписываться мужем и женой, но, пожалуй, в те дни более крупных забот у него вообще не существовало.

В те дни Полли была убеждена, что у Джека нет других забот потому, что он был таким несобранным и конформным. Полли верила, что если бы он смог сконцентрироваться на самом себе и стряхнуть все навязанные обществом предрассудки, то наверняка бы нашел ее имя очаровательным. Сама она считала его одновременно очень практичным и благозвучным. Для человека, которого регулярно арестовывает полиция, хороший псевдоним был делом насущным, а в ее случае он стал настоящей находкой, потому что его длина приводила полицию в полное бешенство. Полицейские постоянно пытались сократить его до одного слова и писали: «Полли Священная», но она обязательно настаивала на полном написании. Полицейские обычно приходили в ярость, особенно зимой, когда их пальцы по утрам немели от холода.

– Ну вот, – сказал Джек, – это все, что у меня есть. Боюсь, что не очень много.

– Я уверен, что этого будет достаточно, генерал, – заверил его Готфрид.

– Ну и хорошо.

– Итак, давайте еще раз все суммируем, сэр. Девушка по имени Полли, жила в Гринхэме. В 1981 году ей было семнадцать лет. Надо найти ее и убить.

– Все правильно… Нет! Ради всего святого, я ничего не говорил об убийстве…

– Прошу прощения, сэр, просто я подумал…

– Да-да, понятно. Убивать не надо, просто найти ее, о'кей? Достаньте ее адрес, передайте мне и потом забудьте о том, что у нас когда-либо был этот разговор.

32

– Господи, помоги американскому налогоплательщику! – с некоторым чувством произнесла Полли.

Джек признавал, что речь шла о сомнительном использовании государственных фондов, но что такое власть со всеми ее преимуществами, если ею нельзя злоупотреблять?

– Да хрен с ним, с американским налогоплательщиком. Я ему отдал двадцать восемь лет своей жизни. Дядя Сэм меня поимел.

– Ничего подобного, Джек. Тебе самому нравится быть военным.

– Ты хочешь сказать – убийцей.

– Именно так.

– Я потерял тебя именно потому, что стал военным.

– Джек, ты меня не потерял – ты меня выбросил, но не думаю, что ты это сделал потому, что стал военным. Мне кажется, ты это сделал потому, что ты бесхарактерная сволочь. По существу, я думаю, ты ею и остался до сих пор, иначе ты бы не думал, что звонить по телефону или писать письма старой знакомой грозит тебе трибуналом за измену.

– Я же говорил тебе, что не мог поступить иначе!

Полли не понимала, да в общем-то и не хотела ничего понимать. Разумеется, он потерял ее потому, что был военным. В армии никогда бы не признали его связи с Полли, даже через миллион лет. Перед Джеком стоял тогда жесткий выбор, и он выбрал карьеру. Это не означало, что он сделал такой выбор с удовольствием. Это не означало, что какая-то часть его не сожалела с тех пор о принятом решении каждый день.

– И зачем же ты меня выследил, Джек? Почему ты здесь?

– Мне кажется, что ответ ты уже знаешь сама. Я же тебе объяснил.

– Никакого ответа я не знаю. Зачем ты меня нашел?

– А сама ты как думаешь? Просто затем, чтобы узнать, что я в жизни упустил. Узнать, какой ты теперь стала.

– Джек, мы были знакомы с тобой одно-единственное лето совсем в другое время, и ты меня бросил. Вот такой получился конец у этой глупой истории. А теперь ты явился и ведешь со мной приятную беседу, как будто между нами было невесть что, как будто наши отношения достойны лирических высот Лайонела Ричи.[3] Что все это значит?

– То лето было самым лучшим летом в моей жизни, Полли. Вообще самым лучшим, что было в моей жизни.

– Ты просто тоскуешь по «холодной войне», вот и все.

– Ну и что, черт возьми? А кто не тоскует? – засмеялся Джек. – А что случилось с тобой при новом мировом порядке? Я не заметил, чтобы, когда он наступил, ты стала премьер-министром.

– Я никогда не хотела быть премьер-министром, Джек. Я хотела, чтобы на свете вообще не было никаких премьер-министров. Я хотела, чтобы национальные государства с их иерархией уступили место органически функционирующим системам автономных коллективов.