Гробница Тутанхамона - Говард Картер

К концу сезона перед нами во весь рост стал вопрос об упаковке материала. Дело это вообще трудное, а в данном случае оно осложнялось вдвое огромной ценностью каждого предмета. Необходимо было предохранить их и от пыли и от всяких повреждений. Для этого мы со всех сторон заворачивали каждую вещь в вату или марлю, или в то и другое сразу и лишь затем укладывали в ящик. Тонкие вещи, такие, как части трона, ножки стульев и лож или луки и посохи, мы туго забинтовывали узкими бинтами на случай, если что-нибудь распакуется при перевозке. Наиболее хрупкие предметы, вроде погребальных букетов или сандалий, которые нуждались в особой упаковке, были уложены в ящики с опилками.

Особое внимание мы обращали на то, чтобы все вещи были упакованы по соответствующим группам: в одном ящике - все ткани, в другом - ювелирные изделия и так далее. Пока до того или иного ящика дойдет очередь, может пройти год, а то и два, но, если все однотипные предметы будут храниться в одном ящике, одно это сэкономит в дальнейшем немало времени и избавит нас от лишней работы.

Всего мы запаковали таким образом восемьдесят девять ящиков, однако затем, чтобы уменьшить риск, возникающий при перевозке, они были в свою очередь заколочены в тридцать четыре тяжелых багажных контейнера.

После этого возникла проблема транспорта. У берега Нила нас ожидала самоходная паровая баржа, специально присланная Департаментом древностей, однако между берегом и нашей лабораторией лежал отрезок очень плохой дороги длиной полтора километра, с неудобными поворотами и опасными уклонами. Чтобы преодолеть этот отрезок пути, у нас было три возможности: верблюды, ручная переноска и дековилевская узкоколейка. Мы избрали узкоколейку, потому что на ней контейнеры подвергались наименьшей опасности.

Ящики установили на платформы, и тринадцатого мая они были готовы к началу путешествия. Им предстояло покинуть Долину царей, пройдя тот же путь, что и три тысячи лет назад, когда их принесли сюда при столь отличных обстоятельствах.

На рассвете следующего дня тележки двинулись в путь. Следует предупредить читателя - когда мы говорим об узкоколейке, это вовсе не означает, что у нас была железная дорога до самого берега. Укладка такого постоянного пути отняла бы несколько месяцев. Мы просто укладывали отдельные секции узкоколейки и, по мере того как платформы проходили по ним, снимали рельсы сзади и снова укладывали их впереди. У нас было пятьдесят рабочих, и каждый из них занимался строго определенным делом: одни толкали платформу, другие укладывали путь, третьи подносили снятые позади освободившиеся рельсы.

Можно подумать, что это была утомительная работа, но грунт оказался великолепным, путь ложился прекрасно, и к десяти часам утра пятнадцатого мая - через пятнадцать часов с момента начала движения - весь отрезок до берега был пройден и все ящики благополучно погружены на баржу.

На крутой дороге в Долине было, правда, несколько тревожных моментов, но все обошлось благополучно. То, что вся операция по перевозке ящиков была завершена без всяких несчастий и в столь короткий срок, свидетельствует об искренней самоотверженности наших рабочих. Я должен добавить, что работа проходила под палящим солнцем, когда даже в тени температура поднималась намного выше 37 градусов Цельсия, а металлические рельсы так раскалялись, что к ним невозможно было притронуться.

Во время перевозки по Нилу баржу охраняли солдаты, присланные губернатором провинции. После плавания, продлившегося неделю, все ящики были благополучно доставлены в Каир. Здесь мы распаковали некоторые, наиболее ценные предметы, чтобы выставить их для всеобщего обозрения. Остальная часть вещей в ящиках была сложена в музее в ожидании того времени, когда мы сможем заняться их окончательной реставрацией.

ЗАПЕЧАТАННАЯ ДВЕРЬ

К середине февраля наша работа в передней комнате была завершена. За исключением двух сторожевых изваяний, оставленных специально, все вещи были перенесены в лабораторию, каждый сантиметр пола был выметен и пыль просеяна, чтобы в ней не осталось ни одной бусинки, ни одного кусочка инкрустаций, и теперь передняя комната стояла пустой и голой. Наконец-то мы были готовы к раскрытию тайны запечатанной двери!

Эта операция была назначена на пятницу, семнадцатого февраля. К двум часам дня приглашенные - всего около двадцати человек - собрались у гробницы.

В два часа пятнадцать минут, когда все оказались в сборе, мы сняли пиджаки я по наклонному ходу спустились в гробницу.

В передней комнате все было подготовлено заранее. Для тех, кто не видел ее в тот момент, когда гробница была только что вскрыта, она должна была представлять сейчас странное зрелище. Чтобы предохранить статуи от возможных повреждений, мы обшили их досками, а между статуями воздвигали небольшой помост, как раз такой высоты, чтобы с него можно было легко дотянуться до верхнего края дверного прохода. Сделано вто было потому, что мы решили начать вскрытие двери сверху, так как такой порядок работы был самым безопасным.

Недалеко от помоста мы установили барьер, а за ним поставили стулья для посетителей, зная, что нам, может быть, предстоят долгие часы работы. С другой стороны барьера были установлены подставки для наших ламп так, чтобы сильный свет падал прямо на дверной проход.

Теперь, оглядываясь назад, мы понимаем, какое странное и нелепое зрелище представляла собой передняя комната, но в те дни вряд ли кому-нибудь из нас приходила в голову такая мысль. Во всяком случае я в этом сомневаюсь. Нами владела и могла владеть только одна идея: вскрывая запечатанную дверь, мы как бы перешагивали через века, чтобы оказаться лицом к лицу с фараоном, который правил три тысячи лет назад. Поэтому, поднимаясь на помост, я ощутил странную смесь противоречивых чувств, и руки мои дрожали, когда я нанес первый удар.

Прежде всего я должен был нащупать деревянную балку над дверью, Затем очень осторожно я удалил известку и вытащил мелкие камешки, образующие самый верхний слой в замурованном проходе. Желание бросить эту работу и немедленно пробить сквозное отверстие было на­столько непреодолимо, что через десять минут, когда проделанная мною брешь оказалась достаточно широкой, я тотчас же так и сделал и просунул внутрь электрический фонарик.

При свете его передо мной предстало поразительное зрелище. На расстоянии менее метра от двери, простираясь во все стороны, насколько хватало глаз, и загораживая вход в комнату, находилось нечто, напоминающее стену из массивного золота. Определить, что это такое, было невозможно, поэтому я поспешно вновь принялся за работу, стараясь поскорее расширить отверстие.

А делать это становилось все труднее. Замурованная стена состояла не из правильно обтесанных блоков, аккуратно уложенных один на другой, а из неровных камней самого различного размера. Некоторые были очень тяжелы, и, чтобы их приподнять, приходилось напрягать все силы. Другие камни, по мере того как снимался давивший на них сверху слой, повисали в таком шатком равновесии, что любое неверное движение могло обрушить их вниз, на то, что скрывалось во внутренней комнате. Кроме того, мы старались сохранить оттиски печатей на толстом слое известки, покрывавшей стену снаружи, а это еще больше осложняло разборку.

Мне помогали Мейс и Коллендер. Каждый камень извлекался нами по строго определенной системе. Я поддевал его ломиком и осторожно расшатывал, Мейс в это время поддерживал камень, чтобы он не упал. Затем мы вместе вытаскивали булыжник и передавали Коллендеру, а тот в свою очередь - стоявшему за ним рабочему, и так по цепочке, от человека к человеку, каждый булыжник пересекал галерею и выходил из гробницы на поверхность.

После того как мы удалили еще несколько камней, тайна золотой стены была раскрыта. Перед нами был вход в усыпальницу фараона, а то, что преграждало путь, оказалось одной стороной гигантского позолоченного ковчега, сооруженного для защиты и сохранения саркофага. Теперь его можно было рассмотреть из передней комнаты при свете ламп. По мере того как мы вынимали камень за камнем и позолоченная поверхность этого внешнего ковчега постепенно появлялась перед глазами, словно электрический ток дрожью возбуждения пронизывал зрителей, находившихся за барьером. Мы, то есть те, кто был занят делом, очевидно, волновались меньше, потому что вся наша энергия уходила на то, чтобы справиться со стоящей перед нами задачей - разобрать замурованную стену без всяких неприятных происшествий. Падение одного камня могло нанести непоправимый урон хрупкой поверхности ковчега. Поэтому, когда отверстие было достаточно расширено, мы тотчас же приняли дополнительные меры предосторожности: просунули за стену матрасы и подвесили их с внут­ренней стороны к деревянной балке.

Разборка замурованного прохода отняла у нас два часа напряженной работы. Тем не менее мы расчистили проход лишь настолько, насколько это было необходимо в тот момент. Когда мы дошли до пола, пришлось на время приостановить работу, чтобы подобрать бусины от ожерелья, которое грабители рассыпали на самом пороге, вынося из усыпальницы. Эта отсрочка была жестоким испытанием нашего терпения, потому что дело шло медленно, а мы изнывали от желания узнать, что же все-таки ждет нас там, внутри. Но в конце концов и с этим было покончено. Последний камень был вынут - и перед нами открылся свободный проход во внутреннюю комнату.