Однажды в Марчелике 3 (СИ) - Сухов Лео

В кабинете было тихо. Только местный мотылёк размером с курицу настойчиво бился в окно. Ночь была тёмной. Не только потому, что Гробрудер пока не взошёл над горизонтом, но ещё и потому, что никак не уходили низкие тучи, прилетевшие со стороны Марчелики, где сейчас лили дожди.

Молчали губернатор и мэр. Молчали члены городского совета – те трое из десяти, кого не повесили в начале восстания. Молчал рив округа и его помощник. Молчал командир ополчения. Молчал новый командующий береговой батареей, который недавно сменил своего предшественника, оставшегося верным Старому Эдему. Молчал даже метен Стоун, представитель общества «Диахорисмос», организовавший своими деньгами сопротивление…

– Ну и у кого какие предложения? – спросил губернатор, нарушая тишину. – Куда они могли деться? Это же не воришка на рынке, а целый флот!

Никто не ответил на этот вопрос и во второй раз. Предложений не было. Флот с экспедиционным корпусом Старого Эдема попытался высадить десант на западном берегу острова и обломал зубы об организованную оборону. До этого момента весь его путь вдоль архипелага был известен. Новости приносили многочисленные рыбацкие лодки и торговые пароходы.

Но после неудачного десанта флот исчез в море, будто растворился. И хотя рыбаки, торговцы, перевозчики и пассажиры продолжали заходить в гавань Порта Нуволос, никто больше не встречался с этой армадой. И никто теперь не знал, откуда последует удар противника…

Вот уже второй день город засыпал и просыпался в напряжении. Когда вечером 23-го числа газеты протрубили о громкой победе защитников острова, на улицах царило возбуждённое оживление. Люди радовались победе, прославляли солдат ополчения и командиров, готовы были носить на руках губернатора и мэра… А вечер следующего же дня принёс плохие вести.

Флот пропал. Исчез. Растворился в море. Вражеские корабли отошли от берега, взяли курс на север – и больше их никто не видел.

– Ожидать их с запада не стоит!.. – обдумывая вопрос губернатора, произнёс командир артиллеристов, Дункан Сьонгер.

Он не хотел ничего говорить. И вообще не хотел сидеть здесь на совещании. Он был практиком, он был настоящим артиллеристом! Его место было на береговой батарее, вместе с его людьми. А вместо этого Дункан находился на другом конце города. Сидел солдатской жопой на мягком стуле с дорогой обивкой и молчал. И это молчание ему уже надоело, поэтому он раскрыл рот.

– Почему? – спросил представитель «Диахорисмоса». А если по-простому, один из лидеров местных дельтианцев.

– Там много кораблей проходит. Хоть кто-то да заметит их! – пояснил Дункан. – И с юга они не придут. Ждите с севера и с востока…

– У нас самый большой остров в архипелаге! – возмутился губернатор. – Вы хоть представляете, что такое северное и восточное побережья вместе взятые?! Вы в своём уме?

– Я лишь высказал мысль, – пожал плечами Дункан. – А больше никто ничего не высказывал, метен…

«Вот и делай после этого добрые дела! – мысленно возмутился артиллерист. – У кого какие соображения?.. Вот мои соображения!.. Какая глупость! Ты в своём уме?.. Высказал, чтоб вас всех, мысль…»

Дункан обиженно замолчал, и в кабинете губернатора снова воцарилась тишина. Похоже, умные мысли в этот вечер пришли только в голову Сьонгера. А сам он еле сдерживался, чтобы не завыть от тоски. Дункан Сьонгер и так злился, а теперь расстроился ещё больше. Его место было не здесь, в одуряюще мёртвой тишине кабинетов…

– Что у нас со специями? – спросил губернатор у командующего.

– Обеспечены на много лет вперёд! – бодро ответил тот, радуясь, что миновало время неприятных вопросов. – Бригады рабочих сейчас расфасовывают их для наших бойцов.

– Хорошо! – губернатор посмотрел на мотылька, который всё никак не хотел покидать окно и упрямо рвался внутрь.

В кабинете было душно и жарко. И если бы не эти огромные крылатые твари, все окна были бы открыты. Но стоит только это сделать, как от мотыльков деваться будет некуда. К сожалению, оснастить окна новым изобретением, сеткой от насекомых, губернатор вовремя не удосужился. А сейчас явно было не самое подходящее время…

«Бух!» – сообщила темнота за окном.

Сидящие в кабинете мужчины встрепенулись. Непонимающе повернули головы к окнам, и только Дункан Сьонгер вскочил со стула и кинулся к дверям. Кому, как не артиллеристу, знать все эти «бухи»…

Он не боялся, что его остановят: всем сейчас будет не до того. И главное, губернатор только что получил ответ на вопрос, где же флот с экспедиционным корпусом. Ответ был прост: «Он уже здесь!». И это была очень плохая новость.

«Бабах!» – грохот взрыва разбудил засыпающий город. Где-то в темноте завизжала женщина, задребезжали стёкла в окнах… И даже мотылёк, так раздражавший губернатора, пропал – как будто его смахнули с окна.

В темноте ночи вспухла вспышка близкого взрыва. Били по береговой батарее, прикрывавшей порт. А из темноты уже неслись новые звуки выстрелов, и новые взрывы расцветали в ночи. В этот раз командование экспедиционным корпусом учло ошибки. И начало высадку с артиллерийской подготовки…

Кромешная тьма, окружавшая город, играла на руку нападающим. Со всех ног Дункан выскочил из особняка и кинулся к коновязи. Как мог быстро, он отвязал свою лошадь, запрыгнул в седло и ударил ей пятками в бока. Кобылка послушно разогналась – и вскоре уже галопом летела в сторону порта.

Из домов выбегали сонные и испуганные люди, чтобы узнать, что происходит. Однако Дункану сейчас было не до них. А ещё он наплевал на запрет галопа в городе: ему очень нужно было попасть в форт.

– Дорогу! Дорогу! – орал он, а звуки выстрелов раздавались всё ближе и ближе.

В какой-то момент лошадь не выдержала бешеной гонки. Она стала останавливаться, а затем, сердито заржав, поднялась на дыбы. И Дункан, который не был хорошим наездником, вылетел из седла.

– Вернись, кобыла ты тупая! – взревел он, ударив кулаком по мостовой. – Вернись!

Но куда там!.. Кобылка скрылась за ближайшим поворотом. А Дункан вскочил и кинулся дальше. Уже на своих двоих. Взрывы звучали повсюду, вокруг метались полуодетые люди, которых поднял из кроватей ночной штурм. Один из снарядов влетел в дом, который Дункан пробежал за несколько секунд до того. Грохнуло…

Останавливаться Дункан не стал, но, не удержавшись, всё-таки оглянулся. За его спиной из ночной тьмы на головы людей посыпались осколки камней и черепицы. Улицы заполнили крики боли и стоны пострадавших.

«Дайте мне только добраться до орудий! Я вам покажу! – в мыслях неистовствовал Дункан. – Стрелять по спящему городу, сволочи!..».

Впрочем, основной огонь был сосредоточен именно на форте. Редкие снаряды прилетали в жилые дома и в порт. Но даже их хватало для того, чтобы люди в панике метались в ночи, покидая ставшими такими опасными здания.

Дункан хотел крикнуть им, чтобы прятались в подвалах. Но так отчаянно бежал, что сорвал дыхание и теперь мог только хрипеть. А до его береговой батареи, где артиллеристы вслепую били по врагу, в надежде хоть по кому-нибудь попасть, было ещё далеко…

Пробежав по улице, идущей в обход порта к скале на краю гавани, Дункан остановился. Согнувшись и упершись руками в колени, старый вояка понял, что сил больше нет. Он не мог даже идти. И всё потому, что чёртова кляча скинула его и сбежала… А его ребята – коллеги, друзья, приятели – гибли сейчас там, в форте…

Форт горел. Зарево пожара поднималось над его стенами, и в отблесках огня был виден идущий в чёрное небо дым. Орудия береговой обороны ещё стреляли, но с каждым попаданием их голоса звучали всё реже и реже.

Дункан Сьонгер, наконец, заставил себя снова переставлять ноги. Он верил, что даже с одним орудием сумеет устроить флоту Старого Эдема сладкую жизнь… О победе командир артиллерии уже не думал. Слишком велико было преимущество нападавших. Но месть – её он ещё мог осуществить!..

Очередное попадание заставило скалу содрогнуться. А потом весь мир вздрогнул от страшного взрыва. Вспышка была такой яркой, что на миг высветила воды гавани. Вся поверхность моря была заполнена шлюпками. Старый Эдем высаживал десант…