Цветы на камнях - Сергей Байбара

К Беке подбежал человек в старой джинсовой куртке с обрезанными рукавами, весь серый от пыли.

— Бека, там западнее, где устье пересохшего ручья, в зарослях наблюдаем концентрацию «турок». Человек пятьдесят. С гор нас обстреливает снайпер. Один человек ранен.

— Старайтесь не подпускать их, — просипел Бека. — Они к вам полезут. Если станет туго, пришлю вам огнеметчиков.

— Эй, Бека, — позвал его кто-то из бойцов, — Смотри, там что-то летит.

Действительно в небе появился небольшой объект искусственного происхождения. Летел он очень медленно, наверное, на остатках горючего, даже не летел, а как-то неуклюже ковылял.

— Это беспилотник, — сказал Бека. — Либо американского производства, либо израильского.

Приближающийся объект напоминал маленький самолет с длинными узкими крыльями, с раздвоенной хвостовой частью. Летающая машина все больше снижалась, покачиваясь крыльями. Даже с земли было видно, что на корпусе аппарата болтались какие-то небольшие округлые темные предметы.

— Скорее всего, на нем взрывчатка, — сделал вывод кто-то из бойцов.

Привлекший всеобщее внимание беспилотник тут же стал для грузин желанной мишенью. Ждать, пока теряющий высоту, аппарат брякнется об землю, желания не было. Что хорошего может прилететь с той стороны? Патронов жаль, но что поделаешь…

Стрелки открыли огонь по аппарату из пулеметов и автоматов, а его хозяева, видимо смирившись со своей горькой участью летающей машины, утратили к ней всякий интерес. Разумеется, они хотели, чтобы аппарат любой ценой дотянул до грузинских позиций, а что с ним будет дальше, — плевать. Подарок, короче, прислали.

— Как только он упадет, к аппарату не подходить, — распорядился Иоселиани. — Уничтожить из гранатомета. Скорее всего, он начинен взрывчаткой.

С той стороны опять начали постреливать. Еще два взрыва сотрясли землю. Союзная пушка после некоторого раздумья сделала еще два залпа. Турки били, как ни странно, с недолетом. Их снаряды падали перед оборонительной линией.

Бека увидел в бинокль, как в километре впереди в кленовой рощице мелькают человеческие фигуры в черных одеяниях. Он заметил, как один из «турок» присел на колено, целясь в сторону союзных позиций из ручного противотанкового гранатомета. Странный был гранатомет — на боевой части гранаты болталось что-то округлое…

…Резкий, как щелчок, выстрел раздался со стороны гор за ручьем. Один из бойцов недалеко от Беки вскрикнул и повалился на землю. На груди темнело свежее пулевое отверстие…

Подразделение сержанта Крастика заняло оборону на дороге. Сержант также наблюдал активность турок, и это его беспокоило. Он видел, как несчастный беспилотник, снижаясь, кувыркался в воздухе под огнем грузин. Наконец аппарат страдальчески грохнулся на землю, со скрежетом пропахав по инерции метров пятьдесят. Несколько округлых предметов в маленьких мешках оторвались от корпуса и покатились по дороге. Тут же один из бойцов взорвал упавший беспилотник при помощи одноразового гранатомета. Взрыв был очень сильным, — видимо, «турки» действительно начинили самолет взрывчаткой.

В круглый предмет, упакованный в мешок, сделали несколько выстрелов, но тот, вопреки ожиданиям, не взорвался. Когда один из бойцов подобрал и распаковал мешок, его лицо перекосило от ужаса. Он отбросил ужасную находку, заорал благим матом, попытался вытереть руки об рубаху… Это была отрубленная, изуродованная голова женщины с длинными черными волосами…

У села Двири царило оживление. В сторону союзных позиций двинулась большая группа людей. Они шли быстрым шагом, некоторые бежали. Время от времени там раздавались выстрелы.

Дэвид Крастик, чьи люди заняли оборону в траншеях на дороге, а также чуть впереди, среди сгоревших турецких танков и бронемашин, снова взял в руки бинокль. Сержант проклинал электронику шлема давным-давно вышедшую из строя. Когда-то американская армия считалась первой в мире по оснащению. Но, увы, прошли те времена, когда на обзорном стекле его шлема, напичканного электроникой, отображалось количество вражеских солдат, характеристики их вооружения, и та же электроника помогала вести прицельный огонь. Про спутниковую связь и многочисленные датчики и говорить было нечего. Теперь с таким же успехом он мог надеть на голову ведро. Дэвид знал, что участок дороги перед ними заминирован, и дело не должно быть сложным. Но, когда он в очередной раз приник к биноклю, он не поверил своим глазам:

— Какого черта?! Мать их за ногу!

…Все было предельно просто. Перед тем, как пойти на генеральный штурм, «турки» поставили в шеренги рядом с собой мирных жителей. Попробуй теперь по ним постреляй!

— Проклятые скоты! Вот что они удумали! — злобно шипели бойцы.

— Прикрываются нашими детьми и стариками, как щитом!

— Твари! Чтоб под ними земля разверзлась! Чтобы их дьявол в аду на части рвал!

Ошеломленные грузины, ругаясь и проклиная коварного врага, видели в окуляры и оптические прицелы лица измученных, перепуганных женщин, несших маленьких детей на руках. Детей привязывали к материнскими телам колючей проволокой. Видели избитых мужчин в рванье, с веревками на шеях, стариков, подростков, связанных по двое, которых тащили в рядом с собой или гнали впереди себя. Рядом с ними вышагивали вооруженные головорезы, время от времени выкрикивая воинственные фразы и раздавая пинки и оплеухи несчастным. Плач и причитания пленников перемежались с лающими, довольными криками их мучителей.

Кто-то из обреченных отказывался идти, и тогда его немедленно пристреливали. Одна женщина с грудным младенцем, с воплем отчаяния бросилась в мутные воды Мтквари. Шедший позади молодой «турок» в стильных темных очках ленивым движением руки ей вслед гранату…

Над рекой, над горами уже кружились стервятники, предвкушая обильное пиршество.

— Вы видите, что они делают?! — Шалва Аронович чуть ли не плакал. — Как же так можно?! Это не люди! Люди так не поступают!

— Вы только что поняли, что на той стороне нет людей?! — проорал взбешенный Роин. — А мы их когда-то с цветами встречали, как союзников и освободителей! Знать бы тогда…!

Тенгиз ничего не говорил. Он приник к своему автомату, пытаясь отправить очередь поверх голов пленников. Увы, до врагов было еще далеко. Выстрелить — значит, потратить патроны впустую.

— У кого снайперские винтовки?! Попробуйте выбивать этих выродков по одному!

На горном склоне заговорили снайперы. Их пули принялись жалить самодовольных «турок». Они, впрочем, особенно и не пытались сохранить свою жизнь. Шли себе, пошатываясь, как на прогулке, иногда постреливая по сторонам. Один из них даже попытался сплясать прямо на дороге какой-то дикий танец, но не удержал равновесия и завалился на землю, повалив несколько своих подельников. И, что удивительно, грузинские пули, похоже, не достигали целей. «Турки» шагали, как заговоренные, уверенные в своей неуязвимости.

— Да что же это такое, похорони их сатана! — заорал взбешенный стрелок. — Они что, в бронежилетах что ли?

— Успокойся, и не трать патроны! — крикнул ему в ответ старый боец. — Они под наркотой! Сейчас ближе подойдут..!

— Да?! А с людьми что делать?

Старый боец не нашел, что ответить. Все сейчас мучились одной проблемой, уничтожить или пропустить? А как пропустить?! Все равно, перед ними мины!

— Бека, что делать?! Там же люди!

Командир не ответил. Видимо, он еще не принял окончательного решения, взвешивал на весах своей души все «за» и «против». Наконец, он сдавленным голосом прохрипел:

— Что теперь прикажете, пропустить их? Этим людям мы уже ничем не поможем! Зато рискуем проиграть битву!

Бойцы недоуменно посмотрели на свана. Может, они ослышались? Однако Бека продолжал:

— Да, черт меня побери, речь сейчас идет о жизни многих людей там, за нашими спинами! И о наших жизнях! Разве будет лучше, если "турки" в конечном итоге прорвутся к поселку и захватят электростанцию?! Даже, если нам удастся сохранить жизни этих мучеников, кому эти жизни потом будут нужны?! Разве совесть наша будет чиста, если выживут десятки безвинных людей, а сотни взамен них погибнут?! Передайте своим людям, стрелять без колебаний! Это не ваша вина! Это мой приказ, и я беру на себя этот грех! Если когда-нибудь на небесах от вас потребуют отчет, можете смело переводить стрелки на меня!!!

Тенгиз, услышав это, поймал себя на мысли, что когда-то давно в учебнике истории он видел подобную фразу. Он еще подумал, что должен ощущать человек, отдающий подобный приказ. С другой стороны, какой еще есть выбор? Что делать?! Он не знал, но почувствовал, что сейчас он всеми фибрами души ненавидит Иоселиани.

Метрах в ста за турецким авангардом зашевелились огромные стальные туши. За ними наступали основные силы, — на первый взгляд человек триста. На противоположном берегу также задымили выхлопными трубами металлические хищники.