Если свекровь – ведьма - Лилия Касмасова

– Угу, – отозвался Бондин. – Только впитывает магию, а не свет. Она дает ему в магическом мире оранжевый оттенок на некоторое время, пока не рассеется.

– И наши кольца также!

– Ага, – кивнула Орхидея.

А я-то думала, почему кольцо в магическом серебристом мире выглядит немного расплывчато, будто окутано теплым светом?

Бондин встал и, придерживаясь за лебединую шею, перелез в челн.

Красный клюв с цоканьем открылся и громко крякнул.

Бондин пошатнулся в челне. А я вздрогнула, испугавшись.

– Плату требует, – пояснила Орхидея.

– Обойдется, – сказал Бондин.

В руках у него откуда ни возьмись появилась отвертка, и он стал отвинчивать едва видимую панель на шее лебедя. Оглянулся на нас:

– Девочки, стойте на шухере.

Орхидея посмотрела вперед, потом назад, я тоже. Никого не было видно ни на берегах, ни на самой воде.

– Тишина, – сообщила Орхидея.

Панелька откинулась. Инспектор протянул руку и вытащил из углубления в деревянной шее деревянный расписной стаканчик.

И в этот миг глаза лебедя вспыхнули желтым и зазвучала оглушительная переливчатая трель.

– Черт. – Бондин ткнул в меня стакан и обеими руками закрыл лебедю клюв. Трель умолкла, Бондин крикнул: – Только не трогайте монеты, девочки. И наколдуйте мне веревку…

Что мы делаем? Грабим Бабу-Ягу?

Но, не успела Орхидея сотворить хоть что-нибудь, алый клюв раскрылся и щипнул инспектора за ладонь. Сирена снова было завопила, но тут Бондин, схватившись руками за борта, ударил по деревянной шее обеими ногами. И башка бешеной птицы отлетела в воду. Стало тихо.

– Я просто варвар, – сказал инспектор, прыгнул в лодку и закричал: – Быстрее, Орхидея, уходим.

Лодка задом вырулила из зарослей, тут же перед ней взвились аж четыре дельфина, и мы помчались вперед с дикой скоростью. Брызги намочили меня с головы до ног.

– Погони нет! – перекрикнул шум воды инспектор. – Можно остановиться.

Я, все так же судорожно цепляясь за борт рукой, повернула голову. Но из-за брызг, которые лодка оставляла за собой, позади ничего не было видно.

Мы обогнули небольшой мыс и там притормозили. Дельфины исчезли.

У меня вовсю кружилась голова, а еще эта бешеная гонка. Я отвернула кольцо.

– Давай стакан, – сказал Бондин. – Молодец, что не выронила.

Я прижимала стакан к себе всю дорогу, как драгоценность, хотя совсем не понимала, зачем он нужен.

Бондин взял стакан, снова предупредил нас, чтобы мы не касались монет, и выгреб его содержимое на скамеечку. Монет было с десятка полтора.

– Ага, – сказал он. Протер очки от брызг, снова водрузил их на нос и отвел из кучки в сторону одну, потом другую монету.

Что он там видит? Я снова повернула перстень камнем внутрь.

Мир окрасился уже привычным серебристым сиянием. Кружочки митрилок светились серебром. А те монеты, что Бондин отложил отдельно, еще и отливали оранжевым, так же, как и оправа очков Бондина, и мой перстень.

– Шесть, – объявил инспектор. Смел все монеты в стакан и сунул его в карман. – Надо будет вернуть по возвращении.

– Шестьсот метров, – тихо произнесла Орхидея.

– М-да, – кивнул инспектор. – Мы проплыли где-то сотни две…

– Я точно знаю, что в шестистах метрах от салона, – сказала Орхидея.

– Что? – хором спросили мы с Бондиным.

– Наша ферма. Только на левом берегу.

– Разумеется, на левом, – машинально сказал Бондин, явно думая о чем-то другом.

– Почему? – спросила Орхидея.

– Иначе вы бы могли ходить в салон пешком или летать на ступе. И так же возвращаться. А вы сказали, что водяные у вас много раз лодку угоняли.

Любит он умника из себя строить. Тоже мне, Шерлок.

– И зачем им понадобилось плыть на мою ферму? – озабоченно произнесла Орхидея.

Бондин промолчал, только нахмурился. А у меня и подавно никаких версий не было. Не жениться же они там собрались? А вдруг у романтичной Орхидеи такой романтичный дом, что для свадьбы лучше и не придумаешь? Может, у нее даже целый замок в стиле Диснея?

Орхидея взмахнула рукой. Над водой взметнулись два фонтанчика, и лодка плавно двинулась вперед. Моя одежда намокла от брызг во время нашего бегства с места преступления, и я стала замерзать.

Орхидея заметила, что я ежусь, шевельнула пальцами, и меня окутали горячие потоки воздуха.

– Спасибо, – сказала я.

Но почему шестьсот метров?

– За каждые сто метров платится митрилка? – спросила я.

– Блестяще, – сказал Бондин. – Ты очень догадлива. Просто Шерлок Холмс.

Он опять насмехается? Да вроде просто улыбается, без издевки.

– Да уж, – сказала Орхидея. – Разорительные они, эти челночки. А не заплатишь за следующие сто метров, так встанет посреди реки – и ни туда, ни сюда. Сиди хоть неделю.

Жалко, Мелиссе денег хватило.

– А с водяными у Бабы-Яги, видать, уговор, – продолжала Орхидея. – Они угоняют лодки, и клиентам приходится лебедей нанимать.

– Вымогательство просто, – возмутилась я.

– Очень предприимчиво, – заметил Бондин.

Одежда стала сухой, и я согрелась. Повернула кольцо – вокруг меня парили в воздухе с десяток фенов.

– Спасибо, я согрелась, – сказала я.

Орхидея щелкнула пальцами, и фены исчезли.

Мы подплыли к мосткам и выбрались из лодки. А потом по тропинке поднялись на косогор.

Среди деревьев виднелась крыша двухэтажного дома. По дорожке, бегущей среди густого кустарника, мы вышли к этому строению. Это был милый кирпичный двухэтажный коттедж с белыми деревянными рамами и кустами розовых роз вокруг. Перед ним раскинулся приличных размеров двор – с газоном, кустами, цветами.

Никакой не замок. И свадьбы не слышно не видно.

Мы подошли к серому, слегка покосившемуся заборчику. Орхидея сказала:

– Погодите, я только Лохнесика в вольер отведу, – и, открыв через забор щеколду, зашла в неприметную калитку.

Какое смешное имя у собаки!

Орхидея ушла по дорожке, мимо круглых клумб с ярко-желтыми шарами цветов, в глубь двора. Навстречу ей из кустов с радостным лаем выбежала черная лохматая дворняга. На шее у дворняги развевался недавно потерянный Орхидеей розовый шарфик. Ну, или другой, такой же. Дворняга ткнулась головой в Орхидею, потом заинтересовалась бумажным пакетом в ее руке.

– Эй, это не тебе, – засмеялась Орхидея.

Инспектор надел свои очочки. Зачем?

– Хорош, – улыбнулся инспектор, глядя на собаку.

Я повернула перстень. Ох, ну ничего себе!

Собака была вовсе не собакой. Это было покрытое темной бронзовой чешуей существо на четырех лапах, с длинным хвостом, с шипами по длинной шее и с перепончатыми крыльями. Из ноздрей у него пыхал дым. Короче, это был дракон. Ну не огромный прям дракон, а дракончик не выше средней овчарки.

– Маленький мой! – восклицала меж тем Орхидея, ласково трепля дракона под подбородком. – Давно мороженки не ел.

Чего? Это я вслух сказала.

– Мороженки, – сказал инспектор, явно веселясь при виде моей ошарашенности. – Домашнего изготовления.

– Почему домашнего? – машинально спросила я, продолжая таращиться на чудо-зверя.

Он не успел ответить, как Орхидея крикнула:

– Заходите! Он уже в шарфе. – Голос ее был удивленный и встревоженный.

– Уже, – буркнул инспектор, нахмурившись. Он пропустил меня вперед, и я, хоть и с опаской, зашла. Но дракончик не побежал к нам, а спокойно втягивал ноздрями цветки клевера с газона.

Инспектор ответил на мой вопрос:

– Домашнего, потому что в промышленном полно всякой химии. А надо из чистого молока или сливок. Ну и сахара, разумеется… – Он обратился к Орхидее: – Значит, вы повязали шарф на Лохнесика, когда уходили?

– Нет, конечно, – сказала Орхидея. – Он же ручной, когда в шарфе. Кто же дом охранять будет?

Бондин кивнул:

– Мелисса его повязала.

– Я была в этом шарфе у Далии, – сказала Орхидея.

– Но откуда Мелиссе знать, как укротить вашего дракона?

– Ой, – отмахнулась Орхидея, – да все соседи знают. Я его в своих шарфиках выгуливаю по ночам. И полетать в них отпускаю, и он возвращается… Мне надо эту скотинку мороженым накормить, а то скоро огнем плеваться начнет. – Орхидея направилась к крыльцу. – А вы, если хотите, заходите в дом.

Так вот о какой скотинке она утром говорила!

Орхидея поднялась по трем ступенькам деревянного крыльца, толкнула дверь. Я и Бондин последовали в дом за ней.

Кухня была милой и светлой, с цветастыми занавесками на окнах и большим округлым холодильником годов, наверное, пятидесятых. Что было необычно – все верха шкафов были заставлены парными кружками. Я украдкой выключила око – все осталось таким же.

Орхидея поставила пакет с сегодняшним приобретением на стол, открыла холодильник и достала из морозилки большую пластиковую чашу.

Бондин вытащил из кармана стакан с монетами и тоже поставил на стол:

– Орхидея, спрячьте их пока. Я, как вернусь, улажу все с Бабой-Ягой.

– Хорошо. – Орхидея поставила чашу на стол, вытащила из пакета кружки, полюбовалась изображенными на них голубями, сунула деревянный стаканчик с монетами внутрь одной из них, а потом поставила обе кружки на шкаф, отодвинув толпу фарфора, которая уже была там.