Если свекровь – ведьма - Лилия Касмасова

– Миша называет их пропусками.

– Да, и так можно назвать.

Недалеко от берега озера, на слегка пожухлой траве, у пламеневшего ягодами куста боярышника, стояла огромная, с метр в высоту и не меньше метра в диаметре, бочка. Опираясь о бочку задом, стояла Орхидея и держала в руках метлу.

– Ну, – сказала она, выпрямляясь, – полетели?

– Да, – сказал инспектор.

– Мама любит летать с комфортом, – сказала Орхидея, показывая рукой внутрь бочки.

Я увидела там небольшое, обитое красным, мягкое сиденьице. Занимало оно треть бочки.

– Я буду управлять, поэтому полечу стоя, – сказала Орхидея. – А вы садитесь, пожалуйста… Только я не знаю, хватит ли места на двоих. Ну, ты, Вика, можешь присесть инспектору на колени, – и Орхидея мне подмигнула.

Еще чего не хватало!

– Я тоже полечу стоя, – сказала я.

– Отлично, – сказал наглый инспектор. – Значит, мне будет удобнее. Вы, я думаю, довольно тяжелая, еще все ноги отдавите.

Что? Это он намекает, что я толстая, что ли? Ну, может, моя фигура и не идеальна, а вот он – так вообще доходяга! И, кстати, мог бы, как джентльмен, возразить, что стоя полетит он, а не я!

Орхидея открыла дверцу ступы.

Инспектор зашел внутрь и уселся. Я зашла, постаравшись наступить рыжему на ноги (кеды ведь очень мягкая вещь, даже если маскируются под туфли). Но этот проныра быстро поджал свои длинные ноги, сплясав какую-то полечку.

В бочку вступила Орхидея, закрыла дверцу, которая закрылась с таким же звуком, с каким захлопывается дверца автомобиля, выставила метлу наружу, как весло, и сказала:

– Вверх.

Я взялась руками за край. Ступа оторвалась от земли и, слегка покачиваясь, поднялась над макушками деревьев. Ой, как качает! Мы будто в лодке. Да еще в небольшой шторм, пожалуй. (Хотя я никогда не каталась в лодке в шторм. Да и вообще не каталась. Но, думаю, ощущения должны быть примерно те же.)

– Мы хотим пойти по следу предыдущей ступы, – сказал инспектор Орхидее.

– Да-да, – отозвалась она, – я помню. – Она легонько похлопала метлой по боку недвижно зависшей в воздухе ступы и сказала: – В стаю! В стаю!

Чего? В какую еще стаю?

Недоумение, похоже, отобразилось на моем лице, потому что инспектор сказал мне тихонько:

– В дикие древние времена ступы любили собираться стаями и летать куда им вздумается, попастись на воле, так сказать.

«Попастись на воле»! Они что, коровы, что ли, эти ступы?

Нет, ступа не была коровой, она была больше похожа на собаку: сначала стала вертеться то в одну сторону, то в другую, так что я будто очутилась на каком-то диком аттракционе, и у меня моментально голова закружилась.

– След берет, – радостно обернулась к нам Орхидея.

– Отлично, – сказал инспектор и обратился ко мне: – Может, присядете?

– Да, – сказала я. – Если вы встанете.

– Вот еще, – сказал он.

И я вдруг догадалась – по тому, как он избегал выглядывать наружу:

– Высоты боитесь?

Он хмуро посмотрел на меня и ничего не ответил. А в следующий миг бочка рванула вперед так, что я упала на инспектора. Он обхватил меня за талию, пробормотав:

– Держитесь.

А Орхидея, как заправский морской волк, над которым не властна качка, крепче перехватила руками метлу и будто вросла в дно бочки.

Ехать в ступе сидя гораздо удобнее, скажу я вам, даже если сидишь на коленях непонятно у кого.

Вдруг раздалось громкое пиканье. Раз, два… трижды.

– А! Работают, – сказал инспектор. Поднял левое запястье – часы мигали красным светом. Бондин обхватил меня с другой стороны правой рукой и нажал кнопку на часах. Те погасли. – Мы пролетели над границей поместья, – пояснил он мне.

Как приятно сбежать из-под ареста. Даже если это и не побег вовсе, а разрешенная инспектором вылазка. Потом я вдруг подумала… И спросила, перекрикивая шум ветра:

– А если люди увидят нас?

– В смысле, что вы меня обнимаете? – лукаво спросил он.

Я и правда держалась за его плечи. Ну не улетать же из этого ведра!

– Что по небу летит бочка! – возмущенно крикнула я.

– А, нет, они видят, что по небу летит дельтаплан, правда, с тремя планеристами, – он улыбнулся. – В наш век довольно просто замаскироваться. В технику верят, в чудеса нет.

Я почувствовала, что мы снижаемся, потом – что резко падаем, но затем мы довольно мягко приземлились. Я отлепила лицо от пиджака инспектора и открыла зажмуренные от страха глаза. Рыжий улыбнулся:

– Приехали.

Я и сама увидела, что приехали: мы остановились на берегу реки, и метрах в десяти от нас невысоко над землей выделывала кульбиты похожая на нашу бочка. Судя по всему, ей было очень весело: она шныряла в полуметре над травой, переворачивалась, вдруг резко взмывала на метр-другой вверх, потом снова летела к земле.

Я вскочила с колен инспектора.

– А вот и ступа Маргариты Петровны, – сказала Орхидея и похлопала метлой по боку нашей бочки: – Стоянка. – Потом повернулась к инспектору: – А теперь что?

– Это ведь недалеко от «Золотых тополей», – сказал инспектор, поднимаясь и оглядываясь.

– Ага, – сказала Орхидея. – А на том берегу, чуть подальше, выше по течению, наша с мамой ферма. Да и это место я знаю, мы сюда на Ивана Купала приходим, водяные нам гадают.

– Кто? – не поверила я своим ушам.

– Да живут тут два прозрачных увальня, – сказала Орхидея, – в реке. Ты им венки кидаешь. Если утащат, то не будет у тебя в этом году жениха, – голос ее погрустнел. – Мои всегда утаскивают.

Мой бы тоже в этом году утащили, наверное.

– И зачем они сюда приехали? – тихо недоумевал инспектор, выходя из бочки.

Я и Орхидея вышли тоже.

– Там, у берега, причал, – сказала Орхидея. – Лодки.

– Лодки? – переспросила я. – Но зачем? Они ведь могли и дальше лететь в ступе.

– Ступы не любят летать над большой водой, – объяснила Орхидея. – Боятся.

Ступы. Боятся. Почему бы и нет? Если они берут след, сбиваются в стаи и иногда пасутся на воле, то почему бы им не иметь страхов?

Мы пошли за Орхидеей по тропинке. Я разглядела, чем занимается Маргаритина бочка: она ловила собою белых бабочек-капустниц.

Потом мы спустились к старому серому причалу. Около него колыхались на воде сбившиеся в кучу лодки.

– Куда они могли поплыть? – спросил сам себя инспектор, присаживаясь на корточки и глядя на лодки.

– Как куда? – удивилась Орхидея. – Конечно, к Бабе-Яге.

Чего? Они бы еще сказали, что Кощей Бессмертный существует!

– Точно! – воскликнул Бондин, ударяя себя по лбу. – И как я сразу не догадался! – Он вынул из кармана бумажку, которую дала ему мать Мелиссы. – Она идет первым пунктом!

– Кто-кто? – спросила я.

– Баба-Яга, – сказал инспектор, засовывая бумагу обратно в карман, так что я не успела в нее заглянуть и прочесть, что там на самом деле написано.

А может, они сговорились и издеваются надо мной? Я даже в раннем детстве в Бабу-Ягу не верила.

– Но зачем им местная устроительница, – продолжал рассуждать, будто сам с собой, инспектор, – если они едут на остров?

– Ну что вы, инспектор! – воскликнула Орхидея. – Она же лучшая! Самая крутая! Я к ней все время захожу.

– Зачем? – удивился инспектор.

– Ну, – смутилась Орхидея, – планирую…

– Даже вопреки предсказаниям водяных? – улыбнулся он.

– Да ну их, вредные твари, – махнула полной ручкой Орхидея. – И потом, я оптимистка.

– Это правильно, – покивал инспектор, поднимаясь. – Тем более у вас в наличии есть, я думаю, большой запас некоего средства.

Что за ахинею они несут? Я ни черта не понимаю. Крикнуть им: «Вы вообще о чем, люди?»

Но рыжий повернулся ко мне:

– Вы, наверное, не в курсе, Вика?

Я кивнула.

– То-то я смотрю, вы примолкли.

Чего? А что, я обычно много болтаю?

– По пути объясню, – сказал он и обратился к Орхидее: – Вы можете возвращаться в поместье, Орхидея, спасибо за помощь. – Он спрыгнул в лодку и протянул мне руку: – Вы едете?

– Конечно, – сказала я. Вот и покатаюсь на лодке, пойму, каково это. Штормов на речке не бывает к тому же. Я осторожно спустилась с причала в лодку и села.

– А вдруг я вам понадоблюсь? – сказала Орхидея. – Мы с хозяйкой хорошие знакомые, а она женщина довольно вредная и просто так вам ничего рассказывать не будет.

– О, – сказал инспектор, – тогда добро пожаловать на борт! – Он помог Орхидее спуститься в лодку.

– О ком вы все время говорите? О Бабе-Яге? – не выдержала я. – О настоящей Бабе-Яге?!

Орхидея уселась на скамеечку рядом со мной.

Инспектор посмотрел на меня и расхохотался:

– Ты подумала о Бабе-Яге из сказки?

А мы уже на «ты»?

– А о чем я должна была подумать? – обиделась я.

– Неужели ты не знаешь о Бабе-Яге? – удивилась Орхидея. – А ведь у тебя свадьба совсем скоро!

– Если она вообще состоится, – хмуро заметила я.

– Состоится, – проговорил инспектор сердито и уселся на скамейку напротив нас, – я позабочусь об этом… – А потом сказал другим, веселым, тоном: – Баба-Яга – это фамилия. Устроительницы свадеб.